Лисёнок Ян и Кристалл Судьбы

— Тогда что же мне делать? — спросил Леон Харт.

— Летите в Гималаи, там вы отыщете потерянную ветвь сенмиров, это многое вам объяснит. Сенмиры-кошки по-прежнему живут среди нас, скрытые в горах Тибета, так что никто и не догадывается об их существовании, — сказал Ян.

Леон Харт поклонился новому Хранителю и орлом взмыл в небо.

— Мама, папа, Лэсли, Адель, — сказал Ян, — Я открою вам портал домой, уже через минуту вы сможете, наконец, принять душ и выспаться на нормальных кроватях, а у меня есть еще неоконченные дела…

— Мне бы не хотелось расставаться сейчас, — сказала Анна.

— Так надо, мама, но это не на долго, обещаю, что вернусь, — Ян обнял мать и поцеловал в лоб. Он был выше ее, и это было очень непривычно для всех.

— А ты что, можешь открывать проход куда хочешь? — спросил Лэсли.

— Я много чего могу, — сказал Ян, улыбнувшись, — Я много чего видел, много чего знаю, у меня ощущение, как будто я живу уже тысячу лет. Откуда я это знаю, я не знаю. Странно это, но это так.

С этими словами он протянул перед собой руку и стал вращать кистью, и из его пальцев стали разбегаться спиралевидные волны, как штопор врезающиеся в пространство. Постепенно пространство раздвинулось, образуя портал, через которое стало видно их квартиру на Эпл-Блум. Как только дыра в пространстве стала достаточно большой, Джон и Анна, Адель и Лэсли прошли сквозь нее и оказались дома. В туже секунду пространство схлопнулось и закрылось за ними.

Ян подошел к развалинам избушки, поднял руку, и в один миг все обломки ее оказались парящими в невесомости. Ян извлек из-под них тело Матильды. Огромная трещина вдруг открылась в земной тверди, и ее тело направилось внутрь скалы.

— Теперь и могилы ваши будут вместе. Свершилось предначертанное — две жизни, одна судьба, — сказал Ян и, не оборачиваясь, произнес, — А теперь ты можешь выйти, Смолл. Твои крысы хорошо послужили тебе, ты пришёл как раз вовремя. Я один и я жду тебя.

Из-за деревьев показалась фигура одноглазого старика, в след за ним вышел и бородач Ларсон, держа за руку перемазанную, оборванную девочку — Софию Саливан.

— А ты изменился, лисёнок, — сказал Смолл. — Я не поверил бы своим глазам, если бы не услышал твои слова, так ты изменился — маленький мальчик, бросивший вызов силам, многократно превосходящим его. Ты смелый и отважный противник, я могу уважать это.

— Ты не торопишься, Смолл, я жду. Зачем ты здесь? — сказал Ян.

— А мне и нечего торопиться… Пока еще… Скоро взрыв сверхновой, лисенок, уже совсем скоро — ты не мог не почувствовать это, вот тогда я буду торопиться…

— На что ты надеешься? О чем думаешь? — перебил его Ян, — Загляни в себя поглубже. Ты и сам знаешь, что твой план — чистой воды безумие!

Смолл вынул длинную старинную трубку и закурил.

— Отнюдь, с твоей помощью я получу Кристалл Судьбы, мы пройдем в новое измерение Московии, и ты оставишь меня и Кристалл там, я буду, скажем так, исполняющий обязанности хранителя. Больше мне ничего и не нужно… Лишь быть Богом в моей маленькой вселенной. Я даже не собираюсь ничего делать с этим миром людей, хоть и ненавижу их всеми фибрами души.

— И ты думаешь, я поверю твоему слову, — засмеялся Ян. — Мне не видно твое будущее, пока не видно: слишком многое еще не определено, выбор еще не сделан, но я знаю твое прошлое и вижу твою суть — тебе нельзя доверять, да и ты сам не доверил бы себе даже бабушку через дорогу перевести.

— Что ты знаешь о моем будущем, лисенок? — нахмурился Смолл.

— Я вижу множество возможных вариантов развития событий, и в некоторых из них ты даже остаешься жив… если поступишь правильно…

— Ха! Ты слишком много говоришь… Я ожидал увидеть мальчишку, но так даже интереснее… Итак, перейдем к делу… Где кристалл?

— Тебе не получить его, Смолл, ни при каких вариантах — такого развития событий просто не существует. Выбери другой путь.

— Тогда я убью девчонку, — Смолл трубкой показал на покорно стоящую поодаль Софию, — а Сверхновая даст мне достаточно сил, чтобы сотворить хаос в этом мире, и пусть я сам погибну, но унесу за собой жизни жителей Земли, столько, сколько смогу…

— Сверхновую назовут GAIA, и она еще всех удивит, эта необычная во всех смыслах звезда. Это одна из самых первых звезд от сотворения вселенной. Ее масса — 200 солнечных, взрыва таких громадных звезд человечество еще не видело. Но ты не сможешь воспользоваться ее энергией.

— Первые звезды… Но они же парно-нестабильные… из-за паров античастиц…

— О чем я и говорю тебе. После ее взрыва останется лишь облако газа. Ни нейтронной звезды, ни черной дыры…

— Ну и что! Какое мне дело… Выброс энергии будет такой силы, что даже ты не сможешь отразить его. Стоит мне его только направить на Землю, погибнут все! Полюса слетят, атмосферу сдернет, как кисею с барышни…

— Ты забыл про торсионные поля, Смолл. Я смогу защитить Землю. Но довольно. Видимо разговора у нас не получится, это не та тропинка в лесу. Давай попробуем другую. Итак, у нас есть проблема, — и Ян указал на Софию, — Отпусти девочку.

— А-а-а! Как бы не так! Если сию секунду ты не отдашь мне кристалл, Ларсон свернет ей шею!

— Кристалл перед тобой, Смолл. Кристалл — это я. Я и есть Кристалл, его живое воплощение, разве ты еще не понял? Отпусти девочку.

— Не может быть, ты обманул меня, я не верю тебе.

— Хранитель не может лгать, ни при каких обстоятельствах. Даже ложь во благо недопустима. Я не могу лгать, как и не могу причинять вред другому существу…

— В этом и есть твоя слабость! Ты — сверхчеловек, но ты дитя, дрожащее над жизнью букашки! Сила лишь с теми, кто не боится поставить все на карту: цель оправдывает средства! — сказал Смолл, выхватывая из-за пазухи старинный револьвер и направляя его на Яна.

— Так может рассуждать только примитив, и цели его примитивны, — ответил Ян со вздохом.

— Не заговаривай мне зубы. Последний раз спрашиваю: где кристалл? Или ты говоришь, или попрощайся с жизнью! А пока ты думаешь… Ларсон, если этот молокосос прав, девчонка нам уже ничем не поможет, убей ее!

Но Ларсон остался неподвижен. Он смотрел на Софию и понимал, что ни при каких обстоятельствах не сможет причинить ей вред. Сейчас он скорее отгрыз бы себе лапу, чем сделал что-то той, которую полюбил всем своим израненным сердцем. Она стала частью его, сделала его другим, сделала его человеком, а не чудовищем.

— Ты что, не слышишь? — взвизгнул Смолл.

— Я не могу… — с мягкой, растерянной улыбкой ответил Ларсон, понимая, что так по-доброму он улыбается, пожалуй, первый раз в своей жизни…

— Что значит, не могу? — гневно удивился Смолл, — Что с тобой сделала эта девчонка? Что бы она тебе не наговорила, это была не она! Подумай сам! Ты сам натравил на нее серую сущность… ты знаешь, какой эффект от этого получается! Это не она — это то, чем ты хочешь, чтобы она была для тебя! Если бы ты мог расколдовать ее, она бы первая убила тебя!