Лишь пять дней

Женщина вспомнила о меде, который обнаружила за ухом Лакс в ночь, когда лежала возле нее. О пучке волос, торчащем после выстригания клея Сьюзан.

Вспомнила о пяти сильных толчках на качелях, о которых умоляла Лакс, о новой технике лазанья в стиле человека-паука, которую она освоила, взбираясь на турникет. О том, как вчера они обнимались на диване, как Лакс крепко сжимала мамину руку, потом и вовсе перебралась на нее, устроившись у нее на коленях и удовлетворенно вздыхая, будто нет на свете ничего лучше, чем смотреть телевизор вместе.

Мара с трудом вдохнула и прижала пальцы к векам.

— Повернись! — велела она себе, быстро повернулась к бутылке и сделала большой глоток.

Потом оперлась головой о подголовник и посмотрела прямо, сквозь лобовое стекло, произнося про себя: «Вот почему Вселенная послала мне Гарри!»

Она бы не смогла пройти через все это. Ей нужен был безопасный кокон такси, подальше от всех и вся, что она оставляла после себя.

Она быстро наклонила бутылку, глотнула, нащупала ключи в кармане ночной рубашки. Хруст напомнил, что она вложила туда листок с хокку вчера ночью. Пальцы пробежали по скомканным краям бумажки.

Ее гордая дочь. Будет ли она гордиться ею и сейчас? Будет ли думать, насколько сильной была ее мать? В бегстве нет никакой силы.

Мара выдернула руку из кармана. Набрала полную горсть таблеток, всыпала в рот и смыла водкой.

Завела мотор.

Глава 45 Скотт

Скотт вертел головой, переводя взгляд с Лори на кабинет. Стол, шкаф для хранения документов, гладильная доска и пластмассовые мусорные ведра, которые занимали б'oльшую часть комнаты, исчезли.

Вместо них стояла двуспальная кровать под желто-синим покрывалом, возле нее коврик с изображением городских улиц. Под окном низкая книжная полка, «Стюарт Литтл» на самом верху, рядом с маленькой фотографией в рамке — Скотт и Куртис на кровати малыша, склонившись, читают книгу о похождениях мышонка.

Исчезла теплая бежевая краска, которой были окрашены стены. Сейчас до половины от пола они были синими. А верхняя часть — желтая, с полосой, на которой было написано: «Мичиган! Синие, вперед!» — девиз баскетбольной команды. Полоса с надписью шла, повторяясь по всему периметру, разделяя пространство комнаты. Игрушечная баскетбольная корзина Куртиса прикреплена возле окна, полдюжины баскетбольных постеров команды Мичигана прислонены к двери шкафа в ожидании, чтобы их развесили по стенам.

Скотт в недоумении посмотрел на жену, Лори сделала шаг ему навстречу.

— Пит и половина мальчиков из команды Брэя уж очень энергично взялись за эту комнату, пока мы с Брэем занимались комнатой для малышки. Мы начали, как только ты уехал, и я, настоящий прораб, не дала им ни минуты передышки. Они ели пиццу и одновременно красили. Слава богу, сезон окончен. Ты даже не представляешь, насколько быстро можно все сделать, если у тебя в помощниках восемь баскетболистов.

Он посмотрел на нее с восторгом, предполагая, что это могло означать, и со страхом, что ошибается.

— И это все для…

Лори кивнула:

— Для Куртиса.

— Для тех дней, когда он будет нас навещать? — прошептал он.

Она улыбнулась и покачала головой:

— Для того, чтобы ему было где спать. Или где поиграть, или спрятаться от своей маленькой сестры.

У Скотта подогнулись колени, он быстро сделал шаг в комнату и упал на кровать. Наклонившись, он обхватил голову руками и почувствовал, как влага со щек струится по ладоням.

Лори стала на колени и положила руки мужу на колени:

— Студия выглядит примерно так же. Только там нет «Стюарта Литтла» и карты города. И мы там еще не красили. Я сэкономила деньги на дешевой колыбели, купила сверхдлинную кровать. Хочешь посмотреть?

Скотт развел пальцы и в недоумении уставился на жену.

— Для Брэя, когда он будет приезжать домой. Ну, знаешь, на каникулы, праздники, когда в НБА будет конец сезона. Ну, в общем, в любое время, когда дети ездят домой к семье.

Нежно она отняла его пальцы с лица и поцеловала:

— Я не забыла, скольким ты пожертвовал ради меня. Купил эту старую развалину, называемую домом, и отстроил все, вкалывая по вечерам и в выходные. Соглашался снова и снова зачать ребенка, даже когда мы полностью утратили надежду, были готовы покориться судьбе и жить дальше. За то, что согласился потратить все наши деньги на ЭКО. После того, как ты ушел вниз вчера ночью, я пожалела о нашем споре. И попыталась утешить себя, представляя, как все будет, когда я буду входить в ту комнату, — она указала на детскую, — и буду брать нашу дочь на руки из колыбели. Я попыталась представить эту картину — наш дом, в котором занята только одна комната, а дальше по коридору все свободны, пока мы ждем рождения других детишек. И я все ждала, пока придет чувство радости и щелкнет во мне и настанет покой, удовлетворение. Ведь именно этого я ждала так долго, и вот наконец это происходит. У нас есть наша семья, только мы втроем! Я должна быть самой счастливой женщиной на земле! Но, представляя все это, я не ощутила удовлетворения и покоя. И счастливой тоже себя не почувствовала. Была грусть, разбитое сердце, полное сожалений. Меня словно током ударило — значит, ты так будешь чувствовать себя каждый день, до конца жизни, если мы не сделаем все, что можем, чтобы помочь этим мальчикам.

Лори всхлипнула и продолжила:

— Я поняла, что не важно, как я видела свою жизнь пять дней назад, сейчас я знаю, что в ней все не будет так уж ладно, если я буду осознавать, что ты не счастлив. Или если буду думать, что это из-за меня. Поэтому я попыталась представить другую картинку — она обвела рукой комнату — и сразу же почувствовала удовлетворение и покой, который искала.

Скотт откашлялся.

— Ты уверена? Может, это просто сентиментальность? Ты их жалеешь из-за того, что они перенесли. Вдруг ты будешь жалеть о своем решении, когда Куртиса в очередной раз вызовут к директору или он придет домой с разбитым носом?

— Конечно, я их жалею из-за всего, что с ними произошло, и поддаюсь этому чувству. И ты тоже. Я думала, как я буду себя чувствовать, когда он в очередной раз что-то испортит. Надеюсь, я права… Когда решила, что и ты прав, сказав, что легко сосредоточиться на белых заборчиках и идеальных детишках. Что я, собственно, и делала все это время. Но, может, настоящая жизнь должна быть другой? Может, в ней должны быть искореженные заборы, как в твоей школе? И совсем не идеальные дети?

— Ты совершенно уверена?

— Уверена, что мы сможем с ним справиться и нам не захочется рвать друг на друге волосы? — Нет. Ни капельки не уверена! Я убеждена, что сотни раз в год я буду спрашивать себя, о чем я думала, черт подери! И тебе придется напоминать мне об этой беседе. И предлагать мне выпить!

Она улыбнулась, чуть приподнялась и еще раз поцеловала его.

— Но я уверена, что люблю его и Брэя. И никогда не была более убеждена в том, что люблю тебя! А это все, в чем мне, собственно, и следует быть уверенной!