Лишённые плоти

Автомобиль затормозил. При их появлении толпа журналистов, толпившихся возле дома, заметно оживилась.

— Ну, приехали, — пробормотал Паттерсон. — Чертовы твари. Ни пользы от них, ни… — Паттерсон вышел из машины и принялся прокладывать себе путь к двери. — Никаких комментариев, — говорил он, пробираясь сквозь толпу.

— Имейте совесть, — посоветовал журналистам Амброуз, расставив руки в стороны, чтобы они не подходили ближе. — Давайте вы не будете заставлять меня тратить даром драгоценное время и вызывать сюда подмогу, чтобы вас увели подальше. Лучше уж отойдите сами, а мы пообещаем, что, как только сможем, сразу же проведем пресс-конференцию. Договорились?

Амброуз понимал, что его просьбу проигнорируют, но надеялся, что хоть на какое-то время журналюги перестанут маячить прямо у крыльца дома несчастной семьи. Все-таки в его массивной фигуре были свои преимущества — иногда, как, например, сейчас, она придавала его словам убедительности.

Паттерсон уже зашел внутрь, когда Амброуз добрался до порога. Дверь ему придерживал мужчина, которого в других обстоятельствах можно было бы назвать красивым. У него были густые темные волосы, чуть тронутые сединой. Черты лица самые обычные, а вот уголки синих глаз чуть опущены — это почему-то ужасно нравится женщинам. Но в этот день Пол Мейдмент выглядел потерянным и опустошенным, словно человек на грани сумасшествия. Небритый, лохматый, в помятой одежде, он тупо смотрел на них покрасневшими глазами, будто враз забыл все правила приличия и поведения. Амброуз даже не мог представить себе, каково это — сойти с самолета, думая, что сейчас наконец встретишься со своей семьей, и обнаружить, что твою жизнь разрушили, разбили вдребезги.

Позади Мейдмента маячила Шами Патель. Она и представила полицейских хозяину дома.

— Извините, что не открыла вам дверь, я была на кухне, готовила чай, — добавила она.

Амброуз хотел было сказать, что Паттерсону наплевать на всякие извинения, но решил, что сейчас не время выяснять отношения.

Они зашли в гостиную и расселись.

— Шами, ты не могла бы сделать и нам чаю? — попросил ее Амброуз.

Девушка кивнула и удалилась.

— Простите, что не встретил вас в аэропорту, — заговорил Паттерсон. — Были неотложные дела. В связи со смертью Дженнифер, как вы понимаете.

— Я понятия не имею, как вы работаете, — затряс головой Мейдмент. — И мне все равно, я только прошу вас: найдите того, кто это сделал. Не позвольте ему разрушить жизнь еще какой-нибудь семьи. — Голос у него дрогнул, и он громко прочистил горло.

— Как ваша жена? — спросил Паттерсон.

— Она… — Мейдмент кашлянул. — В общем, у нас был врач. Он дал ей какие-то успокоительные. Понимаете, она еще как-то держалась до моего возвращения, но потом… Думаю, так даже лучше — что она сейчас в отключке. — Поднеся руки к лицу, он яростно потер его, словно пытался содрать с себя кожу. — Хорошо бы ей вообще не пришлось просыпаться, — сдавленным голосом добавил он. — Но это невозможно. Ей придется очнуться, и, когда она придет в себя, все будет так же. Так же непоправимо.

— Я не могу передать, как я вам сочувствую, — заговорил Паттерсон. — У меня у самого дочь, ровесница вашей Дженнифер. И она значит для нас с женой все.

Мейдмент провел пальцами по лицу и уставился на них. Из его глаз катились слезы.

— У нас нет детей, кроме Дженнифер. И больше уже не будет, не в возрасте Тани. Для нас это конец. Мы были семьей, а стали… парой. — Его голос задрожал. — Я не знаю, как мы это переживем. Я не понимаю. Как вообще такое могло произойти? Как кто-то мог сделать такое с моей девочкой?

В комнату вернулась Шами. В руках она несла поднос с чашками, молочником и сахарницей.

— Чай, — объявила она и раздала всем кружки.

Эта бытовая сценка немного разрядила обстановку и позволила Паттерсону продолжить разговор.

— Клэр сказала нам, что, по словам Дженнифер, та собиралась испечь торт к вашему возвращению. Поэтому ей надо было сходить в магазин за шоколадом. Скажите, похоже это на Дженнифер? Она часто делала вам какие-нибудь сюрпризы, когда вы прилетали домой? — мягко спросил Паттерсон.

— Нет, — озадаченно взглянул на него Мейдмент. — Она никогда не делала ничего подобного. Я даже не знал, что она умеет печь. — Он прикусил губу. — Если бы она не пошла в магазин, если бы она отправилась к Клэр, как собиралась…

— Мы не уверены, что она сказала Клэр правду, — все так же мягко прервал его Паттерсон. Амброуза всегда восхищало отношение босса к тем, кого накрывала своим темным крылом смерть. Самым подходящим словом, описывающим его поведение, было слово «нежность». Паттерсон понимал, сколько горя перенесли люди, и изо всех сил старался не усугубить их страдания. Он умел быть жестким, умел задавать вопросы, с которыми у Амброуза, например, возникли бы проблемы. Но вместе с этим Паттерсон всегда помнил о боли, которую пережил человек. Паттерсон подождал, убедившись, что Мейдмент его понял, и продолжил:

— Мы подумали, не могла ли она использовать торт как отговорку, чтобы Клэр не стала выспрашивать, куда она идет на самом деле. Но сначала нам надо было обсудить это с вами, узнать, часто ли Дженнифер так поступала, не выбивалось ли это из ее характера.

— Она никогда не делала ничего подобного, — покачав головой, повторил Мейдмент. — Если я уезжал на несколько дней, то по моем возвращении мы все вместе шли в ресторан. Втроем. Обычно в китайский, любимый ресторан Дженнифер. Но она ни разу не пекла мне торт. — Мейдмент задрожал. — И теперь уже никогда не испечет.

— Мы исследовали содержимое компьютера Дженнифер, — помолчав немного, продолжил Паттерсон. — Похоже, они с Клэр много времени проводили в Интернете, и вместе, и по отдельности. Вы знали об этом?

Мейдмент сидел, вцепившись в чашку чая, словно его бил озноб.

— Они все постоянно торчат в Сети, — кивнул он. — Даже если родители против, они все равно находят способы вылезти в Интернет. Так что мы с родителями Клэр купили им по компьютеру, настояв, чтобы там была включена система родительского контроля — чтобы мы могли решать, на какие сайты им можно ходить и кому можно с ними общаться.

Не особенно она им помогла, эта система, подумал Амброуз.

— Она часто сидела в сети «Ригмароль», — сказал он, перехватывая эстафету допроса. Они с Паттерсоном так давно работали вместе, что им не надо было обсуждать тактику ведения беседы заранее. Они руководствовались интуицией, позволяя разговору течь самому по себе. — Это такая социальная сеть. Она никогда ее с вами не обсуждала?

— Мы почти все обсуждали в кругу семьи, — кивнул Мейдмент. — Мы старались давать Дженнифер свободу, не превращаться в родителей-деспотов. И все время твердили, что любую проблему надо обсуждать. Объясняли, почему чего-то ей не разрешаем, почему ругаем за нехорошие, на наш взгляд, поступки. Старались все всегда проговаривать. И мне кажется, она делилась с нами охотнее, чем другие подростки. Ну, если судить по тому, что говорят о своих детях наши друзья и мои коллеги. — Как это часто бывает с людьми, внезапно потерявшими ребенка, Мейдменту становилось чуть легче, если он вспоминал свою погибшую дочь.

— И что же она говорила вам об этом сайте? — спросил Паттерсон.

— Ну, им с Клэр он очень нравился. Дженнифер говорила, что они там нашли много друзей среди ребят, которые увлекаются теми же группами и сериалами. У меня и самого на «Ригмароль» есть страничка, так что я знаю, как там все работает. Это довольно удобный и простой механизм поиска людей, разделяющих ваши увлечения. И фильтры у них настроены очень грамотно, так что, если кто-то из собеседников ведет себя неадекватно, его легко можно вычеркнуть из списка друзей.