Лишний на земле лишних

Зато мелодия довольно заливистая, и нот много. К счастью, память у меня хорошая, музыкальный слух - тоже, так что за пару часов заклинание разучил. Но применять не стал. Еще Галю ненароком задену. Она таблетки от беременности принимает, а тут я ей стану плодовитость повышать... Даже вспотел от такой перспективы. Детей нам с ней заводить явно не ко времени. Особенно с учетом появлением опасений, сладится ли у нас семья вообще?

Нет. Негативные мысли убрать. Смотрю второе заклинание. Времени учить уже мало, скоро вставать, собираться надо будет. Но - интересно. К тому же стал я в свои силы верить. До сих пор все заклинания за два просмотра выучить успевал, все бусины на месте остались. Как и можно было предположить, второе заклинание - антипод первого. "Уменьшение плодовитости". Совершенно идиотская формулировка. Если бы было "прекращение", "прерывание", "запрет" или что-нибудь подобное, я бы понял. А так какой смысл? Одна радость, мелодия та же самая оказалась, только из мажорной тональности в минорную переложена. Можно сказать, и учить не надо. Хотя то, что сами мелодии я выучил, еще не является гарантией, что я их исполнить смогу правильно. Надо будет еще немало тренироваться. Только лучше это делать в пустыне. Хотя, как же тогда результат проверить?

Как оказалось, Стептон и Аткинс ждали нас в лобби, так что завтракать мы пошли все вместе. Дружной компанией, хотя никакой дружбы между нами нет, и утренний прием пищи превратился для меня в деловую встречу с трудными переговорами. Галя этого, пожалуй, не замечала (или игнорировала), так что была очень оживлена, сияла улыбками и расстреливала обоих орденцев глазками в упор. По крайней мере, на мозги мне капать перестала.

Никаких серьезных разговоров при этом не велось, так, легкое прощупывание друг друга. Я задал несколько завуалированных вопросов о полномочиях Стептона, он вежливо поинтересовался моими успехами на ниве написания диссертации. Намекнул, что есть возможность организовать защиту в заочной форме и получить вполне законные корочки PhD. От какого-нибудь американского университета. На вопрос, зачем здесь может быть нужна ученая степень, если нет ни НИИ, ни вузов, он с улыбкой ответил, что не надо быть столь категоричным. И в Ордене, вопрос о доплатах за степень уже подымался и, возможно, будет решен положительно в самое ближайшее время.

Говорил, вроде, серьезно, но по тону было очевидно, что это - не мой случай.

Впрочем, развитие тема не получила, так как рассиживаться времени у нас не было, пришла пора в машины перебираться.

Вынес вещи и проводил Галю до грузовичка, в котором на месте водителя уверенно расположился Томми Аткинс. Получил от нее очередное напутствие "грозным" шепотом. Звучало довольно забавно, но она была предельно серьезна, так что я покивал, выражая покорность и согласие. Сам ей пожелал не переживать. Все, что ни делается, к лучшему, так что все у нас будет хорошо.

Затягивать сцену было некогда, стоявший неподалеку Стептон уже проявлял нетерпение, так что пришлось мне перебираться в орденский броневичок.

Провел он меня не в кабину, а десантный отсек, который оказался переделан почти на уровне жилого блока моего грузовичка. Столик, достаточно удобные диваны вдоль стен. Приглядевшись, понял, что спинка дивана, на самом деле, сложенная койка верхнего яруса. Так что за образец тут брали купе спального вагона. Потолок несколько ниже, зато в длину больше. В общем, неплохо.

В "купе" уже сидел один человек. На вид - сорок с чем-то лет, облик типичного "доброго доктора". Правда, оказался он не медиком, а профессором Виктором Дорном. Главным ученым Ордена, изучающим наследие Ушедших.

Однако моя радость от встречи с коллегой оказалась преждевременной. К археологии он никакого отношения не имел. А вот к медицине и биологии все-таки самое непосредственное. Профессор пытался разобраться, по каким критериям артефакт отбирает тех, кому он выдает браслеты. Также его интересовал процесс освоения киратами заклинаний и возможность его оптимизации. То есть видел он во мне совсем даже не коллегу, а подопытного кролика.

Профессор Дорн буквально засыпал меня вопросами. Некоторые он просто обозначал, как темы более подробного разговора. Например, мои условия проживания и мои интересы в раннем детстве. Попросил быть готовым рассказать о себе, вообще, все. Включая интимные подробности. На несколько вопросов о моих успехах в обучении в школе и в университете я даже дал какой-то поверхностный ответ. Какое у меня IQ и как оно менялось с годами, я без понятия. Ни разу не мерил. Мне, вообще, все эти англо-саксонские заморочки всегда были неинтересны.

Тогда он начал выспрашивать про мои ощущения в артефакте, и я не выдержал.

– Профессор, мы с вами, фактически, незнакомы, а вы уже устроили мне целый допрос и, судя по всему, намерены его продолжать даже не до конца поездки, а до скончания века. Простите, меня это не устраивает. Я, вообще, не понимаю, почему я должен с вами разговаривать. Господин Стептон, если этот малоприятный разговор и есть единственное дело, ради которого меня сюда пригласили, я вынужден буду просить вас немедленно пересадить меня в мою машину.

Стептон сидел, откинувшись на диване, снисходительно улыбаясь. Всем своим видом он показывал, что его вся эта, с моей точки зрения - безобразная сцена, искренне развлекает. Вроде как, дети в песочнице совочек не поделили. "А вот и не подеретесь!" потому, что не умеете. Только глаза у него при этом были жесткие.

Очень хотелось настучать обоим по роже, но ведь, и вправду, не умею. То есть стукнуть, конечно, могу, но против подготовленного агента мне ловить нечего. А револьвер из кармана доставать, вроде, перебор будет.

Навесил на обоих "неловкость". Водителя, вроде, никак зацепить не должен, они напротив меня на диване сидят, а диваны вдоль бортов расположены.

Профессор как раз с воплем "Вы не понимаете!" подался вперед, протянув ко мне руку. Поднимая ее, локтем зацепил за щеку Стептона. Тот в притворном ужасе отшатнулся. И свалился с дивана. Тут уже настал мой черед злорадно улыбаться.

– Господа, очень советую вам ближайшие минут пять резких движений не делать. Вы меня очень сильно разозлили, и я на вас "неловкость" навесил. И, да, браслет от артефакта я получил, бусины-заклинания учу. К настоящему моменту их у меня шестнадцать, и проблем с их разучиванием не было никаких.

– Шестнадцать заклинаний! За два месяца!
– Вскричал Дорн, вскочил и немедленно свалился на агента. Тот в это время очень аккуратно, держась обеими руками за диван, пытался вернуть на него свое тело. В результате свалились оба.

Понаблюдав несколько секунд их барахтанья, я все-таки встал и помог обоим снова усесться на диване. Друзьями нам уже не быть, но глумиться и превращать их окончательно во врагов, я не хотел.

– Снять заклинание можете?
– Благодушная улыбка с лица Стептона исчезла, голос был сух, но нейтрален. А глаза? При чем тут глаза, когда я эмоции читать могу? Так вот в эмоциях - сосредоточенность и даже удовлетворение. Все идет по плану?

Я пожал плечами:

– Само пройдет. Могу "ловкость" навесить, но пытаться перебить одно заклинание другим... Не пробовал и за последствия не ручаюсь. Лучше не рисковать.

Возникла пауза. Секунду подумав, я решил сохранить инициативу:

– Профессор! Сидите спокойно. Если продолжите так же бесцеремонно приставать, в "здоровый сон" отправлю. Господин агент! Будьте так любезны и объясните мне, наконец, в чем вы видите наше сотрудничество и нужно ли оно вообще. Пока у меня складывается впечатление, что киратов у вас, как грязи, и нужен я вам только для исследований в стиле известного рязанского вивисектора академика Павлова.