Листы дневника. Том 3

Франция говорит о двух великих странах. Может быть, и одна? Да что там считаться! Такие счеты тоже не в духе русского человека. Он творит свое великое, заповедное дело. Горячо любит Родину, шлет добрые мысли человечеству. Мчится Русь! Великий путь созидания, Красоты.

16 декабря 1945 г.

Публикуется впервые

Другу [106] (17.12.1945)

Спасибо за добрую весточку от 29-11-45 из С.Антонио. Очевидно, мое письмо где-то заплутало. В нем я писал о женитьбе Светика на Девике Рани — самой блестящей звезде Индии в фильмах. Мы ее очень полюбили — славный, даровитейший человек. Также я писал, что просил Зину послать Вам отчет АРКА, ибо Вы хотели стать членом ее. Да, Зина и Дедлей изо всех сил действуют в этом полезном деле.

106

Адресовано Морису Лихтману

Порадовались мы Вашему успеху в С.Антонио — должно быть, прекрасное место. Кто знает, удастся ли Вам оживить Арсуну — уж больно много бед сейчас в мире. За последнее время опять выдвинулось внимание к Знамени Мира. Да, Культура больна, и следует без устали твердить об охране ее.

Если сможете, сделайте из двух-трех ячейку Знамени Мира. Всюду можно забросить полезное слово, а особенно среди молодежи. Именно будьте сеятелем добра, каким Вы всегда были. По счастью, добро можно сеять повсюду.

После кончины Бориса прервалась переписка с Москвою. Главное, не знаешь, что туда доходит. В журнале "Славяне" появился мой лист дневника. Может быть, и еще где-то было, но мы-то не знаем. Слушаем радио, но многое не вмещается. ТАСС прислал московские газеты — интересно.

Не имеете ли вестей из Каменца? Впрочем, теперь почта совсем испортилась. Мы не имеем сведений из Парижа, Праги, Белграда, Загреба. Но из Алжира, из Бельгии имели вести и хорошие. Музей в Брюгге не пострадал. Из Китая имели неожиданные письма, но от друзей — ничего. Беспокоит Рига, ведь, наверное, друзья хотели бы сообщиться и — ничего.

Спросите, как мы? — Трудимся, творим, действуем. То же и Вам желаем. Шлем приветы друзьям и рады Вашим добрым весточкам.

17 декабря 1945 г.

Публикуется впервые

Другу [107] (20.12.1945)

Дорогой мой А.П. Радость! Сейчас долетело Ваше славное письмо от 5-12-45. Первое Ваше письмо не дошло. Сердечно порадовались мы — Вы и Ваша семья сохранены, Вы трудитесь и преуспеваете, Вы сплотили добрых сотрудников во Имя Великого Наставника Земли Русской. Радость и в том, что Ваши суждения о сотрудниках правильны. Привет им от нас всех.

107

Хейдоку Альфреду Петровичу.

Спросите, а мы как? Трудимся, творим, действуем. Смотрим в ту же сторонку, как и Вы. Прилагаю мой последний лист дневника — в нем наши мысли. Иначе и быть не может. Уведомляйте о Ваших передвижениях, а то и найти трудно. Вот Вы пишете, что В.Н.И. уехал, а поди найди его. Имеете ли вести от харбинских друзей? Не слыхали ли о моем брате Владимире? И адреса его не знаем. Знает ли он, что брат Борис умер в Москве?

Вообще, переписка всюду затруднена. Все рассыпалось, но уже собирается. Беспокоит, что из Риги нет вестей. Там друзья, которые, наверно, хотели бы сообщиться. Жаль, что 3. свихнулся. А что сделалось с харбинскими фашистами Родзаевским, Лукиным, Васькой Ивановым и прочими гадами? Много раз поминали мы Вас и стремились послать весточку, но куда? Может быть, и Вы чувствовали ток наших добрых мыслей.

Под моей картиной в Праге имеется сокрытая надпись: "Трижды дано Преподобному спасти Землю Русскую. При князе Дмитрии, при Минине и Пожарском и теперь" — от немцев. Ведь дошли они до самой Троице-Сергиевой Лавры, и там ждал их удар. Один из советских художников написал картину, как строится стена конного воинства, а на фоне — Лавра. Много, много Знаков — лишь бы замечали их. А то смутилось человечество, совсем заплуталось, налилось ненавистью. Как правильно Вы описываете, Шанхай — язва разложения! Потороплюсь кончить, чтобы скорей отослать. Может быть, еще дойдет до Нового Года. Сейчас опять много внимания к нашему Знамени Мира об охране Культуры. Разъясните его значение сотрудникам. Может быть, составится добрая ячейка Знамени Мира. Всюду можно сеять добро, а особенно среди молодых.

Сердечный привет от нас всех.

Духом с Вами.

20 декабря 1945 г.

Публикуется впервые

Новый Год (01.01.1946)

Вот и Новый Год! Будет ли он новый или опять старый — увидим. Может быть, вернее сказать: "еще один год". Бывало, мы никогда "нового" года не встречали, а провожали старый год с благодарностью. Каков новый год, еще неизвестно — пусть покажется. А в прошлом году — жили, трудились, творили, и за это спасибо. Беды миновали, трудности преодолевались, друзья обретались, и за это спасибо.

Как подумаешь о десятках миллионов несчастных, обездоленных, озлобленных — ужас берет. А радио кричит: "зима суровая, снежная", всюду недостача и как вопль отчаяния — забастовки! А цены растут, и нет надежды, что они "чудесно" опустятся. И в людях замечается какая-то смуть. Но все же скажем молодому году: переживем, не бывать бы счастью, да несчастье помогло. Поет баян: "Несчастья — радостей залог". Вот русские герои превозмогли беды и устремились к строительству. Любо читать и слышать о новой русской стройке.

Мудр русский народ. На призрачные заверения он скажет: "Мели Емеля — твоя неделя", а не то сурово отрежет: "Говори, что хошь, а цена тебе грош!". Велико и терпение народное, впрочем, Илья Муромец тридцать лет сиднем сидел, а какие подвиги потом натворил. Есть природная Культура в русском человеке. Сколько мудрых речений бывало в деревнях наслышишься, а ведь нам много довелось с народом беседовать. Вот и в 1926 году на сибирском пути к Москве мы встречали замечательных собеседников. Строители новой жизни!

В то же время в неких странах двуногие сотрясаются в нелепом джиттербаге. А колесо прогресса катится своим путем, отмирает одряхлевшее, нарождается бодрое преуспеяние. Народ мечтает о содружестве, а из него рождается добротворчество. И в эту чашу Культуры положим нашу лепту, где можно делом, а где мыслью, мысленным приказом. Если бы вся жизнь была сахарной, то ведь от сладости и оскомина бы набилась. Представьте, все кушанья на сахаре — какое отвращение! А где же тогда будет "соль земли"? Итак, "пер аспера ад астра"!

Помните об Уране, когда слышали? На небо поглядывали, а Уран-то оказался под землею, и весь мир заговорил о пресловутом Уране. Газеты опять говорят о волне преступлений в Англии. Говорят, что нынешняя зима будет труднейшей в Европе за триста лет со времени тридцатилетий войны: холод, голод, болезни. Все это Вы так же знаете, как и мы, но люди напоминают друг другу о бедствиях, как бы ища сочувствия. Но все же злоба шипит повсюду, а беспорядок — всюду, точно мусор после обвала.

Кончаю мой лист о дружестве: "Друзья, может быть вам кажется, что говорить о дружестве — труизм? Увы, сейчас это не труизм, но необходимость. Вот до чего дожили! И по какому такому щучьему велению снизойдет "благорастворение воздухов"? Ненависть, злобное подозрение не с неба свалилось. Люди ткали злобные легенды, копали могилы. Занятие темное!"