Листья мушмулы

Слова сестры о влюблённости подруги он сразу же выбросил из головы, как нечто малозначимое и ненужное, а вот то, что Алхазова быстро бегает, очень обрадовало. Как раз в её возрастной группе не хватало бегунов.

– Юля, чего молчишь? К концу мая, к соревнованиям успеем поднатаскать. Конечно, маловато времени, месяц тренировок… Но хоть что-то, – Сашка бросил взгляд на спортивную обувь девочки. Хмыкнул: – Хотя, если ты в этом кошмаре так бежала, представляю, как полетишь в нормальной обуви.

Юлька обиделась за кроссовки. Сама их выбрала, на толстой подошве, разноцветные, со стразами – красота! Она уже догадалась: зря избегала встреч с Ложкиным. Ему совершенно всё равно, как она к нему относится, слова Маринки он не принял всерьёз. Сашке важнее умение Юльки быстро бегать, а до остального ему и дела нет. Мало ли, что малявки выдумали. Она сначала обрадовалась: теперь можно не прятаться по углам, потом расстроилась, получается, как девочка, совершенно ничего для него не значит. Мимо них пробежали отставшие мальчишки, Юлька дёрнулась следом. Обгоняют! Ложкин схватил за локоть.

– Завтра тренировка у легкоатлетов. Я скажу про тебя Мурату Аслановичу.

Юлька высвободила руку.

– Я подумаю. Учитель уже предлагал мне заниматься.

В жёлто-карих, как у сестры, глазах, сверкнуло возмущение с долей злости, но голос прозвучал мягко, словно он обращался к непослушному ребёнку.

– Юля, я надеюсь на тебя. Не подведи. Нельзя думать только о себе, кто-то должен отстаивать честь школы на соревнованиях.

Она вздохнула, ругая себя за мягкотелость.

– Хорошо.

– Умница! – Сашка взял её за руку и крепко сжал. – Беги, а то ваши черепахи на повороте показались.

Юлька обернулась. Черепахами он обозвал Симакову с Калугиной и тяжеловесную коротконогую Мадину Арзумян.

***

Вернувшись из школы в седьмом часу вечера, Юлька вспомнила про задачи по химии, про другие не сделанные уроки и расстроилась. За ужином, отказавшись от гуляша, быстро проглотила омлет. Выпив компот, собралась к себе в комнату, но её остановила мать.

– Погоди, нужно поговорить.

У Нико даже уши зашевелились от любопытства. Он стал медленнее жевать. Алан Дамирович шикнул на сына.

– Ешь нормально, тебя это тоже касается.

– Вначале июня отправим вас к дедушке Дамиру. У папы отпуск намечается, и мы решили сделать в доме ремонт, – пояснила мать.

Юлька замерла, очень хотелось снова попасть в Эленичи, повидать дедушку, но опасалась усиления кошмаров. Зная, как мать тревожится за неё, перестала говорить, что изредка ей продолжал сниться один и тот же сон, после которого она долго приходила в себя. Снова и снова Юлька пыталась не пустить бабушку на улицу, во сне казалось, если удастся задержать в подвале, то она останется в живых. Но никогда этого не удавалось.

– Дочь, ты как? – поинтересовалась Ирина Львовна.

– Нормально.

Отец облегчённо выдохнул. Мать обрадовалась.

– Мы не меняли обои с тех пор, как построили дом. У тебя в спальне пора зверушек со стен содрать, у Нико убрать обои с машинками.

В спальне Юльки висели светло-розовые обои с рисунком из разных забавных зверушек, постепенно они заклеивались плакатами, рисунками, фотографиями и вскоре детская расцветка стен перестала бросаться в глаза. У брата происходила похожая картина, только вместо зверушек на обоях в его комнате красовались машинки из мультиков.

– Только чур, расцветку выберу сам, – обрадовался Нико.,

Мама покачала головой.

– Не выберешь.

Нико вспыхнул.

– Я не маленький!

– А никто не говорит, что ты маленький. Мы комнаты цветной водоэмульсионкой покрасим. Можешь, колер выбрать. – Ирина Львовна предупредила: – Любой, только не тёмный.

– Тогда светло-зелёный, – заявил Нико. – Цвет позитива.

Юлька задумалась.

– А у меня слишком солнечная комната, поэтому холодный оттенок серого подойдёт.

У себя в комнате она новым взглядом посмотрела на стены. Интересно, почему раньше не замечала: постер с Бибером в окружении зайчиков и белочек смотрится смешно, да и фото с подругами эти зверушки делали совсем детскими и несерьёзными. Повздыхав, уселась за решения задач по химии. Справилась с ними только в десятом часу.

– Ты почему не ложишься спать? – поинтересовалась мать, заглянув к ней пожелать спокойной ночи.

Юлька закрыла тетрадку.

– Такие интересные задачи, что я увлеклась.

Ирина Львовна удивилась, чмокнула дочь, не успевшую отклониться, в макушку.

– Что-то новенькое. Интересные задачи. Надо же. – Она потянула носом. – А ну быстро в ванну, потом несёт, как от распаренной лошади. Выкупаешься и сразу в постель, а то утром в школу не добудишься.

Юлька просительно сложила ладошки вместе.

– Мам, ну ещё полчасика и честное слово лягу.

– Нет! Днём надо всё делать, а ночью спать, – назидательным тоном заявила мать, вызвав у дочери чувство острой досады.

– Хорошо. – Юлька поднялась и побрела на первый этаж в ванную комнату.

«Вот когда у меня будут дети, я не буду заставлять их ложиться спать. Я буду доброй матерью», – решила она, выдавливая шампунь на ладонь.

Через полчаса, зевая, Юлька пыталась хоть что-то сделать из письменного задания на завтра. Кое-как закончив уроки, и поминутно оглядываясь на дверь, – боялась схлопотать за позднее бдение над учебниками, улеглась в кровать.

Утром на весь дом прогремел сердитый голос родительницы.

– Юля, сколько можно звать! Я спешу на работу, поднимайся, а то проспишь. Надо ложиться вовремя.

«Капитан очевидность», – буркнула Юлька, с трудом открывая глаза.

К счастью, школа находилась в паре кварталов от дома, если поторопиться можно дойти за десять минут.

Закадычные подружки, Калугина и Симакова поджидали Юльку возле гардероба.

– Сделала?

Юлька молча подала листки с задачами.

– Спасибо, Алхазик. С нас шоколадка.

– Две.

Надя Калугина подняла белёсые брови.