Литературная Газета 6247 (№ 43 2009)
Шрифт:
Когда в последние годы постоянно поминают насилия, которым подверглось население Германии от наших солдат, к месту привести услышанное Ржевской от одной совестливой немки: «Если советские люди отомстили бы нам за всё, что мы сделали, от нас ничего не осталось бы».
Или такой эпизод из повести «Февраль — кривые дороги»: хозяйка одной избы долго разглядывала красавца пленного, потом «вынесла свою миску с остывшей давно пшённой кашей, поставила на стол и пододвинула миску немцу:
— Ты вон на, поешь, — и, скомкав горсткой губы, заплакала: «Мне его мать жалко. Она его родила, выхаживала, вырастила такого королевича, в свет отправила. Людям и себе на мученье».
Даже
Не в силах смириться с тем, что многое подобное остаётся неизвестным, что столько ещё «канувших людей, забытых судеб», писательница продолжает пристальнейшим образом вглядываться в багровую даль пережитого и вновь и вновь возвращается на, казалось бы, уже досконально изученный ею «перекрёсток войны, перекрёсток истории». Так, повесть «Ворошённый жар» рассказывает о героях ржевского подполья, с которыми автор опять встретилась десятки лет спустя, с кем постоянно переписывалась, в чьи лица и судьбы заново вглядывалась, чтобы «досмотреть, дослышать, узнать то, чего тогда… не смогла, не успела».
У иных из них жизнь потом сложилась трудно: они, по словам Ржевской, «повреждены недоверием», подозрительностью, прямыми наветами.
В одном её рассказе мельком упомянуто о больном цыплёнке, который «попал в луч солнца» и «похорошел от тепла». Благодаря писательнице нечто похожее происходит и с «повреждёнными» людьми. «Вы продлили мою жизнь, — писал ей руководитель подполья, военврач Георгий Иванович Земсков. — Я снова чувствую себя героем». И была ли для неё лучшая оценка!
Неворошённый жар под пеплом лежит, гласит пословица. И всё творчество писательницы представляется мне в о р о ш ё н н ы м ж а р о м, воскрешающим «дела давно минувших дней» во всём их реальном драматизме и в то же время во всей их подлинной, непоказной и нетускнеющей героике.
Яблоневый сад в Лебедяни
Литература
Яблоневый сад в Лебедяни
ШТУДИИ
Профессор Лозаннского университета Л. Геллер после вторых Замятинских чтений 1994 г. в парижской «Русской мысли» написал: «Не исключено, что рождается новая академическая традиция: Тамбов застолбил Замятина как «своего писателя», благо родился тот в недалёкой Лебедяни». Прошло пятнадцать лет, и сегодня мы говорим о существовании в Тамбове литературоведческой школы, имеющей не только российскую, но и международную известность. Здесь создан Международный научный центр изучения наследия Е.И. Замятина с филиалами в Ягеллонском (Краков, Польша), Елецком государственном им. И.А. Бунина, представительством в Лозаннском (Швейцария) университетах, Лабораторией по изучению языка Замятина в Мичуринском пединституте; регулярно проводятся Международные Замятинские чтения, по их материалам изданы 14 книг; совместно с Елецким университетом выпущена «Замятинская энциклопедия».
А совсем недавно прошёл Международный конгресс, посвящённый 125-летию со дня рождения Замятина. В числе организаторов вместе с Замятинским центром и его филиалами — Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН. Конгресс открылся в Тамбовском государственном университете им. Г.Р.
Державина, продолжил работу в ЕГУ им. И.А. Бунина, закрылся на родной для писателя земле, в городе Лебедяни когда-то Тамбовской, а теперь Липецкой области. К открытию конгресса издан фундаментальный труд «Литературоведение на современном этапе», где опубликованы работы ведущих литературоведов России, стран дальнего и ближнего зарубежья.В рамках конгресса состоялись круглые столы, презентации, выставки, конкурс студенческих работ. Фонд университетского Замятинского центра пополнился редкими изданиями. Так, профессор Оксфордского университета Дж. Куртис подарила не только свои монографии, но и раритет — первое издание романа Замятина «Мы» на русском языке, вышедшее в американском издательстве им. Чехова в 1952 г. (на снимке). Целую библиотечку изданий ИМЛИ им. А.М. Горького привезла в Тамбов член-корреспондент РАН Н.В. Корниенко.
Пожалуй, самым ярким событием стало открытие в городе Лебедяни Дома Е.И. Замятина. На протяжении последних двух десятилетий судьба этого дома как памятника региональной культуры находилась под пристальным вниманием литературной общественности. И вот «восклицательный знак» этих встреч — открытие не просто дома, заново выстроенного именно к началу работы конгресса, а восстановление усадьбы лебедянского священника И.Д. Замятина, отца писателя: сюда Евгений Замятин возвращался всегда, вплоть до отъезда за рубеж в 1931 году. У дома установлен бюст писателя. Участники конгресса вместе с жителями Лебедяни заложили яблоневый сад.
Лариса ПОЛЯКОВА, профессор ТГУ, ТАМБОВ
Живительный источник
Литература
Живительный источник
ЮБИЛЯЦИЯ
Накануне 85-летия замечательного казахского писателя Абдижамила Нурпеисова в редакцию «ЛГ» пришло письмо, авторы которого обращаются к юбиляру через нашу газету. Публикуя его, мы, в свою очередь, рады поздравить замечательного мастера и нашего давнего друга.
Многоуважаемый Абдижамил Каримович, дорогой Абеке!
Почтенные года и юбилейные даты взывают как будто к грому литавр и торжественным речам, и они, конечно, прозвучат в восемьдесят пятый день твоего рождения. Но нам, немало сказавшим и написавшим о тебе вне зависимости от круглых дат, на ум сегодня, скорее, приходят легкомысленные сюжеты-притчи. Вот одна из них, наверняка хорошо тебе известная. Едут по степи седобородый аксакал и молодой джигит.
— Агай, — нетерпеливо оглядывается на отстающего спутника юноша, — что ж так медленно-то? Давай скорее!
— Эх, бала, — спокойно ответствует старик, — зачем спешить, всё равно опоздаем.
Верно, ты никогда и никуда не спешил, не суетился, не искал ни наград, ни покровительства сильных мира сего. Не спешишь, сохраняя спокойное достоинство, и сейчас. Но и никогда и никуда не опаздывал тоже. Книги писались ровно столько, сколько и должны были писаться, и приходили к читателям именно тогда, когда должны были прийти. Удивительно ли, что ответом была и остаётся тоже надёжная, долгая читательская любовь?