Литературная Газета 6271 (№ 16 2010)

– Для многих спор о праве так называемого современного «актуального» искусства пребывать в стенах Третьяковки начинается с вопроса: а имеет ли оно право в принципе называться искусством?

– У так называемого современного искусства множество проявлений, которые трудно соединить в одном названии. Это новое искусство, скорее синтетическое, сценическое, ближе к театру или кино, это скорее шоу.

– Но, по-вашему, это всё-таки – искусство?

– Скажем так: оно существует на грани искусства и неискусства. Дизайн, к примеру, при своём возникновении существовал на грани техники и искусства. Безусловно, собрание собачьих фекалий я к искусству отнести не могу. Равно как и акты типа публичного резания живых поросят. Чистая физиология. Но есть опусы и на грани, и даже относящиеся к области искусства. Эти опусы работают уже не только на физиологическом уровне, хотя к этой сфере их авторы очень склонны. Например, муляж Льва Толстого, обгаженный курами (О. Кулик), – ясное социальное высказывание, по форме близкое к театральной мизансцене с макетом вместо актёра. «Да, вот смотрите, каков в действительности ваш гений», – как бы говорит эта инсталляция. Действует. Или «Туалет» И. Кабакова. Тоже макет, но в натуральную величину: «Вот как в дерьме жили люди в середине ХХ века в России». Соединение воедино уютного и типичного быта обычного советского человека с загаженным вокзальным сортиром – чем не метафора? Детская кроватка впритирку к дырке сортира с детскими игрушками вокруг этой дырки… Прикольно! Они же «совки» были. Наглядно, зримо и… образно!

Только это не изобразительное искусство, это ближе к театру, а кусающаяся собака О.Кулика – к кино. Это синтетическое искусство. Правда, оно больно презрением к обычному человеку. Сверхлюди? Но это уже отношение к содержанию. Правда, есть опусы, где содержание находится не в инсталляции, а в словах, часто написанных вокруг или по поводу. Например, чистые белые холсты (были выставлены в ГТГ с подписью «Автопортрет»). В эту белую дыру можно вложить любое самое глубокое содержание. Это и непознаваемость души художника, и непознаваемость вообще человеческой души – да что угодно. Это уже, скорее, литературное творчество, чем изобразительное. Но какой простор для самовыражения и актуальных художников, и их теоретиков!..

Сегодня большинство выставочных пространств, таких как «Гараж» и «Винзавод», для современного искусства являются, скорее, пропагандистскими площадками. Однако и музеи современного искусства сегодня активно работают. Изобразительное искусство таких мощных площадок не имеет. Вот почему так важно, чтобы Третьяковка оставалась оплотом именно русского изобразительного искусства. Такой она и создавалась. Изобразительное искусство должно развиваться своим путём.

– А зачем устраивать «делёжку территорий»? Неужели при столь мощной финансовой поддержке, в том числе и западной, «актуальным художникам» не хватает средств на музейное строительство?

– Они почему-то хотят завоевать именно территорию изобразительного искусства, поскольку считают, что только их искусство имеет право на существование. И назвали они себя именно так, чтобы отделить от несовременного, как они его называют, традиционного искусства. Они как бы отказываются от всех традиций искусства. Однако вне традиций не может развиваться никакая культура. Но если отказываются от культуры, от традиций изобразительного искусства, то зачем тогда создавать свои музеи (а они всюду создаются), ведь это традиция отвергаемой, устаревшей культуры. И тем более вторгаться в территорию, созданную именно для развития русской изобразительной художественной культуры, – в Третьяковскую галерею.

Задача актуального искусства – в смысле происходящего здесь и теперь – изобрести небывалое, то, чего не было. Художественное мастерство – это тоже традиция, но оно отрицается. Долой ремесло! Каждый может сделать то, что ему заблагорассудится. Искусством становится всё что угодно, достаточно только обозначить это как искусство. Но, строго говоря, такие современные опусы – это уже давняя традиция, ведь это лозунги времён Дюшана: «Я положил эстетизму конец!» Этому возгласу уже без малого сто лет! Может, тогда такая революционность и была актуальна, и были вокруг многоуровневые контексты: и реальные революции, и «чёрные квадраты», но теперь? Радикальная новизна, к которой стремятся и которую провозглашают актуальные художники сегодня, очень часто оборачивается постоянными и назойливыми повторами.

– Музей сохраняет то, что прошло проверку временем. Произведения современного искусства такую проверку ещё не прошли. Нужны ли ему музеи или достаточно галерей, показывающих то, что востребовано сегодня?

– Это сложнее. Третьяков и другие меценаты отбирали произведения для своих коллекций как раз из современного им искусства, не успевшего пройти эту проверку. Как бы давали им общественное признание.

– Но они же собирали для себя, руководствуясь своим вкусом…

– У них этот вкус был. И не только вкус, но и чутьё на подлинные шедевры. Собрание импрессионистов в русских музеях, возможно, лучше, чем во французских. Наши меценаты оценили это направление гораздо быстрее…

– …Не будучи профессиональными искусствоведами…

– На рубеже XIX и XX веков художественная культура русского общества была очень высока, и прививалась она зачастую с детства не только в кругах знати, но и в среде купечества. Сегодня же само понятие «художественная культура» большинство адептов актуального искусства считают анахронизмом. Сейчас языком этого искусства чаще говорят гадости, но мне кажется, что любое искусство может говорить и о высоком.

– Всё зависит от позиции говорящего. В былые времена художники старались искать в окружающем мире прекрасное…

– Всякое. В искусстве много трагического, даже горького и мрачного, например у Гойи. «Герника» П. Пикассо тоже не о прекрасном. Но они хотели своим творчеством сделать мир лучше. Они показывали грязь, они о ней даже вопили, чтобы человек её увидел и очистил мир от неё, а эти призывают погрузиться в неё ещё глубже.

– При том, что сами они в ваннах с мусором почему-то не купаются и по чердакам не бомжуют.

– Если называть вещи своими именами, то они исповедуют двойную мораль: одни принципы для избранных, к коим они себя и причисляют, другие – для всех остальных. Сами они живут человеческой жизнью, а проповедуют, к сожалению, античеловечность. Искусство всегда было мощным инструментом саморазвития, самосовершенствования личности, а актуальное искусство фактически призывает человека к деградации. Более того, оно изгоняет из мира того, кого принято называть маленьким человеком. Русское искусство всегда стремилось хоть немного приподнять его над окружающей мерзостью…

– …Дать ему почувствовать, что он не так мал и низок, как ему кажется, что высокое, светлое и благородное доступно и ему.

– Переживание жизни народа всегда было одним из важнейших свойств русского искусства. Оно стояло и стоит на том, что каждый человек – это космос, что его нужно уважать и уметь понимать его внутренний мир. Но сегодня живущий обыкновенной, непридуманной жизнью человек из искусства изгоняется. Его вытесняют сконструированные персонажи, существующие по своим собственным, ничего общего с реальными не имеющим законам. А живая жизнь стала презренной темой. Если актуальное искусство обращает на что-то внимание, то это чаще всего извращение, уродство, отклонение от нормы…