Литературная Газета 6327 (№ 23 2011)

Весь он тут, Георгий Михайлович: «Многие так». Может быть, и многие. Но представить себя на месте двадцатилетнего парня, поднимающего роту под шквальным пулемётным огнём, не получается.

– Война сильных людей закаляет, а слабых делает трусами и предателями. Но таких почти не было. После первого же боя человек меняется неузнаваемо, появляются солдатская сноровка, навык, умение. На стороне таких – и счастье солдатское. Порой диву даёшься: мины рвутся вокруг, пули, словно осиный рой, а он бежит от окопа к окопу как заговорённый. Спрашиваешь после боя: «Что, жив?», а он смеётся: «Жив, товарищ лейтенант! И дальше жить буду!» Вот такие ребята и выиграли войну, дошли до Берлина.

На вопрос о наиболее памятных моментах фронтовой жизни говорит:

– Да разве ж обо всех «памятных моментах» расскажешь... Всё памятно. Вот это, – показывает пальцем возле правого глаза, – осколок от фаустпатрона. В Кёнигсберге, в апреле 45-го, дело было. Но даже в госпиталь не ходил, перевязкой ограничился. Какие госпиталя, если война кончается!.. И ещё одного немца никогда не забуду.

– ?

– Как-то во время одной атаки заняли мы фашистскую траншею. После рукопашной бегу по ней с ППШ и вдруг буквально натыкаюсь на немца: сидит в углу траншеи и смотрит на меня такими глазами… Поднял я автомат…

– Очередь?

– Какая очередь?! Опустил оружие, взял его за шиворот и… Отпустил, в общем. Не знаю, остался ли жив этот белобрысый немец… Нет, не жалею, что не выстрелил. В начале бы войны – да, а здесь – конец ей, проклятой. На убийство похоже.

– А страшно было?

– Как такового страха не помню. Наверное, времени не было задуматься над этим. Было стремление выполнить боевую задачу. Но вот чего боялся точно, так это попасть в плен. Насмотрелся такого, что лучше и не рассказывать. В Польше, помню, особенно много немцев переходило на нашу сторону: «Гитлер капут!» Идут себе на восток километровыми колоннами во главе с генералом, и редко – наш солдатик при них с винтовкой. И никого пальцем не тронь.

Говоря об окончании войны, вновь оживляется:

– В апреле 45-го, после взятия Кёнигсберга, нашу армию перебросили на косу Фришкерунг, соединяющую порт Пилау и Данциг в Балтийском море. Немцы, избавляясь от боеприпасов, вели страшный огонь. Метра не было, чтобы мина или снаряд не разорвался. Жуть. Вот здесь и пришло известие об окончании войны. Радости, конечно, не было предела. Салютовали из всего, что под рукой было. Стрельба была грандиозная.

В июне 45-го года старший лейтенант Плотников получает свой первый отпуск за все три года войны. «За твою стойкость, выдержку и дисциплину! – пожал руку командир полка. – Но чтобы ровно через месяц – назад!»

– Как я ехал из Кёнигсберга до Москвы – это особый разговор. Вагоны переполнены, и я, пристёгивая себя ремнём на верхней полке, целую неделю трясся до столицы. Но в двадцать лет всё по плечу. Особенно когда домой едешь. Да ещё руки и ноги целы… А уж когда сел в поезд Москва–Одесса, сердце готово было из груди выскочить. Попросил машиниста притормозить на разъезде Кошково, спрыгнул, а там – полтора километра до родного села. Подхожу, гляжу – мать от колодца воду несёт… Через полчаса всё село было у нашего дома: «Моего не встречал?» – «А с моим не виделись случайно?» – «О моём-то не слышал?» Ну а через месяц – обратно, в полк, который к тому времени дислоцировался уже в Казани.

– В вашей учётной карточке в графе об образовании сказано, что вы в 1959году окончили Военно-политическую академию. А до этого?

– Как себя помню, всегда тянуло к учёбе. Память была хорошая, да и способности, надо полагать, тоже. После войны сначала служил в Приволжском военном округе на должности инструктора политотдела, затем перевели в Московский ВО, где я с отличием сдал экзамены и поступил в высшую офицерскую школу пропагандистов Советской армии. Так она называлась. В 51-м направили служить в Германию, а через три года поступил в академию. Служил в должности заместителя командира танкового полка, начальником политотдела в Прикарпатском, Московском военных округах и в Группе Советских войск в Германии. В 1968году назначен заместителем начальника политотдела Ярославского военного училища имени А.В. Хрулёва, ставшего впоследствии вузом. Отсюда в 78-м году и ушёл в запас.

– Как встретила гражданка?

– И в запасе, и в отставке ни на день не прерывал связи с армией. Был инженером гражданской обороны, сотрудником ДОСААФ, возглавлял Совет ветеранов Кировского района, назначался ответственным секретарём оргкомитета «Победа», первым заместителем председателя Ярославского областного комитета ветеранов войны, а с 2003-го – три года руководил им. Сейчас вновь хожу в заместителях – возраст уже не позволяет начальствовать. Но без этой работы жизни не представляю. Правда, какое-то время был референтом в обществе «Знание». Даже ярославский планетарий возглавлял.

В 2009году за активное многолетнее участие в работе областных ветеранских организаций имя Г.М. Плотникова занесено в Книгу почёта Ярославской области.

– Ни о чём не жалею, ничего бы не хотел изменить в жизни, – вновь воодушевляется Георгий Михайлович. – Счастлив тем, что с женой Марией Степановной жили душа в душу много лет и вырастили двоих детей. Сын Олег – контр-адмирал запаса, дочь Алла – ведущий математик в сфере образования. Внучка Мария стала юристом, а внук Николай – экономист.

3июля 2011года Георгию Михайловичу Плотникову исполнилось 87лет.

– Годы немалые, но их количество меня не смущает. А об их качестве не мне судить, об этом пусть скажут люди, – говорит он. – Честь имею!

Доброго вам здоровья и благополучия, Георгий Михайлович!

Евгений ГУСЕВ, ЯРОСЛАВЛЬ

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

«Плывущий беспечно в Китай»

Живые и мёртвые

«Плывущий беспечно в Китай»

ЗАМЕТКИ ПРИСТРАСТНОГО ПУТЕШЕСТВЕННИКА

Языков двадцатого века,

Плывущий беспечно в Китай,

Концом абиссинского стека

В Господний стучащийся рай…

В. Коллегорский.

Стихи о Николае Гумилёве

На земле мы ищем небесного. Странное дело: Книга Бытия начинается словами: «В начале сотворил Бог небо и землю», но и китайская книга «Цзян цзи вэнь» («Тысяча иероглифов») начата тем же суждением о сотворении мира: «Небо и земля – это мрак и свет»… Так мы и живём: либо во мраке, либо в свете, по крайней мере в стремлении к нему.

Вечер 9 Мая 2011 года я встречал в харбинском ресторане «Вокруг света», где собираются наши соотечественники, да и сам ресторан принадлежит выходцам из России. Рядом – несколько соотечественников, работающих в Поднебесной: кто-то обзавёлся семьёй и, не будучи китайским гражданином (китайцы никому не дают гражданства!), вполне благополучно живёт на своей новой родине, кто-то приехал на работу и не хочет уезжать, потому что «как приедешь да посмотришь, особенно в телевизор…» Ожидая начала концерта, обсуждали, почему нет на Родине того процветания, бодрости и победоносности, которая есть в нынешнем Китае и была свойственна нам в лучшие годы народного одушевления и единства…