Литературная Газета 6347 (№ 46 2011)
Шрифт:
Выступая навстречу беде,
Создаёт очертание круга,
Защищая бредущих людей.
Ночь идёт, и светла, и промозгла,
Прижимается небо к земле,
И я чувствую тёплые ноздри
Белой лошади где-то во мгле.
* * *
Губами
И языком почувствую упругость
Всех слов, пока не сказанных твоих,
Теснящих и сжимающих друг друга
Подобием мальков, когда река
От нереста вскипает, рвёт и мечет,
И где-то в глубине два языка
Становятся одною частью речи.
* * *
Мне впору жизнь. Тропа мне впору.
Пусть путь - подобие игры.
Когда идёшь всё время в гору,
То сам уже - как часть горы.
* * *
На тонких проводах ветров, дождей, туманов
Висят обломки дней, ночей, годов, веков[?]
Как иней первых слов - богов и растаманов,
Как первая любовь, ещё до первых слов.
И нитевидный пульс огней и тротуаров
Даётся не затем, чтоб гнать порожняки,
Но для того, чтоб жить, быть клеткой капилляров
Приподнятой, как меч божественной руки.
И цену знать себе в базарный день расплаты,
Когда арбузный хруст раздавленных голов
Несётся по земле, по водам, как глашатай,
Когда ни первых нет и ни последних слов.
Когда ещё за шаг до брошенного дома,
Когда ещё за миг до молнии в мозгу
На тонких проводах висят раскаты грома
И замкнут дольний мир в искрящую дугу.
* * *
Сколько в ней намешано[?]
Буря. Страсть. Тревога.
Вспышка ада - женщина.
Негатив от Бога.
Сколько в ней намешано
Рафаэля, Свифта[?]
Вспышка рая - женщина.
Позитив Мефисто.
Сколько в ней намечено
От вчера до ныне.
Молнией засвечена -
Женщина-богиня.
Светом обезличена
Ливней и созвездий.
Кем ты возвеличена
В объективе бездны?
Верная, ранимая
Грустью и азартом.
Ты, моя любимая,
Женщина за кадром[?]
Мария ЗНОБИЩЕВА
Публиковалась в журналах "Волга ХХI век", "Наш современник", "Подъём", "Вопросы литературы", в "Литературной газете". Принимала участие в Форуме молодых писателей в Липках (2005, 2008). Лауреат премии им. М.Ю. Лермонтова (2011).
Сельское кладбище
Здесь схоронили бабушку, а следом
В тугой земле похоронили деда.
Вся в трещинах, земля была суха,
Как жизнь, бездонна и как смерть, глуха.
Я снова прихожу на их могилы.
Несу в себе тебя, их правнук милый,
Чтоб древо рода снова зацвело
Земному безразличию назло.
Плечо к плечу по всей длине погоста
Растут кресты невиданного роста,
Умерших сосен ссохшаяся плоть.
Растут, как город, в месяц по три ряда,
Как будто для Невидимого Града
Сзывает новых жителей Господь.
Шесть метров, облицованные плиткой,
С оградой, клумбой, тумбочкой, калиткой,
С надгробья отшлифованной плитой.
Или другие шесть - в траве забвенья,
С неразличимой датою рожденья,
С разоблачённой чёрной пустотой.
Любовь и память пишут свой постскриптум.
Калитка отворяется со скрипом.
Колышет ветер душные цветы.
И пахнут тленом белые пионы,
И гнутся так, как люди при поклонах,
И лепестками трогают кресты.
Здесь тишина. Молчат односельчане.
Как бабушка сказала б, "осерчали".
Но на кого отныне им серчать?
Им всё равно теперь, "взошли ль картошки", -
Взошла душа! А значит, по одёжке
Им тоже больше некого встречать[?]
Расти, дитя, и думай о хорошем.