Литературная карьера инженера Джонса

Нед обеспокоенно заерзал на стуле.

– В одном справочнике я прочел, что он состоял на разведывательной службе в армии.

– Привлекает то, что вы анализируете книги Ле Карре в сопоставлении с произведениями другого известного автора этого жанра - Иэна Флеминга. Ле Карре от этого только выигрывает, - заверил Хаулетт.

– Не вижу иного способа писать, - сказал Нед.
– Ведь роман "Шпион, который пришел с холода" - своего рода протест против "культа" флеминговского Джеймса Бонда... Я не могу согласиться с идеями Флеминга, поскольку они - пережиток "холодной войны".

– Да, у вас четко сказано, что Ле Карре презирает Бонда, - кивнул Хаулетт, как бы не замечая последнюю фразу собеседника.

– Можно было бы еще сослаться на оценки романа Грэмом Грином и Джоном Б. Пристли, которые совпадают с моей, но я счел неудобным.

– Ладно!
– положил конец разговору Хаулетт.
– Покажу ваш опус редактору. Звоните!

Теперь Нед не плелся, а почти бежал по Бродвею. Победа! Первая победа! Правда, статья еще не принята окончательно, Джо даже не обещал ее напечатать. Но она осталась в редакции. Ее не вернули тут же, с гримасой презрения, как в первый раз.

Назавтра он позвонил в редакцию и спросил Джо Хаулетта, какова судьба его статьи.

– Блестящая судьба, - прогундосил Джо.
– Пойдет в "Игземинере" в конце недели.

Джо секунду помедлил, а потом добавил:

– Считайте, что рядовым критиком вы стали...

От неожиданности Нед не успел даже поблагодарить редактора, а тот уже дал отбой.

В субботу он купил "Литерари игземинер" в газетном киоске, неподалеку от Рокфеллеровского центра, и обнаружил свое творение на седьмой полосе. Он прочел его тут же, с жадностью впитывая каждое слово, будто не сам был автором. Удивительное наслаждение дало ему чтение первой публикации. Джо напечатал все как было, не изменив ни единой буквы. Молодец, старина Джо! Мы еще себя покажем!

IV

Компания "Перколейтид коффи" была занята разработкой новой технологии изготовления растворимого кофе, рассчитанного на изысканный вкус. Напиток отдавал запахом пережаренного ячменя.

Неду приходилось работать сверхурочно, так что "Аваланш" временно простаивал. Нед, однако, вскоре обнаружил, что с уже приобретенным багажом знаний он чувствует себя намного увереннее в литературных делах. Несмотря на занятость, он даже сумел набросать черновой вариант статьи по поводу выхода в свет сборника стихов начинающего поэта из Новой Зеландии - Сэма Уайтхеда.

Сборник привлек его прежде всего необычным видом. Страницы не были сброшюрованы, а засунуты в обложку-конверт, так что их доставали наугад. Автора знала приятельница Неда - Сьюзен, с которой они вместе работали в "Перколейтид коффи". Она-то и передала Неду необычный сборник.

Молодой новозеландец, приехавший в Нью-Йорк учиться, читал стихи перед уличной толпой, перед случайными прохожими. Были там строки протеста против американской войны во Вьетнаме и в защиту прав аборигенов Новой Зеландии маори. Кому-то это не понравилось, молодой поэт был задержан полицией "за нарушение порядка" и провел ночь в участке.

Нед доработал рецензию на стихи новозеландца и показал ее Джо Хаулетту. Тот оказался вдруг совершенно несговорчивым. Тогда Нед отправился в редакцию "Букселлер уорлд". Там попросили оставить статью на несколько дней. По прошествии недели рецензию вернули без особых объяснений. Так Нед познакомился с одним из проявлений "свободы слова" в том виде, как ее понимали в некоторых редакциях Манхэттена.

Рецензия все же была напечатана. Правда, не в большой прессе, а в студенческом листке, издававшемся в колледже, где Нед когда-то учился.

...В декабре вдоль нью-йоркских улиц дул ледяной ветер. В витринах магазинов появились рождественские украшения. Сверкали серебристые елки. Круглые венки из еловых ветвей, перевитые красными лентами, почему-то казались Неду траурными. Между тем здесь они были привычными предвестниками Нового года. На Второй авеню бойко торговали настоящими колючими елками. Нед заметил, что столь же охотно покупатели брали и молодые сосенки.

В предрождественские недели ему легко работалось с "Аваланшем". У него было уже несколько блокнотов с заметками и идеями. В ближайшее время он собирался написать пять или шесть рецензий. И вдруг он понял, что не сможет сделать это быстро.

Печатал он медленно, по его собственному выражению, тремя пальцами. Диктовать машинистке - накладно, ведь нужно обдумывать каждую фразу. А что, если использовать электрическую пишущую машинку? Разумеется, модифицированную настолько, что она смогла бы заменить живую машинистку. Печатание должно осуществляться за счет электрических импульсов, генерируемых акустическими колебаниями. Самая сложная часть работы - именно преобразование звуковых колебаний, вызываемых голосом, в электрические. Словом, нужно было "научить" аппарат понимать речь и воспроизводить сказанное на бумаге. Нед провозился с электронной машинисткой полгода. Ему очень пригодилось знание компьютерной техники. "Аваланш" какое-то время бездействовал. Мисс Фостер в библиотеке загадочно улыбалась. Нед понимал, что с приобретенными им знаниями о современной литературе он сможет легко наверстать упущенное. Он продолжал следить за публикациями в "Букселлер уорлд", "Литерари игземинер", "Бук ревыо" и в других критических изданиях. За прошедшие несколько месяцев ничего гениального на книжном рынке как будто не появилось.

Началось жаркое и душное нью-йоркское лето, когда новое детище Неда Джонса - "Электра" - было завершено. Нед с головой ушел в запущенную литературную работу. Теперь любая, даже самая объемистая критическая статья не представляла для него проблемы. Он надиктовал сразу несколько рецензий и статей и разослал их в разные редакции, даже самые солидные, куда прежде не рисковал обращаться.

Статьи Неда одна за другой появлялись в печати. Его знали уже во многих редакциях, и даже старина Джо из "Литерари игземинер" стал с ним чуточку почтительнее. С мнением Неда считались - в этом он убедился, когда напечатал разгромную рецензию на сборник стихов одного сверхмодного поэта. Сборник не принес доходов ни издателю, ни автору, так как совсем не продавался.

К Неду начали обращаться из разных редакций и издательств - просили отрецензировать рукописи.

Он охотно брался за эту работу: она давала не просто заработок, но и возможность познакомиться с литературными новинками.

К осени имя Неда Джонса стало уже настолько известно, что его начали приглашать на литературные вечера и встречи. Принимали его теперь и в некоторых респектабельных домах на Пятой авеню. Ему пришлось срочно позаботиться о своем гардеробе. На это ушла некоторая сумма из литературных гонораров, которые он, по уже сложившейся привычке, предназначил на приобретение книг.

Случайно он попал на один литературный вечер, где обсуждались проблемы современного романа. Там он встретил средних лет энергичного издателя Гарри Шутера из "Форин пресс паблишере".

– Вы очень серьезно взялись за всех англоязычных писателей, - сказал ему в виде комплимента Шутер.

– Пока еще не за всех, - с улыбкой отвечал Нед.

– Кто же следующий?

– Хочу поближе познакомиться с современной австралийской и новозеландской литературой. Знаю только, что за последние годы в Австралии, например, выросло новое поколение современных рассказчиков...