Литературные сказки народов СССР

В городе Нукиме было очень холодно — две зимы, одно лето.

Вот как-то народ с шумом-гвалтом собрался у домов почтенных горожан.

— В этом городе невмоготу больше жить. Заморозились мы, братцы, вконец заморозились! Собирайтесь, идите посланцами к царю. Идите и скажите ему, если не сделает так, чтобы было у нас два лета и одна зима, — не жильцы мы больше в этом городе.

Собрали они совет и решили идти к царю с просьбой. А чтобы расположить его к себе, взяли мешочек с золотом в подарок от народа. Изготовили специально длинное-длинное копье и навесили мешочек на конец этого копья. «Где ты, царь? Идем к тебе!» — сказали почтенные горожане и пустились в путь.

Проходят селом, видят: у одного из лавочников продается нечто красное, похожее на языки пламени. Очень это завлекло посланцев города Нукима.

— Что ты такое продаешь, брат? — спрашивают они.

— Перец, — отвечает лавочник.

В первый раз видят перец, в первый раз слышат это название.

— И съедобная штука? — спрашивают у него.

— Съедобная, а как же, — отвечает лавочник.

— Коли так, взвесь нам.

Старший из посланцев надкусил один перец — рот огнем обожгло, из глаз полились слезы. Передал другому, и тот куснул, передал следующему.

Так все до последнего отведали.

С горящими губами, слезящимися глазами, на чем свет стоит понося лавочника, они продолжали свой путь.

Проходя другим селом, видят: и тут у лавочника на подносах лежит что-то неведомое.

— Что это ты продаешь, брат?

— Виноград.

В первый раз видят виноград, в первый раз слышат это название.

— И съедобная штука?

— Еще какая! — отвечает лавочник.

— Ну, так взвесь нам.

Уплатили. Взяли, поели, приятный вкус так и остался во рту.

Облизывая губы и благословляя лавочника, они продолжали свой путь.

Проходя еще одним селом, видят — у лавочника что-то белое, кусочками.

— Что это ты продаешь?

— Сахар.

Сахар?.. И не видели и не слышали.

— И съедобная штука? — спрашивают они.

— Еще какая!..

— Ну, так взвесь нам.

Уплатили. Взяли — крт-крт, — поели, вкус так и остался во рту.

Шли они, шли. Но вот ночь их настигла. Воткнули в землю копье, улеглись вокруг него и безмятежно заснули. Что, мол, тревожиться, как вору на такую высоту дотянуться, чтобы мешочек с золотом с копья снять? Да и немыслимо эдакое…

И надо же, будто назло, шел ночью этой дорогой путник. Идет и видит: лежат вокруг воткнутого в землю шеста люди и безмятежно спят. Глянул он вверх, на шесте что-то висит. Пригнул шест, развязал мешочек, а в нем золото поблескивает.

Ссыпал он золото в хурджин, а вместо него наполнил мешок щебнем да песком и снова выпрямил шест.

Утром умники города Нукима пошли своей дорогой. Шли, расспрашивая, и добрались до стольного города.

У ворот города присели ненадолго, — подсчитать все расходы, чтоб по чести, по совести поделить их между собою.

Старший из посланцев и говорит:

— Та красная штука, что я попробовал, отдал тебе, ты попробовал, передал другому, — один серебряный. Та штука, что самим богом сотворена, а нами съедена, — один серебряный. И та штука, что была белее снега и слаще материнского молока, — два серебряных.

Подсчитав все расходы и с этим покончив, пошли они к царскому дворцу.

Подошли к воротам и стали.

Стражники дали знать царедворцам, что прибыли посланцы города Нукима.

Царь повелел позвать их.

Посланцы поклонились царю и стали перед ним.

Старший из посланцев протянул царю мешочек с золотом и говорит:

— Да приумножит господь твои годы, великий царь, мы прибыли с просьбой от имени жителей города Нукима. Этот мешочек с золотом — подарок тебе от них. Город наш очень холодный — две зимы, одно лето. Если не соизволишь сделать нам два лета, одну зиму, мы не жильцы в этом городе, так и знай!

Другие посланцы кивком головы подтвердили сказанное им.

А тем временем царский казначей, принявший мешочек, шепчет на ухо царю, что, мол, вместо золота в мешочке щебень и песок.

Царь задумался: «Что бы это значило? С умыслом они вместо золота принесли щебень и песок или по простоте душевной?» И чтоб испытать их, повелел подать прибывшим блюдо с черносливом вперемешку с черными жуками.

Посланцы накинулись на угощенье. А старший из них и говорит:

— Давайте-ка, братцы, сначала те, что с ножками, поедим, пока не разбежались, а безногие и так наши.

Царь увидел меру их ума и говорит:

— Возвращайтесь-ка к себе домой. Пока дойдете до места, там уже будет второе лето.

— Да оставайся непоколебимым на своем троне! — сказали посланцы и, довольные, пустились в обратный путь.

Нико Ломоури {246}

Русалка

I

Помню, когда я был еще совсем маленьким и не мог уверенно держать в руке не то что пастушеский бич, но даже прут, которым погоняют волов; в пору, когда мне не доверили бы не только стадо, но даже поросенка в поле, — у меня было одно заветное желание: мне хотелось побывать в лесу. Все, кому я решался высказать свое желание, неизменно подымали меня на смех.

— Экая подумаешь невидаль — лес! Ты что же, малыш, клад там зарыл или зерна жемчужные посеял?

Клад! Жемчужные зерна! В ту пору я даже не понимал значения этих слов. Мои желания не простирались тогда так далеко.

Обычно мой отец и три моих дяди привозили мне из лесу то голубиные яйца, то зайчонка, то маленьких пискливых перепелят; они дарили мне пригоршни лесных орешков с плотными сочными ядрышками — мое любимое лакомство; привозили они мне и пучки красноватых гибких ивовых прутьев, из которых я плел потом маленькие запруды для рыб, водившихся в нашей речушке. Каждую весну я получал в подарок маленькую звонкую дудочку, искусно вырезанную из тростника.

Я чувствовал себя в ту пору безгранично счастливым.

Если иметь в виду, какое впечатление производили на меня, маленького мальчика (звали меня Симоном), все эти подарки, привезенные из лесу, — могло ли показаться смешным и необычным мое желание увидеть лес.

Не удивительно, что тогда я не мог и не решился бы задать этот вопрос. Но я отлично чувствовал, что родные были неправы, подымая меня на смех. Вместо того чтобы выполнить мою неприхотливую просьбу, они, как я уже сказал, потешались надо мной, думая тем самым отбить у меня охоту увидеть лес.