Литовский узник. Из воспоминаний родственников

Всё бегом, во всех углах дела, отдыхать недосуг. Накрутишься за день, ноги гудят. Сунешься где-нибудь, подремлешь минутку, опять на ногах. А к вечеру, другой раз, на покос бежишь мужикам помогать, четыре версты туда – по Алешину ручью наш покос был.

Марья налила себе и Петьке еще по чашке, долила заварной чайник, дрожащей рукой подняла и поставила его на самовар. Лицо ее осветила задумчивая улыбка.

– А хорошо было, хорошо! Работают, бывало, ребяты в мастерской. Как запоют! Голоса у всех хорошие, особенно у Кости, запевал всегда. Мы идем, слушаем. За столом как соберутся все – свои, родные – полная комната. Мама сидит веселая, глядит на нас, скажет другой раз: «Какие вы все хорошие, красивые, сердце радуется на вас глядеть. Всегда бы так было». А отец смеется: «Куда ж, мать, они от нас денутся. Так всю жизнь и будут рядом тебя крутиться».

– Зимой, ясное дело, работы меньше было, – продолжала Марья, ребяты ремеслом занимались, а мы шили, пряли, ткали. На девишник сходились больше у Захаркиной Алены, царство ей небесное. Девок много, прялки гудят. Ребяты приходили, сидят, нас веселят, а то песню запоем. Хорошо получалось.

После картошки с груздями и двух больших чашек чая Петька сидел неподвижно, подперев рукой щеку, и слушал. От своего деда Панкрата он знал о жизни старосельцев в те далекие времена, вспоминал, как светлело дедово лицо, когда он говорил о своей молодости. Петька смотрел на Марью и думал: «Чего они радуются той жизни? Как лошади работали. Об чем жалеть? А жалеют, видно. Дай ей теперь ту силу, старое хозяйство, опять стала бы так работать. Чудные старики наши».

А Марья продолжала:

– Конечно, были бедные. По-разному жили. Были такие, что из нужды не вылезали. У одного жизнь не складывалась, другой вино любил. Были такие, что работать не хотели. Откуль тогда возьмется? Ясное дело, ничего не будет тогда. Если семья дружная, крепкая, все работают – нехваток не было, в достатке жили. Мельник Егор Тимофеич, два сына у него с невестками. Плотину сладили, мельницу, все как надо: вешняки, заплоты, ручей выкопали, камнем обделали. Все своими руками. Дом большо-ой, на горе стоял, сад, деревья всякие. Пожалуй, что жили они – справней всех. Электричество у них было, а у Марьи Балдошихи, Еремы Кривого лучину в святцах жгли – на керосин не хватало. Харитоновы – лавочники, тоже не бедней были. Кузнец Аким Степанович. Ремеслом занимались – прибытком разным. Зимой кто в город на извоз подряжался, кто в артель поступал – ходили по деревням; кто лес валил, а по весне со сплавом ходили. Что говорить, крепко работали, мужикам нашим доставалось.

– Баба Маня, чего ж хорошего, что вы много работали? – не выдержал Петька. – Теперь всякие машины придуманы. Батька мой отбарабанит восемь часов в совхозе и свободен. Хочешь хозяйством занимайся, хочешь отдыхай. Разве плохо? А ты вроде как об той работе мечтаешь.

Конец ознакомительного фрагмента.