Ливонская партия

Неприятель же лез и лез.

Глаза дикие.

Почти стеклянные.

Но вот, легкие бомбарды и пищали перегрелись. Настал критический момент. Нападающие ведь не откатились. Поэтому полковник скомандовал палить из аркебуз с бастионов, вместо орудийной стрельбы. А заодно кидать в ров подожженные гранаты легких бомбард.

Но, несмотря на все усилия, кое-где на стену янычары с азапами все-таки вылезли. Но только для того, чтобы остаться там в одиночестве и накапливаться. Ведь все спуски с довольно высокой отвесной стенки куртины находился у бастионов. С такой высоты просто так не спрыгнешь. А к бастионам откатились аркебузиры и вели огонь из своих «стволов». Тоже, кстати, опасно разогревшихся.

Вжих. Вжих. Фьют.

Засвистели стрелы.

Эта сотня гусар подъехала к прорыву. И начала опустошать свои колчаны, расстреливая метров с двадцати воинов султана, не имевших практически никаких доспехов в основной массе.

Впрочем, они продолжали прибывать.

Бах! Бах!

Вновь ударили, наконец-то охлажденные легкие бомбарды. Их крупная картечь вновь ударила по головам нападающих, что продолжали лезть вверх. Отчего там, наверху, уже собралась целая толпа. И, накопившись, они полезли вперед — на бастионы.

Но не тут-то было.

Аркебузиры уже перетащили туда пищали и встретили эти густые толпы янычар с азапами ядрами в упор. Первые выстрелы полетели буквально с десяти метров. Отчего в узком фронте нападающих образовались целые кровавые просеки.

Туда же следом полетели и «ивановки» — эти цилиндрические ручные гранаты. Также немало вредящие. Ну и со стволов аркебузных стреляли. Чего уж там? Весьма так продуктивно стреляли.

Наконец легкие бомбарды отсекли прущих наверх нападающих и те побежали. Что прекратило приток новых войск на куртину. Перегревшиеся стволы аркебуз более не позволяли стрелять, как и пищалей. Поэтому аркебузиры, все уже перевооруженные новыми длинноствольными «фузеями», примкнули штыки и пошли вперед. Плотной такой атакующей колонной. Плечо к плечу. Сверкая граненными иголками штыков.

В них, конечно, летели стрелы. Но доспехи в немалой степени спасали. Тем более, что у янычар и азапов, взобравшихся на куртину, было стрел не так много, как им хотелось бы. Да еще и стрельба из лука в давке тот еще квест. Из-за чего обстрел велся очень вяло и слабо…

Эти штыковые атаки и поставили жирную точку в штурме. Оказавшись полной неожиданностью для янычар и азапов. Те как-то не привыкли к тому, чтобы стрелковая пехота лезла в рукопашную. И была в ней так опасна.

— Доложить о потерях, — хрипло произнес Алексей Кулаков, который лишь чудом не сорвался с высокой стены цитадели туда — в битву на нижней крепости. Но командовать-то кто-то должен. Поэтому он сидел тут, чтобы видеть всю картину боя. И отдавал приказы, которые сигнальщики с помощью флажков и звуковых сигналов передавали на места. Принимая оттуда рефлексии — ответные флажные сигналы, для которых имелись специальные флажки. Поднял его. И командир уже знает, что происходит. Будут его команду выполнять или нет.

Штурм был лютый!

Трижды легкие бомбарды перегревались.

— Что с ними не так? — удивился Алексей, стоя на втором бастионе нижней крепости и рассматривая сухой ров, буквально заваленный телами. — Почему они были такими напористыми?

— Никогда не видел, чтобы глаза у людей были такими стеклянными. — сказал один из командиров.

— Стеклянными? — переспросил полковник.

— Они словно обезумили. — согласился с первым командиром второй. — Страха нет. Желания жить — тоже. Просто прут вперед и все.

Помолчали. Полковник не знал, что сказать, переваривая услышанное. А подчиненные его помалкивали. Им сейчас было не до разговоров.

— Опоили их чем-то, — произнес в этой тишине крепостной священник. — Ей богу — опоили.

— Да перегара от них вроде не было.

— Да нет. Травками какими-то…

Менгли Герай же смотрел на поражение своей армии мертвыми глазами. Приставленные к нему люди султана более не простили ему поражения. Это ведь он обещал Мехмеду победу, если тот вновь даст армию, но уже пехоту с артиллерией. И что? Дал. Где победа? Нет. И этот штурм опять же он предложил. Как и опоить бойцов, чтобы те увереннее лезли на стены. И что? Помогло это? Нет. Поэтому Менгли Гераю тупо отрезали голову, насадили ее на копье и воткнули у его шатра, лицом к крепости, дабы он смотрел на плоды дел своих. Остальных же его родичей, что также присутствовали в войске, умертвили иначе. Просто заколов кинжалами, следуя приказу султана, который подозревал этих ребят в измене и службе Иоанну. Дескать, они выманивают его войска под убой…

[1] Крепость стояла на пересечении улиц Гагарина и Геологов. Русло Волги там около 700 метров. Таким «карамультуком» оно простреливалось насквозь. Эти аспиды могли прицельно бить на полтора километра, а вообще отправляли ядро еще дальше. В диапазоне же 700 метров же отличались выдающейся по меркам тех лет точностью. Пробивного действия их 3-фунтового обливного ядра, разогнанного стволом в 100 калибров с минимальным прорывом газов, вполне хватало для пробития на такой дистанции любого существующего в те годы корабля. Даже испанского большого нави.

[2] Стандартный ушкуй имел длину 14 м, ширину 2,5 м, высоту борта — около 1 м, осадку — около 0,6 м. Вместимость до 30 человек.

[3] К концу XV века ординарная кулеврина имела калибр порядка 20 фунтов при длине ствола около 25 калибров. «Бастард» или легкая кулеврина стреляла ядром в 8 фунтов при длине ствола 25–30 калибров. Серпентина была более тяжелым аналогом кулеврины. Картаун — это 48 фунтов.

[4] Штурмовые лестницы они привезли с собой.

Глава 7

1478 года, 5 сентябрь, Сучавы

Иоанн стоял на носу передового корабля и всматривался в туман. Густой как молоко…

У Судака все закончилось просто и быстро.

Ракеты, выпущенные из хвачки, учинили в городе немалый и быстро развивающийся пожар. Понятно, горели не стены, сложенные из ракушечника, самана или еще какого негорючего материала, и не черепичные крыше немногочисленных богатых домов. А вот крыши бедноты и обычных жителей, выложенные соломой поверх жердей, полыхали дай боже, раздуваясь свежим бризом и прыгая с дома на дом. Солома была немного сыровата снизу, поэтому дыма от нее пошло СТОЛЬКО, что промеж домов слово реки молочные полились. И народ дал деру из города. Кто в чем. Прямо в ворота. А тут и гусары с уланами подоспели, которые эту бегущую толпу стали «принимать» да «обслуживать». Там, правда, были не только янычары да азапы, но и местные жители. Но вчерашние татары, пошедшие в гусары, да дружинники, служившие в уланах, никого не расспрашивали особо. Просто «катались» на своих «волосатых мопедах» среди этих бегущих людей и рубили… рубили… рубили…

Пожар прогорел достаточно быстро. Оставив после себя немало задохнувшихся людей на улицах города и целое поле, заваленное телами беглецов. А в воде дымились остовы кораблей, прибитых волной к берегу, а потому толком не затонувших.

Комендант генуэзской крепости, видевший весь этот ужас своими глазами, был бледен как беленое полотно… как свежий снег. Но никаких комментариев не отпускал. Иоанн же, попрощался с ним, собрал трофеи и отправился обратно — к Перекопу, куда должен был подойти от нижнего течения Днепра речной флот, с вестью к которому сразу же послали вестовых налегке и «о три конь».

Но выдвинулся к Перекопу Иоанн только с пехотой и артиллерией. Конница и обоз остались в Крыму дожимать с Андреем Васильевичем конницу османов. Ей-то теперь деваться было некуда. Флот «тю-тю». И когда новый нарисуется — не ясно. Связи с Константинополем нет. А без пехотной поддержки и баз снабжения перспективы у этих ребят были весьма и весьма сумрачные. Но все равно — они еще оставались живы и их требовалось добить, освобождая Тавриду.

Союзные ханы отправились прикрывать Волгу. То есть, там под Минас-Итилем, должны сами разобраться. А Иоанн выдвинулся в Молдавию, где было горячее всего. Все-таки основное войско султана вторглось именно туда.