Лиза мне в паспорт
Шрифт:
Артём затыкается, глядит себе в тарелку.
А я тихонько у него интересуюсь:
– Что там с новым поваром?
– Она така-а-ая… Улет вообще! – шепчет он.
Беру новый кусок хлеба, старательно разжевываю, на язык попадает кусочек ореха. Я вдруг понимаю, почему из-за этого хлеба подсознательно так напрягся. Уж больно вкус знаком и приятен.
– Пойду-ка я познакомлюсь с новым поваром! – заявляю семейству.
– Зачем, сыночек? – хмурит брови мама.
– Что-то мне подсказывает, что надо…
Отец с матерью пожимают плечами, а Артём смотрит на
– Влад, даже не думай! Если что, я ее уже забил!
– Или я тебя забью, если моя догадка окажется верной! – шиплю на него строго.
– Владик, что такое? – пытается остановить меня мама, но я ее уже не слушаю.
Иду прямиком на кухню, и, конечно же, узнаю в новом поваре мою Кареглазку.
«Брателла залип на мою девушку… Мило, ядрен багет!»
Лиза видит меня, радуется, машет рукой. Еле сдерживаюсь, чтобы не покрутить пальцем у виска. Подхожу и грубо интересуюсь:
– Ты какого черта здесь делаешь?! Тебя вообще-то все ждут!
От моего резкого тона помощницы спешат удрать из кухни, да так шустро это делают, аж пятки сверкают. Лиза же предсказуемо бледнеет и начинает лепетать в оправдание:
– Твоя мама приказала сделать десерт…
– Моя мама приказала?! Что за бред! А ну пошли!
Хватаю ее под локоть и веду прямиком в столовую. Представляю семье:
– Знакомьтесь, моя Лиза! Готовит на вашей кухне!
– Ничего себе! – охает Артём и на глазах грустнеет.
– Мам, – поворачиваюсь к ней, – Лиза утверждает, что ты заставила ее ваять десерт!
Она всплескивает руками:
– Простите, но как же я могла вас заставить что-то делать, если я вас впервые вижу!
– А разве твоя мама не Евдокия Петровна? – тянет меня за рукав Лиза.
– Ах, Евдокия? – усмехаюсь. – Ну, куда же без нее…
Извечная домомучительница Чаадаевых, заправляет здесь всем железной рукой.
– Сейчас я ее позову… – говорит мама.
Евдокия является через пару минут.
– Елизавета, а почему ты не на кухне? – строго спрашивает она.
– Елизавета не на кухне, потому что ей там нечего делать! Зачем ты вообще ее туда отправила?! – возмущаюсь громко.
– Влад, у них повар ногу сломал, я не против помочь… – поясняет Кареглазка.
– Лиза! – цыкаю на нее. – Евдокия, с каких это пор у нас гостей заставляют работать на кухне?!
– Я… подождите! Я вызывала повара из агентства по найму «Маркиз», и я спросила эту девушку, из «Маркиза» ли она!
– Я работаю в кафе «Маркиз», – виновато поджимает губы Лиза.
– Это что же получается? Обед нам готовила твоя девушка?! – всплескивает руками моя мамуля. – Вот это номер! Считай, экзамен на хозяйственность сдан на пятерку! А я всегда считала, что женщина должна уметь готовить хотя бы чуть-чуть… – Потом она поворачивается к домработнице и продолжает гораздо более резким тоном: – Евдокия, позаботьтесь, чтобы остальное было приготовлено без участия нашей гостьи и отныне следите, кому вы что приказываете! Вы бы ее еще полы мыть заставили, право слово…
– Лизочка, пойдемте, – тут же берет ее под руку мой отец и отодвигает стул рядом со мной. – Должен
заметить, вы очень вкусно готовите!– Прямо удивительно! – вторит ему мать и тоже садится за стол. – Вы по профессии повар?
– Нет, просто люблю готовить…
– Но это профессиональная работа! – подмечает мама.
– Научили в приемной семье, – улыбается Лиза.
И тут ей от маменьки прилетает новый вопрос:
– Лизонька, вы – сирота?
– Не совсем…
– Что значит «не совсем»? – невольно хмурюсь.
– Мой отец жив, но он лишен родительских прав… – честно отвечает она.
– Какой-нибудь алкаш, да? – спрашивает Артём.
«Надо же, а братец весь в меня, тоже умеет зачтено ляпать не к месту!» – почти горжусь, хотя меня уже некоторое время не покидает желание его придушить.
– Не совсем… – снова отвечает Лиза и отчего-то резко грустнеет.
Глава 7. Горох
Тогда же:
Лиза
– Лизонька, почему твоего отца лишили родительских прав? – вдруг спрашивает у меня Мария Олеговна, мать Влада.
Этот вопрос словно бьет хлыстом, такой он болезненный.
И ведь сама во всем виновата, никто за язык не тянул, могла смолчать. Тем не менее не смолчала. Теперь уже каждый член семьи Чаадаевых поворачивается в мою сторону и ждет ответа, а я не знаю, что им сказать.
«Дебилка и мямля…» – тут же воскресает в моей голове образ некогда любимого отца. Он и правда был любим, пока была жива мама, а потом испытывать к нему это чувство стало просто невозможно.
Тут же начинают ныть колени, и я непроизвольно прикрываю их руками. Это фантомная боль, у меня не осталось никаких видимых травм с тех времен. Но стоит вспомнить последние два месяца жизни с отцом, как ноги начинают ныть с такой силой, что хочется забиться в уголок и рыдать.
Я словно проваливаюсь в яму воспоминаний и ежусь от боли, к сожалению, на тот момент совсем не фантомной. Последний год моей жизни с отцом был самым ужасным. Кажется, с тех пор, как мне стукнуло двенадцать и у меня начала расти грудь, он меня возненавидел даже больше прежнего, если это вообще возможно. Злоба исходила от него волнами. Он придирался ко всему, абсолютно ко всему, что бы я ни делала, а учитывая, какой неуклюжей я становилась в его присутствии из-за нервов, долго ждать повода для наказания было не нужно.
Затрещина, ремень, стояние в углу – всё это и много больше довольно часто практиковалось в нашем доме. Но в один прекрасный день он прочитал где-то статью о волшебной пользе гороха.
«Это лучший способ корректировать поведение самого непослушного чада. Ребенок вам потом спасибо скажет!» – цитировал мне статью отец.
Как же я ненавидела автора этой проклятущей статьи! Какие только пытки ему не выдумывала! Очень надеюсь, что его тоже ставили на горох и он часами изнывал от боли и бессилия. Как по мне, нет на свете более ужасного наказания. Его не заслуживает даже самый непослушный ребенок на свете.