Лодка над Атлантидой

— Да будет он вечно жив, здоров и могуществен! — добавил солдат, видя, что раб замолчал. Ему показалось странным, что раб не произносит привычную и обязательную для каждого жителя Атлантиды здравицу в честь правителя. Озадаченный, он произнес: — Ты почему не говоришь так?

Раб улыбнулся:

— Но ведь ты ж сказал за меня.

Яхубен пристально посмотрел на него. Свет факела слабо освещал глаза Ауты. Что могло скрываться в них? Презрение или насмешка? Разве раб не знал, что солдат вооружен и может его убить, если он посмеет взбунтоваться?

— Ты не подумал, как опасно для тебя не произносить здравицы? А если я тебя убью? — сказал Яхубен. Голос его немного дрожал.

Не поворачивая головы в его сторону, раб спокойно произнес:

— А что мне терять? Я не потерял бы ничего.

— И тогда все же почему… — голос его теперь дрожал сильнее, — …почему… — Солдат сделал над собою усилие и быстро произнес: — …ты не сделал так, как твой бывший хозяин, заколовший себя мечом?

— А чего бы я добился? — ответил спокойно раб.

— Как — чего… Ты бы был свободен.

Аута вздохнул:

— Смерть — это ничто. В жизни происходит много такого, что я хотел бы познать.

Яхубен не все понимал из того, о чем говорил Аута, но он согласился со справедливостью сказанных им слов. Он прекрасно знал, что смерть не таит в себе ничего.

Раб говорил, что в жизни случается многое. Это и Яхубену было известно. И ему нравилось узнавать о жизни новое. Жаль только одно: что этот столь много знающий раб скупо отвечал на его вопросы. О чем думал раб, когда он молчал? Яхубен решил, что тот, может быть, думает о племенах, к которым они направлялись. Вообще Яхубен был не особенно разговорчив, но длинная дорога и одиночество в пустыне в конце концов изменили характер обоих.

— Я видел в Та Кемете и в Атлантиде светловолосых, высоких людей с голубыми глазами, — вспомнил Яхубен. — Как их называют?

— Машуаша, — сказал Аута, удивленный неожиданным вопросом.

— А те, на которых мы идем?

— Роме.

— Я имею в виду не племена роме из Та Кемета, а черных людей, во владения которых мы идем…

— Они себя называют по-разному: даза, теза, другие их называют тиббу. В Та Кемете их называют темху…

— А твое племя как называют?

— В Та Кемете — техену. Но ты можешь услышать и о племени нехси, в котором меня вырастили.

Яхубен попытался разглядеть лицо Ауты. Этот раб снова начинал ему нравиться.

— Говорят, что ты знаешь все языки мира, — начал разговор солдат, но вдруг раздалось рыкание льва. Быки остановились. Яхубен почувствовал, как у него напряглись все мускулы.

— Если лев приблизится к нам, я дам тебе лук, а сам возьму копье, — быстро сказал он.

— Не подойдет! — Аута тронул своего быка.

— Откуда ты знаешь?

— Там находятся оазис и родники. Лев идет на водопой.

Яхубен успокоился.

— А люди есть в оазисе?

— Может быть, и нет. Оазис очень маленький.

— Как ты все это узнаешь? Все по звездам?

Небо было усыпано звездами, луны не было. Путники окинули взором горизонт, и вдруг раб издал возглас удивления. Яхубен вздрогнул и тоже испуганно посмотрел в том же направлении. Но, не увидев ничего примечательного. спросил:

— Что с тобой? Ничего не видно…

Но раб молча продолжал смотреть на юг. В звездах Яхубен разбирался мало, но все-таки заметил, что на небе находится продолговатая звезда, по размеру намного больше, чем другие. У солдата от страха по спине побежали мурашки. Но он не мог оторвать глаз от зловещей звезды.

Продолжая ехать верхом на быках, оба, словно зачарованные, смотрели на незнакомую звезду.

Аута молчал. Молчал и Яхубен. Бесспорно возглас удивления вырвался у раба при виде звезды. Ничего иного не могло и быть,

Только через несколько часов, подавленный мертвой тишиной и неясной тревогой, Яхубен решил нарушить молчание. Каким странным и таинственным был этот раб… Ведь совсем недавно солдат полагал, что он все знает о нем, а теперь его спутник, которого не пугали ни пустыня, ни рычание льва, ни смерть, неожиданно умолк и казалось, чего-то испугался. Бояться звезды ему, человеку, о котором говорят, что он знает все звезды наперечет!

— Скажи, Аута, что это за звезда? — прошептал солдат, не желая более терпеть ни молчания, ни таинственности.

И раб устало ответил:

— Не знаю. Я никогда не видел такой звезды.

— Уж не бог ли это какой-нибудь?

Раб вздрогнул. Он хотел что-то сказать, но промолчал.

Так они продолжали ехать до самого рассвета. Днем новой звезды видно не было. Путники в полной тишине гнали своих быков еще несколько часов, до тех пор пока жара не превратила пустыню в пекло. Долгожданный оазис все еще не показывался. У Яхубена возникла тревожная мысль: “Уж не заблудился ли Аута или, что намного хуже, вообще не знает дороги?” Накануне солдат несколько раз видел впереди, на горизонте, оазис, который потом исчез, растаяв в песке.

Вода в бурдюке протухла и стала пахнуть плесенью. Быки пили ее с неохотой. Что касается путников, то они пили ее просто с омерзением. Еда вызывала отвращение. Питались финиками, которые всегда были такими приятными, а теперь казались совершенно безвкусными. По слухам Яхубен знал, что некоторые племена, занимающиеся скотоводством, пересекают пустыню. Но где они останавливаются, где находят тень и воду? На протяжении столь длинного пути они не встретили ни одного человека.

Когда жара становилась совершенно нестерпимой, они ставили палатку и ложились спать под ее защитой. Засыпали и тут же просыпались от нестерпимой духоты. Воздух был похож на языки пламени, излучаемые солнцем на песок и камни. То тут, то там убийственная пустыня оглашалась треском лопавшихся от жары камней.

Яхубен не находил себе места в палатке.

— Двенадцать дней мы шли от берега вместе со всеми. Вот уж три дня мы идем вдвоем. Так сколько же еще осталось идти, Аута?

Но раб его не слушал. В другое время это вывело бы Яхубена из себя. Теперь у него не было сил злиться. Ужасающая жара расслабила его окончательно, и он понимал, что молчание раба, все время думающего о чем-то, не имеет ничего общего ни с надменностью, ни с отсутствием внимания. И все-таки Яхубен время от времени задавал ему вопросы.

— Кто знает, что может случиться! — тихо ответил раб.

Солдат вздрогнул:

— Что ты сказал?

— Вот та звезда… — И Аута снова умолк.

Яхубен совсем забыл о звезде, и ему было неприятно о ней вспоминать. Сзади палатки, где была небольшая тень, послышался хрип. Солдат прислушался. Ему очень не хотелось идти смотреть, что там происходит, но он встал и пошел. Сзади палатки подыхал один из быков.

Яхубен вернулся в палатку.

— Дорога будет еще труднее: подыхает твой бык, — с трудом сказал он.