Логика Евы

Он ставил бутылку хорошего виски и медленно пил, закусывая тем, что подавали в баре. Щедро подливал проститутке, подкладывал ей закуску. Охотно объяснял всем зрителям геометрию ударов, расставлял фишки по полю, играя сложнейшие комбинации, чтобы и сбить их, и в лузу попасть. С ним обязательно играли, поверив в свои силы после объяснений, и всегда с разочарованием обнаруживая, что считать, всё-таки, надо, считать много, без ошибок, а потом ещё и правильно ударить по шару.

— Физика, мужики, тут везде физика! — внушительно вещал Эдвард. — Скорость сама по себе совершенно не важна.

Механик лёгким ударом посылал шар через всё поле, который катился так лениво, что никто не верил, что он доберётся до цели, а толкал другой шар так слабо, что никто не верил, что этого хватит, и падение шара в лузу на какой-то момент казалось банальным жульничеством, ну, так же не может быть! А потом Эдвард слегка касался кием шара, и никто не видел, как всё произошло, только раздавались два звонких удара, и шар был уже в лузе.

— Да ну тебя! Это какие-то фокусы! — обиженно ворчали проигравшие зрители, а Эдвард щедро запихивал половину выигрыша за корсаж проститутке.

Когда время выходило, та обычно уже лыка не вязала, потому что упивалась на халяву, но механик был человек простой и какую-то активность женщины в койке не приветствовал. Просто снимал номер на те же шесть часов и заталкивал невменяемую жрицу любви на рабочее место.

Время самое коварное явление во Вселенной. Вроде бы, сорок восемь часов это много. Но вот ты оформил все документы, сдал груз, разобрался с долгами, провёл инвентаризацию запасов, составил список покупок, и четырёх часов как ни бывало. Поговорил с коллегами, ещё пара часов ушли. Пропустил пару стаканчиков с хозяйкой салона, поболтал за жизнь — полчаса. Нормально, без спешки отдохнул с проституткой, — два часа. Вернулся на корабль, поспал, — шесть часов. Сходил на бокс — два часа. А запас времени тает и тает. И, вроде бы, всё успел, и получил удовольствие, но всё настолько скоротечно, как-то галопом, чисто функционально, механически, без домашнего уюта, и уже пора собираться в новый рейс. Всего лишь проверил списки покупок и выслушал отчёт механика о профилактических работах, — час. Обошёл склад, проверил запасы еды, воды, воздуха, всевозможных расходных материалов, которые могут понадобиться в дальней дороге, — час. Получил приглашение на деловую встречу, обсудил с клиентом груз и условия поставки, риски и компенсации, страховку, — шесть часов. Проверил груз — два часа. Погрузил — полчаса. Это лишь поначалу бешеный темп жизни нравится, кажешься себе очень деловым и крутым специалистом. Но через десять-пятнадцать лет не можешь найти смысл всей это карусели. Зачем? Одно и то же день за днём, месяц за месяцем, а в итоге лишь накапливаются проблемы, на решение которых нужно гораздо больше денег, чем приносят грузовые перевозки. Да так можно и у станка годами стоять и день за днём точить одни и те же детали. Только никакой нервотрёпки, ответственности за груз и людей, и неподъёмные расходы на содержание и ремонт корабля. Да, надо завязывать. Вы загибали пальчики? Считаете часы? Думаете, у него много времени осталось? Нет, пора собирать экипаж. На небольших кораблях все вольные наёмники заключают контракт на конкретный рейс и запросто могут уйти после сдачи груза. Это хорошо, что сегодня они на небольшой базе, где особо нечего делать и не наняться на солидный корабль в виду отсутствия таковых, поэтому все члены экипажа вернулись на новый рейс. На большой базе обычно половина экипажа разбегается, и надо искать замену. Но и на такой мелкой есть проблемы. Что делает человек после долгой поездки? Расслабляется. А как ты затащишь на корабль пьяного медика? Он же потом заявит, что ты его похитил, замучаешься выплачивать компенсацию. Поэтому существуют специальные процедуры, чтобы вывести из бара человека и дождаться, пока он протрезвеет. А это время. Причём, Брауну пока что везло. Связист прятался от всех на его корабле, штурман пока что держалась за него, второй механик и кладовщик никуда не собирались, а это уже полкоманды. Земляков и первого механика пришлось тащить в вытрезвитель и платить за содержание. А вот с канониром разыгралась целая драма.

— Они меня кинули! — плакал Кинг на груди Брауна. — Это жулики! Весь бар целая банда, сыгранная команда, у них всё отрепетировано, все роли поделены, у случайного посетителя нет ни одного шанса. Они меня развели, всё, всё забрали! И ведь никто, ни один судья не сможет установить состав преступления! Всё продумано! Это виртуозные артисты. Ты бы видел, как мне улыбалась официантка! Премия Академии Искусств за актёрскую игру. Веришь, что она искренне тебе рада, суёшь чаевые, не глядя. А как строят из себя лохов картёжники! И, типа, никто никого не знает, все встретились только что. Каталы! Шулера!

После каждого рейса Джефри объявлял, что идёт наниматься в крутую фирму, а сам шёл в ближайший бар. За сутки он успевал потратить все деньги, набедокурить, что-то разгромить, подраться, поругаться с проститутками, получить в морду от местной братвы, и, обычно, Браун просто шёл в полицейский участок и забирал его под ответственность капитана. Иногда приходилось доплачивать за ущерб, но все расходы он безжалостно вычитал из будущей доли канонира. Очень редко приходилось вытаскивать его из борделя или из плена местной братвы. И при всём при этом Кинг производил на своих обидчиков настолько благоприятное впечатление, что все проблемы разрешались устными извинениями и небольшими выплатами. Джефри был слишком наивным и инфантильным, его обчищали до нитки, но зла никогда не держали, как на подростка, в первый раз попавшего в большой город. Ну, большой дурачок, что с него взять. Все деньги выманили, и свободен. Приходи ещё. Брауну часто казалось, что это главная причина. Если уж сам капитан понимал, что Джефри всё равно припрётся в следующий раз и снова попадётся во все ловушки, то уж бармены, проститутки и мошенники и подавно это понимали. Дорогой клиент, приходите ещё. За ваши деньги мы готовы терпеть ваши закидоны. Вы только приходите.

Санчес и Перес, протрезвев, поведали грустное — у его кузена сейчас нет подходящего груза, только всякая мелочь. Капитан сделал вид, что расстроен, а про себя только посмеялся. Ну, кто ожидал иного? На Эдварда пришлось потратить полчаса, чтобы договориться о новом рейсе, тот каждый раз подписывал контракт, как в первый раз, — вычитывал каждую букву, сверялся с Торговым Кодексом, долго высчитывал свои доходы и свои риски. Смит всё же выходил из корабля, он пытался найти конвертер. К сожалению, в аренду не дали, предложили арендовать рацию целиком, но цена кусалась. Рискованно, но это последний рейс, и маршрут проходит в спокойной зоне. Рискнём.

Проще всех было со вторым пилотом. Её просто принесли из стриптиз-клуба пьяную в доску вместе с питоном и мешочком банкнот, которые напихали восторженные зрители. Капитан давно договорился с Джейн, что она катается с ним, пока не объявит об уходе. Нет заявки — контакт продлевается автоматически. Её положили отсыпаться вместе с любимым питомцем и стали готовиться к вылету. Ну и всё, осталось два часа. Очень хочется дойти до борделя и поваляться с девицей, но надо проверить работу всех систем корабля. А там уже и до старта всего чуть-чуть, да и ладно, поехали раньше, что тут ещё делать-то. Всё, новый рейс. Два-три дня на набор скорости, во течение которых на корабле абсолютно нечего делать, потому что всё уже приготовили, тянулись вяло и неспешно. Ещё и Джейн не выходила из каюты, у неё после таких загулов всегда был длительный период восстановления. Марте пришлось дежурить лишние смены, и, хотя оплата за них вычиталась у Джейн и добавлялась ей, сама ситуация раздражала, и она не преминула перемыть ей косточки во время обеда. К сожалению, земляки сожрали всё ещё до того, как она разогрела свою порцию, и ушли, половина экипажа где-то тусовалась, поэтому её слушателями оказались Эдвард и Смит. Механик был настоящим тормозом, каждую мысль прокручивал в голове, как докторскую диссертацию, он просто не успевал за потоком женских жалоб. Связист разбирался в жизни много лучше Марты, и, наверняка, мог вставить много ехидных комментариев, только он всегда помалкивал. Не встречая сочувствия, женщина неудержимо рассказывала всё, что её раздражало в коллеге, уже и забыв про окружающих, и просто изливала все накопившиеся обиды. Эдвард тужился и пытался что-то сказать, а Энтони молча доедал свою порцию. Однако, в какой-то момент связист завис с поднятой ложкой и внимательно посмотрел на Марту.

— Что она сказала?

Застигнутая врасплох штурман замялась, лихорадочно соображая, к какой из жалоб относился вопрос.

— Архонт перестал есть и худеет, — напомнил Смит.

— Ну да… Джейн жаловалась, что её зверюга перестала есть и похудел. Мол, к врачу нужно отнести, — раздражённо ответила Марта. — Добить эту змеюку надо, чтобы не мучалась, вот и весь рецепт!

Энтони положил ложку и молча вышел из кают-компании. Марта нутром почуяла что-то очень серьёзное и побежала за ним, но догнала только у каюты Джейн, мужик явно очень спешил. Правда, теперь он стоял у двери и звонил без перерыва.

— А… а что? — робко спросила штурман.

Смит молча смотрел в пол и давил кнопку звонка, свободной рукой достал рацию, подождал ещё полминуты и вызвал капитана.

— Кэп, бегом к Джейн, вскрывай дверь.

У Марты защемило в груди от предчувствия беды. Каюты считаются личным пространством, вламываться в них это гарантированно нарваться на судебное разбирательство, но капитан на корабле первый после бога, ему всё можно. Ну, и ответственность на нём колоссальная. Браун прибежал меньше, чем за минуту, и открыл служебным ключом дверь. Он вошёл первым, следом Энтони, потом с опаской заглянула в комнату Марта. Капитан стоял в растерянности, Смит сквозь зубы пробормотал ругательство на незнакомом языке и достал нож, а женщина застыла, не в силах поверить глазам. На кровати лежал раздувшийся питон. Что это? Как? Это же не то, о чём она подумала? Это же невозможно, да? Они же не в джунглях, человек царь природы, его не могут вот так, как кроликов, которыми Джейн кормила своего питомца. Ну, невозможно… НЕВОЗМОЖНО!

Архонт поднял голову и грозно зашипел, но Энтони поймал его за шею, одним ударом обезглавил и отбросил голову в угол. Там она разевала пасть, скалилась, пыталась укусить, и долго ещё не затихала. А штурман ловко разрезал змею вдоль, как чулок, открыв растянутый желудок, разрезал его, и на простыни вывалилась Джейн. Марта посмотрела на раздутое, посиневшее лицо, и поняла, что всё это правда, это не сон, это не какой-то бытовой эксцесс, это так оно и есть. Как кролика. Ибо, кто мы для питона?

— Ну, ё! — замысловато выругался Энтони. — Ну, надо же читать про своего питомца! Если питон начал голодать и худеть, он освобождает место для крупной добычи, он понимает, что она будет. И в кровати не просто так лежит, он же примеряется!

Марта вылетела из комнаты, упала на колени и согнулась в приступе жесточайшей рвоты. Не надо так. Они не еда. Они люди. Это что же такое? Двадцать лет учили, вкладывали деньги, работали целые социальные институты — садик, школа, институт, лётное училище. Всё это время Джейн кормили, одевали, обували, возили отдыхать, в цирк, в театр, кино. Для неё работали не только воспитатели и учителя, для неё работали ещё сотни людей, которые создавали среду, в которой вырос пилот, а не самка. Да она стоит, как тяжёлый бомбардировщик, а в итоге всё пересчитали на стоимость мяса с костями и требухой. Это катастрофа! Это крах всей системы! Нельзя так с людьми! Потратить невероятные ресурсы для ВОСПИТАНИЯ высококвалифицированного специалиста, а в итоге просто съесть его.