Логопсих

* * *

Собака седая вся,словно в строительной пыли,подбежала и тянет за рукав:«Пошли, пошли!»Я неохотно потянулсяследом за ней,пригнувшисьот свистящих снарядов,пролетающихнад моей головой.В метрах трёхстахвижу разрушенный дом.Он сложился,будто карточный,после вчерашнейночной бомбежки.Собака началабеспокойно лаятьи нетерпеливо, нервнопрыгать вокруг меня,указывая на «место».Я подошёл ближек бесформеннымтлеющим развалинами стал внимательноприслушиватьсяк «пещерным» звукамэтого каменного хаоса.В глубине никтоне кричал и не плакал.

* * *

«Странный сонсо среды на четвергили с субботына воскресенье,в котором вы носитебелые чулки,говорит о том,что в ближайшем будущемвас свалит тяжкий недуг», —говорится в сонникеболгарскойпровидицы Вангелии.Ходила у насодна страшная легендапро женщин-снайперов,которые состоялив особомвражеском подразделениипод кодовым названием«Белые чулки».Так живописно окрестилидевушек-наёмниц,входящих в его состав,из-за цвета спортивного трико.Говорят, что это бывшиеспортсменки-биатлонисткииз развалившегося ужек тому времениСоветского Союза.– Только никакихзнаков отличия! —предупреждаетглавнокомандующий«Звезды»-то намчеченские снайперыздесь не разрешают носить!Первыми офицеров «снимают»!Только по возрастуда по густой щетинемы их и различаемв этой кровавой сваре.Высшее же начальствов основномзанималось «симбурдой» —симуляцией бурной деятельности,щеголяяв боевой экипировке – «снаряге».Снайперы стреляют дважды,максимум четыре раза.Итак, сначала стрелок «хитрит» —бьёт по ногам.Снайперши жепоступают ещё жёстче —они стреляютпо самому уязвимому – в пах.Боец резко падает на землю,вопя от острой нестерпимой боли.К нему на подмогуспешит его боевой товарищ,пытаясь убрать раненогос линии огня.И тут коварный снайперпринимается и за него.Он играетс человеческими жизнями,как большой сытый котс мышами в деревенском амбаре,выжидая, пока кто-то ещёбросится на помощь.Раненые бойцы орут,отборно матерясь.От криков закладывает уши,а остальные неподвижно сидятв своём укрытиии прекрасно понимают,что тем ребятамуже ничем не помочь.Снайпер довершает«чёрное дело»,подписывая обоим несчастнымнеумолимый приговор.

* * *

И попадаем мы с моим товарищемв такую же жуткую передрягу.Я отчаянно стараюсьнащупать правой рукойна своей липкой от крови грудизаветный медальон —ангела-хранителяиз чернёного серебра.В мои непослушные рукивместо кулонаноровит попастьсяармейский жетон.Горячий кусок металлаобжигает холодныебескровные пальцы,я с силой тяну за гайтан,так заботливо завязанныймоей матушкой,а из груди вырываетсякакой-то звериный крик, и,словно ночным артобстрелом,накрывает больмучительно-пронзительная!– Отправь его ей, слышишь! —протягиваю я кулонмоему товарищуокровавленными руками, —Все адреса найдёшьна почтовых конвертах!Эй, ты меня понимаешь?! —ору я не своим голосом.Севка толькоблаженно улыбается,энергично кивая в ответ.– Да тебя контузило, братец,не слышишь ты ни хера.Чёрт ты полосатый! —злобно негодую я.Как позже выяснилось,мой товарищ со страхунакачался промедолом,аккуратно вытащив егоиз моей личной аптечки,и, наскоро попрощавшись,уже отправил меня на небесак прадедам.Но очередногофинального выстрелане последовало —то ли винтовкунеожиданно заклинило,то ли нашиуспели вычислить стрелкаи скоренько хлопнуть.Не дождётесь! —насмешливо кричу я,а эхо эффектно разлетаетсяпо высоким заснеженным горам.

* * *

Ребята из мотострелковогонаскоро оказали мне ПМП —посильную медицинскую помощь:ловко вкололи промедол,обработали медицинским спиртомкрая жутковатой раны,зияющей красно-чёрной дырой,предварительноупотребив его внутрь.Они, не мешкая, разорвалиновенький тельникна широкие бинты.К моему солдатскому счастью,ранение было не опасным,пуля прошла навылет «нежно»,не задев ни одногожизненно важного органа.Пацаны аккуратноотволокли моё телона брезентовых носилкахв частный сектор,где было относительноспокойно и тихо.Уже смеркалось,когда санитар Вороновпришёл меня «штопать»,хладнокровно выносясвой неизменный вердикт:«Жить будешь, коли не помрёшь!»

* * *

Ощущение утра,что конец, что вот он,что смертьза мной приходила!И рядилась она,то в чёрное, то в белое,то в серо-малиновый цвет!И в лоб меня целовала,и скалилась беззубым ртом!А та, которую я так нежнолюбил (а любил ли?),предлагала мне водкии рулеткурусскую непременно,где поцелуй – промах,а цель – взмах руки,где на каждом пальцевместо колец – «прощай».

* * *

В освещенную солнцем,медово-янтарную комнатубесцеремонно врывается вихрьсепии фотокарточек —это мои воспоминания о том,о чём следует молчать,о том, из-за чегоможно загреметь в психушку,причём на длительный срок!

Видение первое

«Я русский офицер.Боже, царя храни,Боже, храни мою семью,мою жену и меня!Страной правит«красный сатана».Он упиваетсявластью и кровью.Пароходыидут за границу,эмигранты,как перелётные птицы,нет ни Родины,ни флагов!» —вспоминаю язаписи из своеголичного дневника.Завтра я буду предан судуи приговоренк высшей мере наказания —к расстрелу.Всего лишь за то,что я верой и правдойслужил моему Отечеству!Заалеет белый китель,сорванные эполеты втопчутв грязь ногамив тяжёлых кирзовых сапогах!Но сердце бредит поцелуями,объятьями.Христово распятиесжато до боли в ладони.

Видение второе

Огонь облизываетв камине дрова.Я сижу в задумчивостив креслах,возле моих ногсыто дремлет моя собака —борзая по кличке Виль.Я зову еёна русский манер Филькой.Рыжеволосая женщинас нежной,молочного цвета кожейиграет на фортепианокороткие пьесы,но я не вижу её лица.Боже, я не вижу её лица,у меня не получаетсяего рассмотреть!

Видение третье

Маленький стеклянныйфлакончик духовскользнул мимо кармашкадамской сумочки,упал и покатилсяпо мостовойк моим оторопевшим ногамДевушка настолькобыла увлечена разговором,что не заметилаэтой мелкой пропажи.Я осторожноприсел на корточки,чтобы поднять флакони вернуть егопрекрасной владелице,но не успел.Две тёмные фигурыуже скрылисьв сумраке летнего вечера.Я был немного раздосадованнеслучившимся знакомствоми машинальноубрал руку в кармани побрел восвояси.Пара капельароматной эссенцииупали на шёлковыйносовой платок.Так пахли райские яблочки.Яблоки в эдемском саду.Это было начало грехопадения.

Видение четвёртое

Она включилавиниловую пластинку.Та, приглушенно хрипяи потрескивая,выдала наконец что-то вродеАстора Пьяццоллы, Luna Caliente.Горячая волна подкатила к горлу.Она, как невидимые оковысбросив с себя платье,осталась в струящейся по телушёлковой комбинации.При магическом свете луныеё кожа казаласьнеестественно бледной.Она была словно сделанаиз белого фарфора,изящного и тонкого.В этот момент я,кажется, понял,почему императорвыбрал себев любовницы балерину…

Видение пятое

Он любил «картошку в шинели»и женщин от Chanel(№ 5, № 7,в арифметической прогрессии).Корона империи —в кровь красная шпинель.Адмиралтейский шпиль в небешпилькой в волосах девы,но странное дело —где эта дева теперь?!В жизни тоже бывают пробелы,у тех, кто отличает зёрна от плевел!

* * *

В Маяковского игры:куплю фарфоровый Glock [4] ,пущу пулю в висок.Тонкой струйкой наискосокБордо потечётпо «главному» блюду.Не услышу крик той,что на ужин придёт.Лилечка – Лялечка —Милочка – Ниночка —Кирочка – курочка —служанка,в конце концов!

4

Имеется в виду пистолет Glock 17 австрийской фирмы Glock.

* * *

Я лежал, раненный,на травяной подстилке,в сарае для скотаи, казалось, бредил!Позже я прочиталв каком-тонаучно-популярномжурнале,что такое бывает,что это воспоминанияо моих прошлых жизнях,которые спонтанновозникают,когда человек находитсяна грани жизни и смерти.

* * *

Днём быланестерпимая жара,и мне без концахотелось пить,а ночью – холод,которыйосновательно пробиралдо самых костей.Черноокая худая женщинабезмолвно приносила мневоды и лепёшекна вонючем козьем молоке.Однажды ночьюко мне прибежала мышь.Обыкновенная серая мышь,которая благополучно живётв старыххозяйственных сараях.Она стала ловко собиратьхлебные крошкис дубового настила.Почти каждый деньнаведывался мой товарищс хрупкой ампулойпенициллинав грязном карманецвета «американского рубля» —значит, виделсяс санитаром Вороновым,значит, «тяжелых» больше нет!И служебная машинав близлежащуюсанитарную частьради меня одного,естественно, не поедет!Зачем же лишний размельтешитьперед глазами у дудаевцев,к тому же с «грузом триста»?!– Здорово, брат! —криво ухмыляетсямой «непутёвый ангел». —Тут Воронов лекарствоэффективное тебе передал! —размахивает товарищтрёхкубовым шприцеми тянет рукик своему нагрудному карману.– Ты прикинь, полевой госпитальчечены вырезали! —обязательно делится Севкапоследними новостями.– А как так?Разве такое может быть? —удивляюсь ябезжалостной кровожадности. —Там же раненые!