Логово скорпиона
Шрифт:
Светлана Федоровна несомненно слышала клацанье зубов своего ненаглядного сыночка и поняла, что все очень серьезно.
— Что там происходит? Что с тобой делают? Где ты?
— В морге, — ответил Евгений чистую правду и, покосившись на Фюрера, добавил:
— Какой-то страшный человек с длинными волосами включил паяльник…
Рита забрала телефон, удовлетворенно кивнув, и Фюрер выключил паяльник: зачем зря жечь электричество.
— Ну что, Светлана Федоровна? Мне повесить трубку?
— Стерва! Убийца! Что ты делаешь с Женечкой?
— Валяйте! — разрешила Рита. — Звоните, дорогая Светлана Федоровна! — Рита была сама любезность. — И расскажите им об обстоятельствах отъезда за рубеж вашей невестки и внучки, о том, как вы подделали разрешение от имени своего сына… — Рита снова била наугад, но попала в точку, потому что Светлана Федоровна замолчала на некоторое время, а потом, уже совершенно другим голосом, куда более сдержанным, хотя и полным ненависти, спросила:
— Чего ты от меня хочешь? Денег?
— Нет, что вы! Я прекрасно знаю, что у вас их нет и никогда не было. Да меня деньги и не интересуют. Я хочу найти сестру и племянницу. Поэтому от вас мне нужно узнать все, что вам известно.
— Мне ничего не известно! — прошипела Светлана Федоровна, как гадюка, которой наступили на хвост.
— Шутки кончились! — раздельно произнесла Рита. — Вы и не представляете, с какими людьми связались и на какую жизнь обрекли собственную внучку из ненависти к Марине.
— Но я.., я ничего не знала, — прорыдала гадюка.
Теперь она решила бить на жалость.
— Плохо, — огорчилась Рита, — тогда мы будем пытать Евгения, пока он нам все не расскажет…
— Он ничего не знает! — вскрикнула Светлана Федоровна в ужасе.
— Плохо, — повторила Рита, — значит, мы будем пытать его очень долго.
— Нет, нет! Я скажу вам все, все, что знаю…
— Я слушаю, — Рита была спокойна, как телефон-автомат.
— Но я знаю совсем мало… — И наконец решившись, Светлана Федоровна упавшим голосом проговорила:
— Нотариус Семиухов Викентий Романович, телефон 327-27-24… Я имела дело только с ним.., честное слово, больше я ничего не знаю!
В трубке послышались всхлипывания, и наконец Светлана Федоровна еле слышно проговорила:
— Отдайте мне Женечку! Пожалуйста!
Послышался вопль Евгения — это Сережка, невзирая на запрет Фюрера, все же залепил ему в глаз.
— Ав-в, — завыла Светлана Федоровна, забыв от ужаса человеческие слова.
— Да оставь ты его! — в сердцах крикнула Рита и бросила трубку.
В приемной нотариуса Семиухова примерно за час до закрытия появилась весьма сексапильная блондинка, завитая, как пудель, и накрашенная, как индейский вождь перед боем.
Одета была блондинка в трикотажное красное платье, невероятно тесное. Вызывающе покачивая бедрами, блондинка подошла к бритоголовому парню бандитского вида, который задумчиво смотрел в экран компьютера. Видимо, он исполнял здесь сразу две должности: секретаря
и вышибалы. Наклонившись к плечистому секретарю так низко, что рискованный вырез платья оказался прямо у него перед глазами, красотка прощебетала:— Могу я поговорить с Викентием Романовичем?
Парень, видавший виды, тем не менее благосклонно задержался взглядом на вырезе и наименее хамским голосом, на который был способен, спросил:
— А вы записывались?
— Нет, — честно призналась блондинка. — Но мне очень, очень нужно с ним поговорить!
Помогите мне, прошу вас! Я буду так вам благодарна, так благодарна!
При этих словах она выразительно закатила глаза и призывно повела бюстом. Секретарь нервно сглотнул, покосился на ожидающих приема старух и, включив переговорное устройство, произнес охрипшим голосом:
— Викентий Романович, вы не сможете принять одного.., очень ценного клиента? — Затем он поднял взгляд на блондинку и сказал:
— Сейчас выйдет человек, сразу заходите.
Сидевшая поблизости старуха с пламенным взором прирожденной активистки подскочила и закудахтала:
— Это почему это она вне очереди? Сейчас будет очередь дамы в шляпке, потом очередь гражданина с палкой, потом очередь дамы с авоськой, потом — моя…
— Девушка по предварительной записи, — сурово отрезал вышибала.
— Мы все по предварительной, — не унималась старая активистка. — Если она пройдет, мы можем не успеть! Я третий раз записываюсь!
— У девушки абонемент! — рыкнул парень. — А будете шуметь — очищу помещение!
— Не имеете права! — пискнула активистка, но решила от греха замолчать: вдруг действительно очистят.
Как раз в это время от нотариуса вышла разбитная бабенка так называемого бальзаковского возраста, и блондинка под ненавидящими взглядами очереди проскользнула в кабинет.
Совершенно разнузданной походкой она подошла к столу нотариуса и села напротив него, вызывающе закинув ногу на ногу и поддернув юбку до последних мыслимых пределов.
Нотариус, плешивый мужичок с маслеными глазками, поднял голову, уставился на посетившее его кабинет явление природы и с интересом произнес:
— Слушаю вас!
— Викентий Романович; дорогой! Вся моя надежда только на вас!
— А в чем дело? — В голосе нотариуса прозвучала подозрительность, свойственная представителям этой профессии.
— Понимаете, моя тетушка при смерти… — Красотка открыла сумочку, вынула оттуда кружевной платочек, поднесла его к совершенно сухим глазам и громко всхлипнула.
Нотариус тоскливо покосился на графин с тепловатой кипяченой водой и спросил:
— Но при чем тут я? Я же не врач, я нотариус!
— Совершенно верно! — Блондинка придвинулась бюстом к нотариусу и продолжила:
— У тетушки есть квартира. Я — ее единственная.., почти.., родственница. Так вот.., вы понимаете?
— Не совсем, — потеплевшим голосом ответил нотариус.