Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя
Шрифт:
Дым поредел, и на пороге возник человек в строгом черном костюме, с зонтиком в руке и с цилиндром на голове. Глаза его прятались за черными очками.
Некоторое время Иннокентий и Черный Вей смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Затем гость перевел взгляд на тело Хрисанфа, подошел к нему, тронул лоб мертвеца острием зонтика.
– Этот старый дурень все же не справился со своим делом. Опять всю силу потратил на девок. Вот дерьмо, а?
Иннокентий усмехнулся:
– Ваш господь все создал из ничего, но материал все время чувствуется.
Черный Вей, он же Алексей Ридигерович
– Ты прав, заступник. Я знал, что Хрис безответственный человек, но все же надеялся на его исполнительность. Он всегда выполнял приказы… из страха смерти.
– Он уже давно перестал быть человеком. Впрочем, как и ты, наместник.
– Грубишь, потворник, – огорчился Черный Вей. – Тоже на что-то надеешься? На что? Ты же остался один, никто не придет тебе на помощь.
– Мне не нужна ничья помощь.
– То есть ты предлагаешь поединок? Мы же в разных весовых категориях, так сказать.
Тело Черного Вея вдруг скачком выросло в размерах, голова превратилась в морду дракона, похожую на Лик Беса на Вратах, руки вытянулись, превращаясь в когтистые лапы.
Иннокентий не двинулся с места, продолжая загораживать Врата с измельчавшей крутящейся воронкой. Черный Вей показал клыки и в течение долей секунды превратился обратно в человека.
– Пропусти, старик. Ваш замысел – чистой воды сумасшествие. Я не понимаю, зачем вам понадобилось посылать людей на верную смерть. Им нечего делать в мире моего Господина.
– Это уже не твоя проблема, наместник.
– Значит, добром не пустишь?
– Странно слышать это слово в твоих устах – добром, – усмехнулся волхв. – Попробуй пройди.
Глаза Балабонова угрожающе вспыхнули, превратились в две черные дыры. Он судорожно натянул на лицо очки.
– Отойди в сторону, старик! Последний раз предупреждаю! Убивать я тебя не стану, превращу в слизняка!
– Попытайся, – пожал плечами Иннокентий.
Черный Вей оскалился, вытянул вперед руку, с пальцев сорвались дымные струи – пять и еще пять, но прянули они не к Иннокентию, а к плите Врат, всосались в воронку, исчезли. Иннокентий не успел отреагировать на змеиный бросок струй, хотя и понял, что это такое: Черный Вей выпустил своих слуг – мороков.
– Вот и все, – снова оскалился Балабонов. – Мои шустрики быстро догонят твоих посланцев и остановят. Ничего у вас не выйдет. А теперь прощай, старик!
Он быстрым движением сделал укол зонтиком, направляя острие в грудь волхва. С острия прянула извилистая зелено-фиолетовая молния, вонзилась… в подставленную ладонь с металлическим кругляшом Шри Янтры и – отразилась, как луч света от зеркала! Не ожидавший этого Балабонов с воплем отскочил в сторону, так как молния разряда вонзилась ему в левую руку и превратила ее в нечто похожее на гигантскую клешню рака.
Иннокентий, склонив голову к плечу, полюбовался на пляску противника, затем дотронулся пальцем до плиты с вихревой дырой в центре.
– Мракотворь, закройся!
С пальца на плиту стекла струйка золотого сияния, и плита задрожала, заходила ходуном как живая, задымилась и с визгом приобрела прежнюю форму с плоским
изображением морды Зверя.– Идиот! – завопил, брызгая слюной, Балабонов. – Я все равно открою модуль и выпущу Господина! Но ты этого не увидишь!
В то же мгновение в помещение начали вбегать парни в камуфляже и черных беретах, с ходу открывая огонь из автоматов по фигуре у постамента.
Какое-то время Иннокентий с удивительным проворством уклонялся от пуль, затем стал невидимым, и стрельба прекратилась. Но Балабонов взмахнул зонтиком, и фигура волхва проявилась призрачной вуалью в углу бункера. Бойцы «Стикса» снова начали стрелять.
Тогда Иннокентий закрылся заклинанием «кольчуги», одеваясь в ореол серебристого свечения, и пули начали рикошетировать, словно натыкались на гладкую кристаллическую глыбу. Послышались вскрики, ругань: кое-кто из оперативников Балабонова получил свои пули обратно. Одна из них сбила с его головы цилиндр.
– Прекратить! – рявкнул замминистра.
Стрельба стихла.
Иннокентий перестал светиться, встал перед плитой.
– Уходите все! Сейчас я взорву эту штуку!
Бойцы «Стикса» попятились, переглядываясь в нерешительности, оглянулись на своего босса.
– Он блефует! – скривил губы Алексей Ридигерович. – Модуль невозможно взорвать, он подчиняется другим физическим законам.
Иннокентий раскрыл ладонь, на которой остро блеснул золотой кругляш мандалы.
– Знаешь, что это такое?
Лицо Черного Вея изменилось.
– Зоребор, мать твою! Шри Янтра! Откуда она у тебя?!
– Если не хочешь погибнуть вместе со мной – уходи, мразь! Моих сил, к сожалению, не хватит, чтобы уничтожить тебя, но вполне достаточно, чтобы инициировать детонатор Шри Янтры.
– Ты не сможешь! – недоверчиво ухмыльнулся Балабонов. – Для иницииации зоребора нужна особая звуковая мантра…
– Вот такая? – спросил Иннокентий и пропел глубоким бархатным баритоном: – Ве-е-р-ра-а-а!..
По бункеру заскакало гулкое эхо, от которого бойцы «Стикса» схватились за уши.
– Подожди, давай договоримся! – торопливо сказал Балабонов. – Переходи на мою сторону, и я дам тебе такую власть, какую только можно выдержать! Представь: ты – на вершине, все остальные – под тобой!
– И все будут счастливы, – тихо проговорил Иннокентий, – все миллионы существ, кроме сотни тысяч управляющих ими. Ибо лишь мы, хранящие тайну, только мы будем несчастны… [59]
59
Достоевский Ф.М. «Братья Карамазовы».
– Что ты там бормочешь, старик?
– Уходи! – сказал Иннокентий своим прежним звучным голосом, поднимая на шнурке мандалу и опуская ее на плиту.
– Убейте его! – сдавленным голосом приказал Балабонов.
Но «черные береты» не послушались и гурьбой бросились к выходу из помещения.
Черный Вей выругался, ударом кулака надел цилиндр на голову, скачком превратился в огромного зверяи бросился на противника, вытягивая к нему руки-лапы.