Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Все детство и последующую за ним человеческую жизнь (которая по длине, очевидно в разы короче типичного детства аса, так что такое себе впечатление) он провел среди смертных.

Он достиг больших высот, у него было очень много жен и детей. Он стал правителем человеческого племени, а, когда пришла пора умирать (а как у него вышло так достоверно состариться в его-то возрасте, что его даже согласились хоронить), он велел положить себя в лодку и пустить навстречу волнам.

Чуть позже родились законные дети, а потом случилась война с етунами, после которой люди признали Одина богом и защитником. Мидгард в лице самых мощных человеческих государств (Китай и прочая Азия смотрят на происходящее с недоверием) того времени подчинился новоявленному Всеотцу.

Подобно всем сам, Хеймдаль считал Локи сыном Одина, но открывшаяся правда потрясла его до глубины души. Усыновленный раб (и когда-то это его успели поработить толком еще не завоевав) позволил себе предать народ, который его принял. Локи и до последних событий не отличался общепризнанными добродетелями, зато очень походил на молодого (такого ли уж молодого, если он на Земле жил плюс-минус около эпохи викингов, а Одину бешенные тысячи лет) Одина, которого Хеймдаль застал и чью деятельность не одобрял, а теперь еще и вскрылась тайна происхождения.

. Беннер в очередной раз посетовал, что в Асгарде нет ни интернета, ни телефона, ни даже телеграфа. За несколько месяцев пребывания в поселении он успел проклясть невозможность связаться с нужным асом (а учитывая, что «нужных» ему асов не так много, то и еще и непунктуальность, и наплевательское отношение к окружающим этих самых избранных).

Все эти рассуждения казались простыми (особый феерически простой абзац на полстраницы). Слишком простыми для того, чтобы претендовать на истину.

Брюс не оставил надежду поговорить с женщинами-врачами и разузнать про образование асов, которые ведут торговлю и обязаны уметь считать (странные вещи привлекают его в женщинах?).

Глава 109

Отал чуть зубами не заскрипела от досады. (…) Царь (она тоже участвует в этом заговоре «Локи на трон, а то иш расслабился»?) не может, не имеет права так себя вести.

— Я сам выясню, что от меня хотят сестры. (…) И не забывай, у них долгое время лечились наши друзья. Мы в долгу перед ними. К тому же, если сестры обидятся (обидятся на то, что их убили, резонно. Раз уже предлагаются такие радикальные меры, то надо не на совесть давить, а оправдывать дальше и из лечения делать вывод не о «долге», а об их расположении и условно добрых намерениях), они могут выдать нас остальным етунам.

Убить царевен, развеять их тела по ветру (по суровому космическому ветру пространства между мирами, чтоб наверняка) — и етуны никогда не докажут причастности асов, даже если им известно о безрассудной дружбе между поселенцами и царевнами.

Отал была вовсе не прочь перенять мидгардские удобства, но выступала категорически против постройки на маленьком острове громадных предприятий по сборке машин и станков (как хорошо, что она еще не в курсе, что сборка в производстве всякого такого отнюдь не самое объемное, грязное и вредное занятие).

— А также моя наставница в мире магического искусства. Она позаботится о моей безопасности. Если таковой будет что-то угрожать (и это он задвигал про «только не вздумай обидеть», ну-ну. И вообще, к чему эти уточнения, его спросили кто, а не зачем).

Она с трудом вырвалась из жесткой хватки. Правую руку она почти не чувствовала. Нельзя прерывать заклинание, когда оно почти готово. Дрянной Локи — будто знал, что она собирается убить великаншу (которая мирно стоит и смотрит на происходящее, у них с жующей на заднем плане Берканой явно своя атмосфера и конкурс на самого адекватного в помещении).

Если существует Асгард, то почему бы не существовать Аду, Тартару и прочим подземным (определенно так глубоко еще никто Асгард не опускал) мирам, воспетым в легендах?

Встречаться с не упокоенной душой или отвлекать ее от пира в Вальгалле — чистое самоубийство. Но разве не Хагалар (ничего себе, какие авторитеты в ход пошли) утверждал, что слухи о силе духов преувеличены?

Глава 110

Встречаться с не упокоенной душой или отвлекать ее от пира в Вальгалле — чистое самоубийство. Но разве не Хагалар (ничего себе, какие авторитеты в ход пошли) утверждал, что слухи о силе духов преувеличены?

Они с сестрой шли пешком, поскольку ни одна лошадь не выдержала бы вес ледяной великанши. По-настоящему превращаться царевна не умела, а Локи мог обратить только себя (а он когда-то прям в великана с соответствующим весом и ростом превращался?). Да и рисковать здоровьем ванахеймской лошади Локи не желал: животные ненавидели сильное колдовство и старались держаться от него подальше — вызов духа мог смертельно напугать коня. А еще лошадь была типичным жертвенным животным, и кто знает, что придет в голову взбалмошной царевне. (Полный комплект отмазок, в общем)

Локи пожал плечами. Он не заплачет по так называемым «друзьям», а уж Хагалара придушит собственными руками. (И это герой, которому приписывается самоубийственное любопытство, уже похоже даже мне интереснее, что там в конце пути обещано, чем ему. Может, перед прерыванием общения хотя бы посетовать, что у него затруднения с формулированием нужных вопросов на давно не практикуемом языке?)

Царевна кивнула и уселась на землю. Она ужасно устала: ее грудь высоко вздымалась, а глаза сами собой закрывались. Всю жизнь она почти не выходила из дворца, и полуторачасовой поход по лавовым полям и каменным тропкам мало чем отличался от подвига (а нефиг было так бежать).

А ведь отец тоже мог ошибаться и подвести не к тому кургану. Быть может, царица вообще не здесь похоронена (что за упаднические настроения, тетенька из Ётунхейма сказала здесь, значит, здесь, ей вроде свои связи с потусторонним можно особо не подтверждать).

Он полностью в себя так и не пришел (складывается впечатление, что эту фразу за вас начал писать Лагур, но так и не закончил) после той жути, что творил с пленными людьми, и Беркана его опасалась.

— Мы не будем прятаться в соломе как последние женовидные (я, в целом, понимаю ваше желание воткнуть что-нибудь этакое эддическое, но какое тогда, пардон, «мы», вон у них 25% собравшихся женского пола на камне сидит, возможно, ему не помешает говорить исключительно за себя) трусы! Я немедленно отправляюсь на кладбище.

Раиду жестикулировал так отчаянно, что чуть не выбил глаз брату, а у Берканы не на шутку разыгралось воображение (А я где-то пропустила хоть малейшие основания рассчитывать, что его там прям убивают?). Она представила мертвого Локи, лежащего на могильном холме.

Раиду едва ли был готов действовать разумно, он только больше распалялся:

— Всех сразу не убьет! И я готов принять смерть от его рук. (Ну, во-первых, взаимоисключающие параграфы про придется помирать или все-таки нет, но это еще можно как-то списать на его неадекват, но, во-вторых-то, что за недооценивание, что значит «не убьет», уже скорее за возможность убедиться, что он в порядке и умирать спокойным :))