Локи. Дилогия
Шрифт:
– Насчет ямы, каюсь, не поняла… - призналась я.
– Мы слили в планетарную Сеть весь компромат, который нашли в архивах этого рода… - буркнул Локи. – Думаю, ближайшие несколько недель в местном высшем свете будет весело…
…Шести часов сна мне не хватило. Тем не менее, продрав глаза, я очень быстро сообразила, зачем меня подняли, резко взбодрилась, в хорошем темпе пробежала по трассе «туалет – душевая кабинка – шкафчик», влезла в скаф, подхватила шлем и вылетела в «солнышко». А там, обнаружив сразу две невысокие стопки листов вспененного пластика и Телепневу, сидящую на ближайшей, плюхнулась рядом с ней. Секунд через сорок из своей каюты вышел Фрол Романович и последовал нашему примеру, только опустился на другую стопку. Пока мы обменивались приветствиями, открылась
Через минуту бесшумно орали уже двое – к главе рода присоединилась его старшая жена в аналогичной «упаковке». А через пять Забава вывела в «солнышко» заспанную Антонину Киселеву, усадила между Логачевых, а сама предпочла устроиться рядом со мной.
В этот момент заговорил Ярослав:
– Тонь, пришло время воздаяния. Если хочешь понять, в чем оно будет заключаться, то закрой глаза и попытайся представить то, что я сейчас опишу.
Девчушка мгновенно зажмурилась и в нетерпении сжала кулачки.
– Итак, в данный момент мы висим в открытом космосе где-то между Фуджейрой-три и Рубежом. Вернее, не между ними, а чуть в стороне. Говоря иными словами, корабли тут не летают[2], и это место можно считать достаточно уединенным и тихим. Системы жизнеобеспечения скафов, в которые я засунул супружескую чету аль-Шамиси, настроены таким образом, что заставят их обитателей прожить по десять очень долгих суток. Более того, после того, как я выброшу эту парочку из шлюза, внутри шлемов зажгутся крошечные лампочки и включится внутренняя связь. В результате супруги смогут любоваться друг другом, не очень внятно обсуждать красоту звезд и, наверное, ругаться. А вот уйти из жизни пораньше, откусив себе языки, им не удастся, ибо рты теперь полностью не закрываются. Таким образом, у этих тварей будет время вспомнить все, что они натворили. И страшно пожалеть.
– Вы не хотите, чтобы я пачкала руки в их гнилой крови? – спросила Киселева, не открывая глаз.
– Нет, я хочу до смерти напугать других таких же уродов, пока еще наслаждающихся безнаказанностью! – холодно усмехнулся он.
– Чем? Тем, что пропадут всего два урода из сотен тысяч?! – съязвила девчонка.
– Тактический комплекс скафов запишет все, что будет происходить в них в течение десяти суток, а на одиннадцатые включит аварийный гиперпространственный маячок, работающий на частотах военных кораблей Халифата. Так что трупы найдут, а наш намек поймут и оценят. Впрочем, если ты считаешь, что это воздаяние слишком гуманное, предложи свой вариант.
Антонина задумчиво потерла курносый носик, затем посмотрела на своих бывших хозяев и повернулась к Локи:
– Они нас слышат?
– Да. Но шевелиться не в состоянии – не дает заблокированный экзоскелет их скафов.
– Значит, я могу к ним подойти?
– Конечно.
Она встала, пересекла «солнышко», присела на корточки рядом с шлемом генеральши, эдак с полминуты понаблюдала за ее истерикой, а затем перешла на ломаный, но достаточно понятный арабский:
– Я счастлива, что могу… говорю… ваши слова: «Я добрая, но на все воля Аллаха»! Повторяйте их. Десять дней. Там, где… всегда ночь. Знайте, я скоро… уже… свой дом. Где… нормально жить. А вы… помнить и повторять, что говорили… много-много… мне и другим рабыням: «Всемогущий Аллах справедлив во всем»!
– Отличное пожелание! – без тени улыбки сказал Логачев после того, как она закончила. Затем ненадолго «поплыл» взглядом и добавил: - В помещении, в котором тебя лечили, появился голоэкран. На него пойдет картинка с внешних камер. Если есть желание посмотреть, как эти уроды вылетят из корабля – можешь перебираться туда и устраиваться поудобнее…
[1] Анрос – язык межгосударственного общения на базе английского и русского.
[2] Объяснение
предельно утрировано, ибо предназначено для ребенка, пусть и выросшего на Рубеже.Глава 9
Глава 9. Ярослав Логачев.
23 июня 2352 года по ЕГК.
Уведомление о звонке с идентификатора из особого списка пришло в самом начале разбора результатов очередной учебно-тренировочной задачи. Я перекинул «флаг» командира на дядьку Фрола, сообщил группе, что нужно срочно отключиться, вывалился из вирта и озадаченно хмыкнул – в окне программы-коммуникатора, подсвеченном зеленым кантиком, обнаружилось голофото князя Мещерского. Который, по моим сведениям, должен был находиться на Белогорье. Тем не менее, тупить я не стал – разрешил подключение, дождался появления анимированной аватарки Константина Германовича, учтиво поздоровался и поинтересовался, где и когда его встретить.
– Встречать не надо – я уже на полпути к Зеленограду. Если не очень занят, то к половине седьмого загляни в Княжеский номер. Форма одежды – парадная.
Я кинул взгляд на часы, убедился, что успеть к назначенному сроку вполне реально, и пообещал, что буду. Потом отключился, вернулся в вирт, жестом прервал монолог Озорника, ставящего группе очередную боевую задачу, объявил, что сегодняшнее занятие закончено, и попросил девчонок поторопиться.
Как и следовало ожидать, просьба была услышана – не прошло и трех минут, как зашелестела первая дверь наших комнат с персональными УТК, и в коридор вылетела Даша, на бегу застегивающая рубашку. Еще секунд через двадцать шелест стал почти непрерывным, и к нам почти одновременно выбежали Настена, Забава, Лиза и Ульяна. А когда я жестом приказал им следовать за собой, из-за своей створки высунулся и Витька Неплюев:
– Локи, а что с программой на вечер?
– Пока ничего не отменяется… - буркнул я. – Но возможны варианты. Поэтому не расслабляйтесь.
– Принято! – заранее расстроившись, вздохнул он и пропал. А мы, ускорившись, добрались до лифтового холла, спустились в подземный ангар и загрузились в «Жуть».
По дороге к «Терему» получили восемь штрафов за неосторожное маневрирование и два за превышение скорости, зато перед Княжеским номером я оказался вовремя. Как и требовалось, затянутым в мундир. И, «посветив» личиком перед терминалом СКД, получил возможность предстать перед товарищем главы ИСБ.
Первые минут двадцать пребывания в гостях ушли на взаимные приветствия, знакомство с новым личным помощником князя, чаепитие и пустопорожнюю болтовню. А ближе к семи вечера Мещерский внезапно «поплыл» взглядом, затем посерьезнел и перешел к делу:
– Для начала пара слов о Бейле Гольдберг и Камилле Делоне. Как вы и просили, с их родителями связались напрямую, помогли с визами и переслали два купленных вами билета с открытой датой. Насколько я знаю, и те, и другие вылетят на Белогорье первым же рейсом. Ну, и передача девочек пройдет без какого-либо шума.
После этих слов перед глазами появилось хмурое лицо Федосеевой, а в ушах зазвучал ее голос:
«Спасение граждан Объединенной Европы и Новой Америки военнослужащими Империи – потенциальный козырь для очередного раунда бесконечной игры между государствами. Для того, чтобы этот козырь обрел вес для наших дипломатов, достаточно устроить пресс-конференцию или награждение спасителей: прикормленные или правильно замотивированные журналисты мгновенно раздуют рядовое событие до небольшой сенсации, разнесут ее по всему ГС и позволят добиться каких-нибудь преференций. Если провести передачу девочек родителям без какой-либо шумихи, то можно превратить последних в агентов влияния, что здорово порадует Службу Внешней Разведки. При желании, этот же козырь можно использовать еще несколькими способами, но даже те, в которых не будут задействованы средства массовой информации, окончательно уничтожат жизнь несчастных девчонок. Ведь их возненавидят собственные родители, попавшие в цепкие лапы спецслужб. По-хорошему, надо бы как-то избавить малышек от столь «ярких» перспектив. Но как это сделать, я не представляю. Ибо это – козырь. Использовать его выгодно. А выгода в наше время решает все…»