Лондонские мосты

Быков дожидался нас в кабинете. Меня удивил его усталый, изможденный вид, почти старческий. Весил он, наверное, около трехсот фунтов, дышал тяжело, хрипло, то и дело кашлял.

Меня уже предупредили, что по-английски этот бандит не говорит.

– Мне нужна информация о человеке, который называет себя Волком, – сказал я, усаживаясь напротив хозяина за деревянный стол.

Переводчик, молодой американец русского происхождения, работающий в нашем нью-йоркском отделении, перевел мои слова.

Толя Быков почесал затылок, покачал головой и процедил что-то по-русски.

Переводчик выслушал, потом посмотрел на меня.

– Он говорит, вы зря тратите время. И свое, и его. Почему бы вам не уйти? Он знает "Петю и Волка" и никаких других Волков.

– Мы не уйдем. Скажите ему, что ФБР и ЦРУ не оставят его в покое, пока не найдут Волка. А вот его бизнес может пострадать.

Агент заговорил по-русски, и Быков вдруг рассмеялся ему в лицо. Потом произнес тираду подлиннее, в которой упоминался Крис Рок.

– Он говорит, что вы комик похлеще Криса Рока. Ему нравится Крис Рок и вообще политические комедианты.

Я поднялся, кивнул Быкову и вышел из комнаты. От первой встречи большего мы и не ожидали. И все-таки знакомство состоялось. Я знал, что приду к нему снова и снова, что буду приходить столько, сколько потребуется. У меня не было других дел, только это. И я учился быть очень, очень терпеливым.

Глава 124

Через несколько минут я вышел из дома в компании Неда Махони. Мы смеялись. А почему бы, черт возьми, и нет? Первая встреча – только начало.

Что-то бросилось мне в глаза. Я посмотрел еще раз.

– Нед... Господи! Взгляни!

– Что?

Он покрутил головой, но так и не увидел того, что заметил я. А я уже бежал, еще не веря своим глазам.

– Что? В чем дело, Алекс? – крикнул вслед Нед. – Алекс, что случилось?

– Это он! – бросил я на ходу.

Мой взгляд словно приклеился к одному из охранников, стоящему под раскидистым деревом. Охранник был в черном костюме, черной рубашке и без пальто. И он пристально смотрел на нас. В его руке...

В его руке был черный резиновый мяч, потертый, явно не новый. Я видел, как сжимаются и разжимаются пальцы. Я знал – это тот самый мяч, который подарил Волку на день рождения сын.

И борода. Человек с мячом носил бороду.

Он посмотрел мне в глаза.

И побежал.

– Это он! – крикнул я Неду. – Волк!

Я помчался через лужайку со скоростью, которой не развивал давным-давно. Нед мчался за мной. По крайней мере так мне хотелось думать.

Русский запрыгнул в ярко-красный автомобиль с откидным верхом и попытался включить мотор.

"Нет, Господи, нет!"

Я свалился на переднее сиденье еще до того, как он успел переключить передачу, и изо всех сил ударил его в нос. Кровь брызнула на рубашку и пиджак. Что-то хрустнуло. Я ударил его еще, на сей раз в челюсть.

Мне удалось распахнуть дверцу. Он посмотрел на меня холодными, умными глазами. Таких глаз, совершенно пустых и бесчувственных, я еще не видел. В них не было ничего человеческого.

"Может, он и есть настоящий Толя Быков?"

Впрочем, какая разница? Передо мной был Волк – я видел это по его глазам. Теперь в них появились самоуверенность, презрение и ненависть.

– Мяч, – сказал он. – Ты узнал про мяч. Мне подарил его сын. Поздравляю.

Русский как-то странно улыбнулся и сжал зубы, как будто раскусывая что-то. Я понял и попытался разжать сомкнувшиеся челюсти, однако зрачки у него вдруг расширились от боли. Яд. Он раскусил ампулу с ядом.

Волк открыл рот и закричал. В полный голос. По губам и подбородку потекла смешавшаяся со слюной белая пена. Тело неестественно искривилось, он забился в конвульсиях. Моих сил не хватало, чтобы удержать его. Я поднялся и отступил на шаг.

Русский начал задыхаться, хвататься за горло. Жуткая агония продолжалась несколько минут, и мы ничего не могли поделать. Оставалось только ждать и смотреть.

В конце концов случилось то, что и должно было случиться: Волк умер в страшных мучениях на переднем сиденье дорогого спортивного автомобиля.

Когда все кончилось, я наклонился, подобрал резиновый мяч и положил его в карман. Киллеры называют это трофеем.

Все кончилось, и я мог вернуться домой, разве нет? Мне нужно было о многом подумать, многое решить и, может быть, изменить что-то в жизни. В голове стучала неприятная, беспокойная мысль: "Вот и я уже беру трофеи".

Но ее вытесняло другое, куда более важное: Деймон, Дженни, малыш Алекс, Нана.

Дом.

Волк мертв. Я видел, как он умер.

Я повторял и повторял эти слова до тех пор, пока сам в них не поверил.