Лоно Заруны

И уже потом мой взгляд упал на тело мужа. Сердце болезненно сжалось. Теперь его ждет та же участь, что и Нарана. Тот еще был недвижим и причинял другим немало хлопот (хорошо, что было кому его нести!). И во всем этом виноват безумный старикашка. Теперь на смену растерянности пришла дикая злость на Старейшину Зарнара. Значит, вот, чего он жаждал. Скорее всего, он думал, что мне не удастся пройти через линию смерти, и я погибну. Он так привык, что никто и никогда не проходил эту черту, что вероятность того, что я смогу, для него стремилась к нулю. Может быть, неизменность факта того, что Последний Страж никого никогда не пропускает, породила в сердцах жителей Зарнара веру, что ничего и никогда не изменится. Что так и будут они жить в заточении в городе столетиями (ведь уже прошло более пяти тысяч лет!). Что они будут бдеть укоренившиеся традиции и обычаи. И то, что могло пошатнуть веками устоявшийся уклад жизни, было неприемлемым и недопустимым явлением. Его нужно пресекать на месте, вырывать с корнем. А саму идею прихода Ищущего Правду держать для слабых умов как мираж вдалеке, чтобы не допустить бунта и легко ими управлять.

Вероятно, Шихард предполагал, что после моей гибели, остальные придут в смятение и растеряются. Тогда, уложив Лахрета, он считал, что легко покорит оставшихся. По разочарованному выражению его лица, было ясно, что замысел того не исполнился. А его вера в то, что жизнь никогда не изменится и веками хранимая заповедь не исполнится, с дребезгом разбилась о реальность. То, что он давно похоронил в своем сердце как иллюзию, стало явью.

Однако о его чувствах сейчас я абсолютно не думала, поскольку злость внутри возросла троекратно от того, что я поняла его умысел. Как он посмел так мною манипулировать?! Почему хочет моей смерти? Почему он отступил от повеления Зарнара? Или же оно в этом и заключалось: во что бы то ни стало, заставить Ищущего Правду пройти последнее препятствие? Как бы там ни было, сейчас я хотела убить старика на месте! За его безумие, за жестокость, за бессердечность.

Стоя все в том же месте, и глядя обиженным взглядом на главу Зарнара, я с силой сжала кулаки. Я не оставлю его действия безнаказанными. Но как?

Не успела я об этом подумать, смотря с дикой злостью на ликующее лицо главы города, как сзади, над его головой выскочила рука с чем-то тяжелым, и стукнула точно по темечку. Старик даже не успел опомниться, как тут же рухнул мешком костей на пол, выразительно закатив глаза. А рядом, угрюмо хмуря брови, стоял Хим Дан и держал в руках внушительный булыжник. Его ноздри напряженно раздулись, а взгляд горел праведным гневом. За ним, прикрывая спину, стоял молодой человек с модно выстриженной бородкой и ярко-синими глазами. Он поднял свой глушитель на уровень плеча и правил его в ряды облаченных в белое мужчин.

Стражники Зарнара растерялись, и в замешательстве переводили оружие с бунтарей на окруженных. Этим замешательством тут же воспользовалась Фиона и Рэнна. Двигаясь, как пантеры, они синхронно прыгнули в разные стороны. Прижались к полу, спружинили и четкие удары пятками по загривку и в живот мигом уложили двух охранников. Тем временем мужчины тоже не стояли зря. Йен и капитан Виктор навалились прямо на стоящих рядом и умелыми приемами завали еще двоих. Последние два парня успели вовремя сообразить, и, бросив глушители на пол, отскочили в сторону и подняли руки вверх. Исход боя закончился прежде, чем я успела моргнуть.

Вэй Вэй вскрикнула и подбежала к отцу, заглядывая в осунувшееся лицо большими улыбающимися глазами. По губам я прочитала, что она сказала ему что-то вроде: «Ты все сделал правильно».

Теперь преимущество было на нашей стороне. Хим Дан махнул рукой сдавшимся парням и велел им открыть входные двери. В зал ворвались ниясыти и распределились по периметру. Лирит прямым ходом побежал к Лахрету и принялся его обнюхивать. Ноздри нура взволнованно трепетали, а мехи-легкие активно работали, загоняя воздух в напряженное от недавних усилий тело. По плечу бежала кровь из глубокого пореза от основания шеи до предплечья, но он ничего не замечал.

Забава же ринулась было ко мне, но я жестом велела ей не шевелиться. Она застыла возле линии раздела и устремила на меня внимательный послушный взгляд. В голове возник взволнованный вопрос, цела ли я? Я заверила ее, что кроме содранных коленей, у меня нет никаких повреждений.

Потом я перевела взгляд на все еще стоящего над Шихардом Хим Дана. Он еще пару мгновений задумчиво смотрел на тело лидера, затем повернулся в мою сторону и кивнул. Я пыталась понять, что он этим хотел сказать? Может, можно ли им уже идти ко мне? Или теперь я могу вернуться без страха?

Я боязливо посмотрела на щели, где покоились смертоносные диски. Но они продолжали находиться в том же положении, что и всегда.

«Дальше идти будет проще», - вновь всплыли последние слова голограммы Зарнара. Вероятно, после того, как я преодолела это последнее препятствие, некий механизм запустил отмену работы дисков. Так ли это, можно проверить только одним способом.

Вздохнув и выдохнув, я сделала первый нерешительный шаг в сторону замерших возле подъема людей. Со страхом покосилась на другую сторону, готовая в любую секунду отпрыгнуть назад. Но ничто не шевельнулось. Ни звука, ни дуновения, ни шороха. Снова глубокий вздох и шаг. Ничего. И так до самого конца. Защитные механизмы этого зала-пещеры уже не реагировали на меня, как на опасность. Но будут ли они пребывать в таком же покое, когда пойдут другие?

Когда я переступила порог, все взволнованно окружили меня, спрашивая о моем самочувствии. Но я их не слышала. Растолкав всех, я протиснулась к лежащему на полу мужу. Над ним, отогнав взбудораженного нура, склонилась Милитана. Она проводила тщательный осмотр на повреждения.

– Что с ним? – спросила я медика.

– То же, что и с Нараном. Жить будет. Придет в себя через часов восемь. Зависит от крепости организма.

Я опустилась рядом на колени и взяла его руку. Его лицо застыло в суровом несогласии, а черные глаза смотрели перед собой строго в потолок.

– Но ведь это так долго, - грустно простонала я и подняла на доктора молящие глаза. – Он должен прийти в себя сейчас. Он нам нужен сейчас!

– Прости, но реанимационной капсулы здесь нет. Он…

– Извините, что вмешиваюсь, - над моей головой сзади раздался голос Хим Дана, - но я знаю один способ… поднять его.

Я запрокинула на него голову:

– Пожалуйста, сделайте что-нибудь! – казалось, мое сердце сейчас выпрыгнет от волнения.

– Я могу, но хочу предупредить, что это очень болезненная процедура. Очень. Очень болезненная…

– И это поможет?

– Это сразу же приведет его в чувство. Гарантирую.

Выбор был не из простых. Я засомневалась и снова перевела взгляд на окаменевшее лицо Лахрета.

– Какая процедура? – поинтересовалась рядом профессиональным тоном Милитана.

– На голове есть определенная точка. Если в неё ввести иглу, активируются резервные силы организма, которые выведут его из паралича. Сначала он ничего не почувствует, но потом, с каждой секундой боль будет нарастать до тех пор, пока не превратится в чудовищные, нестерпимые муки. Чувство будет такое, будто наживо сдирают кожу с мяса. Я знаю, что это. Переживал подобное… Если ты считаешь, Лана, что это необходимо, я сделаю.

– Иглоукалывание, - сжимая в руках теплую ладонь мужа, я понимающе кивнула.

Я знала, что Лахрет не побоялся бы боли. Он страшно ненавидел чувство, когда не мог контролировать ситуацию, и часто делал все возможное, чтобы этого избежать. Но видеть боль и страдания любимого человека… Это страшнее, чем твоя собственная. Поэтому я колебалась.

Не знаю, какими неимоверными усилиями он это сделал, но вдруг я почувствовала, как дрогнули его пальцы в ободрительном согласии. Внутри родилась уверенность, что он готов.