Лорд Безупречность

– Короче говоря, Типтон не пожелал помочь, – сделал вывод Бенедикт.

– Прежде чем торговец что-нибудь скажет, придется послать за людьми, которые смогут поручиться за нашего агента.

– Должна сказать, что моя дорогая дочка способна за версту распознать констебля, сборщика долгов или сыщика, – заметила Батшеба. – Ей достаточно одного-единственного взгляда, чтобы понять, кто передней. Да и, честно говоря, никаких особых сложностей в этом нет.

– Право, вы так спокойно все воспринимаете! – восхитился Делюси. – Я бы на вашем месте сошел с ума. И так готов был придушить агента. Дети оказались у него под носом, и все-таки он позволил им улизнуть.

– Ничего он не позволял, – раздраженно возразил Ратборн. – Несколько дней назад я как раз напомнил миссис Уингейт, что ни ее дочь, ни моего племянника никак нельзя назвать доверчивыми детьми. Для этого оба слишком умны. И хитры.

– Отец пришел в ярость, – признался Питер. – Ведь держать деда в неведении – задача не из легких. Чем дольше длится вся эта история, тем больше вероятность, что он что-то заподозрит. А как только это случится, сумеет очень быстро выяснить истину, и тогда всем нам не избежать грандиозного скандала.

– Удивительно, что он до сих пор остается в неведении, – заметила Батшеба. – Лорд Мандевилл вовсе не выглядит дряхлым старцем. Он сохранил и острый ум, и физическую активность.

– О, дед в отличной форме, – согласился Питер. – Но в последнее время все чаще старается переложить на плечи отца скучные и утомительные дела. А сам с большим удовольствием охотится, ловит рыбу и вообще прекрасно проводит время.

– В таком случае лорд Нортвик обладает богатым опытом ведения хозяйства, – прокомментировал Ратборн. Он прекрасно знал, что подобное распределение ролей встречалось довольно редко. Как правило, глава большого семейства всеми силами удерживал бразды правления до последнего дыхания. А наследнику ничего не оставалось, кроме как ждать смерти отца. Нынешний король, по мнению Бенедикта, ярко иллюстрировал все недостатки подобного метода воспитания.

Метод его собственного отца, лорда Харгейта, тоже заключался в стремлении возложить на плечи старшего сына как можно больше ответственности, памятуя о том, что праздность порождает пороки и воспитывает зло.

– Отец заставил наших людей несколько раз прочесать Бристоль вдоль и поперек, – сообщил Питер.

Бенедикт кивнул:

– Вполне логичный подход. Беда лишь в том, что ребята ни за что и никогда не окажутся там, где их ждут. Когда их видели в последний раз?

– Гаффи Типтон приехал в «Колокольчик» вечером, – ответил Делюси. – Отправил детей на крыльцо, чтобы те не намокли под дождем, а сам занялся лошадью. Обычно это входило в обязанности лорда Лайла.

– Перегрин ухаживает за лошадью? – удивленно переспросил Бенедикт. – Неужели мой племянник годится на роль грума?

– По словам Типтона, он спокойный, послушный и услужливый мальчик, – ответил Питер.

– Спокойный и послушный, – повторил Бенедикт. – И это отзыв о Перегрине. Поверить не могу! – Он взглянул на Батшебу. – Как вы считаете, сказывается благотворное влияние Оливии?

– Шутите? – в свою очередь, удивилась та. Воспоминание пришло мгновенно, без предупреждения.

Сцена возникла в уме так ярко, словно произошла несколько минут назад: доверчиво поднятое неправдоподобно прекрасное лицо, бездонные синие глаза и едва слышная нотка смеха в голосе. Тогда она сказала, что пыталась продать Оливию цыганам, да те не взяли.

Может быть, все началось с этого забавного комментария?

Может быть, он погиб задолго до того, как осознал собственную смерть?

Может быть, мир начал неумолимо меняться именно в тот миг, а он глупо и упрямо считал себя таким же, как прежде?

Он не был прежним и уже никогда не сможет вернуться в прошлое.

Перегрин скорее всего тоже изменится до неузнаваемости.

– Типтон сказал, что и мальчик, и девочка очень помогли ему, – пояснил Питер Делюси. – Кажется, помощь незнакомых детей немало его удивила. Но вчера вечером из-за дождя торговец сам повел лошадь в конюшню. Боялся, что добровольные помощники промокнут и простудятся. Потому и отправил их под крышу. И больше уже не видел.

Бенедикт задумался.

– От центра Бристоля до ворот Трогмортона не так уж и далеко, – наконец проговорил он. – Пешком, наверное, несколько часов. А они вполне могли часть пути проехать. Но даже если всю дорогу шли пешком или ехали на самой медленной повозке, все равно сейчас уже наверняка в поместье.

– Так вы считаете, что следует сосредоточить усилия здесь? – уточнил Делюси.

– Не хотелось бы поучать лорда Нортвика, – ответил Бенедикт. – Но с другой стороны, ему незачем попусту тратить время и энергию своих людей. Да и чем быстрее он от нас избавится, тем лучше для всех.

Питер Делюси попытался было вежливо протестовать, но лорд Ратборн перебил его:

– Будьте так добры, передайте отцу, что мне необходимо с ним поговорить. Сразу, как только у него найдется для этого время.

Вторник, вторая половина дня

– Через главные ворота нельзя. – Перегрин схватил Оливию за руку и потащил в противоположном направлении. Пока путешественникам везло: у входа в Трогмортон никого не оказалось.

– Но сегодня день посещений, – возразила она. – Слышал, что сказал мистер Суэйн? По вторникам и четвергам поместье открыто для всех желающих.

Дети провели ночь в конторе ростовщика, мистера Суэйна. Это было одно из немногих мест, где Оливия чувствовала себя в безопасности.

Впрочем, Перегрин не испытывал подобного ощущения. Но зато в конторе было сухо и тепло. Постоянно входили какие-то обтрепанные, промокшие люди и предлагали свои жалкие пожитки в обмен на жалкие деньги.

После пяти дней скитаний и Оливия, и граф Лайл выглядели ничуть не лучше грязных и оборванных бристольских бедняков. Окажись они в благопристойной гостинице, на них тут же обратили бы неблагосклонное внимание. Конечно, можно было остановиться и в заведении попроще. Но в этом случае риск оказался бы куда серьезнее, чем возможность попасть в руки констеблей или сыщиков.

Всего лишь несколько дней назад Перегрин мечтал о том, чтобы их как можно скорее поймали.

Это время уже прошло.

Теперь он радовался приюту на одну ночь, даже если этим приютом оказалась не слишком чистая контора ростовщика, а спать приходилось прямо на полу.

Место для ночлега нашла Оливия. Как оказалось, она знала о ростовщиках абсолютно все, включая имена и адреса половины сомнительных дельцов в Лондоне и всех до единого – в Дублине. Они с мистером Суэйном прекрасно провели время, обмениваясь анекдотами и сплетнями. Разумеется, во время приятной беседы Оливии без малейшего труда удалось получить все необходимые сведения о Трогмортоне.

И это оказалось большой удачей, поскольку парк и земельные угодья занимали тысячи акров, а карты у кладоискателей не было. Суэйну дважды пришлось побывать в поместье на праздниках, и он довольно ловко нарисовал примерный план поместья. В усыпальнице он, естественно, не был, но видел здание и слышал, что знающие люди говорили, будто оно построено в стиле древнеримского храма. Широкую лестницу охраняли две статуи. Так Перегрин получил общее представление о цели путешествия.

– Не понимаю, почему нельзя просто проскользнуть вместе с толпой? – заметила Оливия.