Лорд Очарование

— Самодовольный? Подожди-ка минутку, Пенелопа Грейс Фэйрфакс. Ты хотела меня почти с самого начала. Моя память теперь работает отлично, и я не забыл ни поцелуи, ни стоны. Разве мне приснилось, как ты облизала всё мое тело?

Пенелопа задержала дыхание и развернулась к креслу. Схватив свою штопку, она бросила её в него. Она приземлилась ему на голову. Он ухватился за штопку, и освободившись, обнаружил, что Пенелопа идет мимо него к выходу из личных покоев. Он бросился за нею, но остановился, когда она развернулась.

— Я думала, что тебя мне прислало какое-то волшебство, но теперь я понимаю, что я была проклята каким-то злым дьявольским отродьем из ада, когда шторм принес тебя на мой остров.

— Избавь меня от этого вздора, — ответил Морган. Он наклонился к ней, улыбаясь. — Ты хочешь меня так же, как и всегда. Возможно, я отплыву завтра, но я вернусь. И я вернусь к тебе в постель.

— Когда дьявол будет сидеть по правую руку от Господа! — выкрикнула Пэн.

Он бы возразил, но Пэн выбежала из комнаты и захлопнула дверь перед его носом. Он почти ударился об неё. Вместо этого, он развернулся и начал ходить из угла в угол. Маленькая вредина снова сделала это. Она потеряла веру в него. Божье дыхание, но она заставляла его желать зареветь и завыть от своей непреклонности. Какое право она имеет обвинять его в таких зловредных хитростях, когда он охотно предложил ей себя? Он любил её, но она всё же женщина, и должна доверять и подчиняться ему. Почему она не подчинилась его воле, как другие женщины?

Он не мог поведать ей правду о том, почему он хотел, чтобы она осталась на Покаянии. Он почти вздрагивал при мысли о том, чтобы рассказать о своем потаённом страхе, что он мог бы подвергнуть её опасности. Но она знала про Энн и Марию, о которых он не думал уже многие недели, с тех пор, как он встретил Пэн.

Все же он хотел бы, чтобы Пэн вела себя, как они. Обычно, стоило ему погрозить, что он уйдёт и они поспешно принимали его знаки внимания, как он того желал. А с Пэн чем больше он старался направлять их отношения, тем больше она старалась прогнать его от себя. Отношения не должны так развиваться.

Морган наклонился и поднял штопку Пэн. Бросив её на кресло, он начал улыбаться. Божье дыхание, она была такой же непостоянной, как шквал, и такой же возбуждающей.

Не было другой такой же, и ему было всё равно, даже если бы и была. Его улыбка превратилась в ухмылку. Он и раньше её соблазнял. Ему необходимо упорно стараться, и она снова изменится, и наконец, сдастся. Потом он смог бы подумать о терпимом соглашении, — он продолжит работать с Кристианом, а Пэн будет ждать его здесь, вдали от опасности. Его влечение к ней не исчезнет, но он сможет держать его под контролем. Если же это не удастся сделать, то он опасался, что утонет в своей потребности.

На следующее утро, до рассвета в своей комнате Пэн съеживалась от холода в своём самом тёплом платье и самом плотном плаще. Она читала длинный документ, а отец Хамфри грел руки у камина. Она оторвалась от чтения:

— Вы уверены, что он не уступит по этому вопросу?

— Уверен, — ответил отец Хамфри.

Пэн снова взглянула на документ, потом вздохнула, — Ладно. Я выиграла больше, чем ожидала. Давайте отправляться, отче, прежде чем остальные проснутся.

Они вышли из её спальни и крадучись покинули поместье, не встретив ни единой души. У домика привратника они заметили ожидающих их с лошадьми Дибблера, Сниггса. Нэни и Твисл. По её знаку, Эрбут опустил подъёмный мост. Когда ржавые цепи заскрипели, Пэн поморщилась и глянула на поместье.

Она ожидала, что Морган появится с минуты на минуту, но этого не произошло. Она повела компанию прочь от замка, ведя лошадь шагом, пока они не перешли мост. Потом она пришпорила животное и поехала рысью в направлении Мач Кутвелла с отцом Хамфри и обитателями Хайклиффа следующих за ней.

Она решилась. Это лишит её всякой возможности любви, но после того, как Морган так жестоко поиграл с ней, она больше не желала любви. И она поверила в его угрозу вернуться и переспать с ней. Она не позволит себя использовать. Если она покорится воле Моргана, это причинит ей боль, и стыд. Она так недолго надеялась на воссоединение и брак. Как странно. Разумеется, в свете она не была бы парой великолепному Моргану Сент-Джону. Слишком непримечательная, слишком бедная.

Но она кое-что узнала о себе за прошедшие недели… что-то внутри неё отказывалось выносить бльшие унижения. Она призналась себе, и больше никому, что её отец и мать отослали её, вместо того, чтобы рискнуть из-за её дара. Она не хотела снова испытать подобную боль. И хотя она вынуждена была признать, что Морган с нежностью относился к ней. Она не желала обожания, но и не желала неуважения, но, казалось, он её не понимал.

Боже, всё, что он понимал — это блуд. Она поискала у себя глубоко внутри, и пришла к выводу, что хотя, надо признать, она желала Моргана, но не могла его иметь. И поэтому она должна защитить себя. Вот почему она отправилась в Мач Кутвелл. Все-таки она не обращала внимания на благополучие своих людей слишком долго.

Чем ближе они подъезжали к имению Кутвелла, тем больше падало её настроение. К тому времени, когда она въехала во внешний двор, по её виду можно было сказать, что она только что овдовела. Пондер ожидал её на ступеньках, облачённый в свои лучшие одежды.

Вид Кутвелла в жёлтом и красном шёлке вывел Пэн из ступора. Солнце поднялось и отражалось от золотой каймы его платья. На нём была плоская жёлтая шляпа с красным щёгольским пером, которое было приколото брильянтовой булавкой. Пэн уставилась на брильянтовые пряжки на его сапогах, когда он торжественно провожал её в дом.

— Наконец, в вас проснулся здравый смысл, — говорил Пондер. — Хотя мне не нравится поспешность, на которой вы настояли. Я желаю следовать вашим желаниям ради гармонии.

Он остановился, когда они вошли в Большой Зал:

— Осмотритесь. Мне удалось выполнить кое-какие приготовления, моя дорогая.

Холл, декорированный лучшими коврами Пондера, кишел слугами. На столах громоздилось достаточно говядины, баранины, пирогов и эля, чтобы кормить всех жителей острова всю зиму. В музыкальной галерее три скрипача выдавали мелодии более подходящие для Майского фестиваля. Слуги проходили между гостями, подавая всем вино.

Пэн посмотрела на парня, несущего большой серебряный кубок с позолоченной веточкой розмарина.

— Позвольте я помогу Вам, — сказал Пондер, снимая с неё плащ.

Пэн сняла одеяние, глядя на букет розмарина, перевязанный ленточками и втиснутый в его пояс. Пондер заметил её озабоченность.

— Традиционный признак мужских достоинств, я полагаю.

Пэн с трудом сглотнула, потом повернулась лицом к отцу Хамфри. Она не думала, что Пондер настолько глуп. Дибблер смотрел на мужчину, словно видел танцующую свинью. Тут же началась церемония, и она услышала себя, повторяющая обеты, которые никогда не думала принимать.

Отказываясь думать о последствиях, она дала свое обещание. После этого, она впала в своего рода ступор.

Со стороны она услышала, как Пондер повторяет свои клятвы. Его маленький, мокрый рот двигался. Казалось, она не могла оторвать от него взгляд, даже, когда услышала звук толкотни за собой. Она смотрела, как его пухлые губы покачиваются, потом серебряный клинок опустился мимо неё, чтобы уткнуться в подбородок под ними.

— Если Вы закончите свои клятвы, они будут последними словами, которые Вы скажете.