Лорд Теней

Артур снова помотал головой. В тусклом свете колдовского огня он казался старым – намного старше, чем был, с проседью в волосах и глазами выцветшими, как океан ранним утром. Тело в давно не стиранной серой одежде было настолько худым, что сквозь ткань проступали ключицы.

– Я не знал, что Малкольм окажется тем, кем он оказался, – ответил он. Убийцей, душегубом, предателем. – К тому же, я полагался на мальчика. – Он откашлялся. – На Джулиана.

– Я тоже не знал про Малкольма, – сказал Джулиан. – Дело в том, что у нас будут гости. Центурионы.

– Кентархи, – пробормотал Артур, выдвинув один из ящиков стола, словно собирался что-то в нем искать. – Так они назывались в византийской армии. Но Центурион всегда был столпом войска. Он командовал сотней воинов. Центурион мог подвергнуть римского гражданина даже такому наказанию, от которого тот обычно был защищен законом. Центурионы выше закона.

Джулиан не знал, сколько на самом деле общего между римскими центурионами и Центурионами Схоломанта. Но мысль Артура и так была понятна.

– Понятно. Значит, нам придется быть особенно осторожными. Я имею в виду то, как тебе держаться и действовать в их присутствии.

Артур сжал пальцами виски.

– Я так устал, – пробормотал он. – Разве нельзя… Попросить у Малкольма еще снадобья…

– Малкольм мертв, – сказал Джулиан. Дядюшке уже сообщили, но, кажется, он не вполне это усвоил. И именно таких ошибок ему ни в коем случае нельзя допускать при чужаках.

– Существуют ведь лекарства простецов, – после секундного колебания произнесла Диана.

– А как же Конклав? – возразил Джулиан. – Наказание за обращение к медицине простецов – это…

– Знаю я, что это, – неожиданно резко сказала Диана. – Но мы в отчаянном положении.

– Но мы даже не поймем, какие таблетки нужны и сколько. Мы же не знаем, как простецы лечат такие недуги.

– Я не болен. – Артур с грохотом захлопнул ящик. – Фэйри повредили мой разум. Я почувствовал, как мой рассудок разбился. Ни одному простецу этого не понять и не вылечить.

Диана встревоженно переглянулась с Джулианом.

– Что ж, можно действовать другими путями. Мы оставим вас в покое, Артур, и все обсудим. Мы понимаем, как важна ваша работа.

– Да, – пробормотал Артур. – Моя работа… – И он вновь склонился над бумагами, тут же позабыв о Диане и Джулиане. Выходя следом за Дианой из мансарды, Джулиан не мог не задуматься: что же за утешение находит его дядя в древних рассказах о богах и героях, о прежних временах, когда спастись от безумия можно было, заткнув уши и отказавшись внимать музыке сирен.

Спустившись с лестницы, Диана обернулась к Джулиану и мягко проговорила:

– Сегодня вечером тебе придется сходить на Сумеречный базар.

– Что? – потрясенно спросил Джулиан. Нефилимам на Сумеречном базаре нельзя было показываться, если только они были не на задании. А несовершеннолетним нефилимам соваться туда вообще не разрешалось. – С тобой?

– Мне туда нельзя, – покачала головой Диана.

Джулиан не стал спрашивать. Оба они молча согласились с тем, что у Дианы есть свои секреты, и Джулиан не должен их выпытывать.

– Но там будут колдуны, – продолжила она. – Незнакомые колдуны, которые за плату будут молчать и не узнают тебя. А еще – фэйри. В конце концов, это же безумие, наведенное фэйри, а не естественное состояние Артура. Может, они поймут, как все исправить.

Диана на мгновение задумалась.

– Возьми с собой Кита, – сказала она. – Он знает Сумеречный базар лучше, чем любой, кого мы можем попросить, и жители Нижнего мира ему доверяют.

– Но он же ребенок! – возразил Джулиан. – И не выходил из Института с тех пор, как погиб его отец. – Точнее, был убит. Растерзан у него на глазах. – Боюсь, ему будет не легко.

– Придется ему привыкать, что легко не будет, – бесстрастно отрезала Диана. – Теперь он Сумеречный охотник.

3 Для чудовища стал домом

Из-за жутких пробок Кит с Джулианом добирались из Малибу до Старой Пасадены целый час. Когда они нашли, где припарковаться, у Джулиана уже голова раскалывалась от боли. И то, что Кит не сказал ему почти ни слова с тех пор, как они выехали из Института, радости не добавляло.

Солнце давно село за горизонт, но небо на западе все еще было исчерчено алыми и черными штрихами. Ветер дул с востока, а значит, даже среди ночи можно было вдохнуть аромат пустыни: пыль и песок, кактусы и койоты, жгучий запах шалфея.

Джулиан заглушил мотор, и Кит тут же выскочил из машины, словно каждая лишняя минута рядом с ним была для него невыносима. Когда они проезжали мимо поворота с шоссе, который вел к старому дому Грачей, Кит спросил, можно ли заскочить туда взять кое-что из его прежней одежды. Джулиан ответил, что это небезопасно, особенно ночью. Кит поглядел на него так, словно Джулиан воткнул нож ему в спину.

Джулиану было не привыкать к тому, что кто-то клянчит, дуется или клянется, что ненавидит его. У него было четверо младших сестер и братьев. Но Кит бросал испепеляющие взгляды с особым искусством и был при этом совершенно искренен.

Джулиан закрыл машину, и Кит фыркнул.

– Выглядишь как Сумеречный охотник.

Джулиан оглядел себя. Джинсы, ботинки, винтажный блейзер – подарок Эммы. Поскольку на базаре от рун гламора было мало толку, ему пришлось положиться на опущенные рукава, скрывшие руну войянс, и поднятый воротник, чтобы спрятать края меток, которые иначе выглядывали бы из-под рубашки.

– Что? – бросил он. – Никаких меток не видно.

– Этого и не требуется, – скучающе заметил Кит. – Ты похож на копа. Все вы всегда похожи на копов.

Головная боль Джулиана усилилась.

– И что ты предлагаешь?

– Разреши мне пойти одному, – сказал Кит. – Они меня знают и доверяют мне. Ответят на любой вопрос и продадут все, что я захочу. – Он протянул раскрытую ладонь. – Само собой, мне понадобятся деньги.

Джулиан уставился на него, не веря своим глазам.

– Только не говори, что всерьез рассчитывал, что это прокатит.

Кит пожал плечами и убрал руку.

– Могло и прокатить.

Джулиан двинулся по переулку к входу на Сумеречный базар. Он был там только один раз, много лет назад, но хорошо это запомнил. После Холодного мира Сумеречные базары стали расти как грибы – жители Нижнего мира получили возможность вести дела вдали от ока новых Законов.