Лорд
Шрифт:
— Точно, — смутился старик. — Енто я не продумал.
— Шторьх это, у немцев за разведчика используется. При встречном ветре может так медленно лететь, что почти зависает в воздухе, — раздался за моей спиной мужской голос.
— Здравствуй, Паша, — поздоровался я с говорившим, узнав того по голосу. — У этого шторьха оружие есть?
— Разве что фотоаппарат за такое посчитать. Съёмку твоя… маскировка обманет? — сказал он, запнувшись в середине фразы. Мне показалось, что он хотел сказать «магия», но потом не сумел перебороть себя и изменил на более ему понятное и привычное определение.
— Должна. Амулеты не на разум воздействует, а создают зрительную иллюзию, — ответил я штурману советского самолёта, спасённого мной от страшной смерти, на которую его обрекли немцы. — К сожалению, чем выше объект от поверхности, тем больше идёт расход энергии, чтобы воздействовать на него напрямую. Поэтому, на лётчиков
— Понятно, — откликнулся парень, но сделал это таким тоном, что мне стало ясно: ничего ему не понятно. — Киррлис, я что подумал-то…, - он замялся, затем продолжил. — Я, в общем, решил принять твоё предложение.
— А Илья?
— Он не хочет. Боится, что посчитают дезертиром или пропавшим без вести, а у него жена и трое детишек в Тульской области живут. Он им свой аттестат переслал, чтобы легче было жить. Не вернётся — аттестата лишат.
— Ясно.
Паша и Илья — это Илья Богомолов и Павел Струков. Один был стрелком, второй штурманом-бомбардиром на бомбардировщике ТБ-3. Их экипажу была поставлена задача выбросить по двум точкам десантников-диверсантов в тылу Вермахта. С заданием они справились, но на обратном пути в темноте заблудились и вышли точно на какой-то немецкий объект с мощным зенитным прикрытием. Попав в свет прожекторов, их самолёт получил несколько попаданий зениток, которые нанесли ему серьёзные повреждения. ТБ начал резко терять высоту и скорость, стал всё хуже слушаться руля. Не дожидаясь, когда падение превратится в неуправляемое, лётчики покинули самолёт. Богомолову и Струкову повезло приземлиться рядом, но вот остальных членов экипажа унесло куда-то очень далеко.
— Немцам сам чёрт подсуживал, раз сумели так повредить нашего «туполева», что он стал падать, — горячился и бил кулаком по столу Богомолов, когда вёл свой рассказ. — Его сбить невозможно в воздухе. Да — невозможно!
Но сбили. И двум членам экипажа из восьми пришлось идти к линии фронта из глубокого немецкого тыла. На земле они ориентировались куда хуже, чем в воздухе, и потому приняли решение двигаться вдоль дорог, прячась в зарослях при малейшей опасности. Несколько дней им везло. Даже в одной деревне им перепало немного еды от сердобольной жительницы и не попасться полицаям, которые в тот день устроили себе большой праздник и перепились со всеми своими подхалимами и помощниками. Но вечером того дня, когда я отправился громить врагов на базе МТО, удача отвернулась от парней. Ещё не до конца стемнело, и из-за этого их заметили немецкие велосипедисты. Вот вроде бы уже не сезон был для данного транспорта, но откуда-то взялись примерно два взвода. Это не машина и не скрипучая телега с шумной лошадью, потому лётчики не слышали их. А ещё немцы вышли позади парней и первым их заметили. Почти сразу же велосипедисты открыли пальбу из винтовок и ранили в бедро Богомолова. Струков отказался его бросать, решив принять свой последний бой. Но когда закончились патроны в их пистолетах — а это случилось очень быстро — лётчиков взяли в плен. Везти их с собой немцы не пожелали. Пристрелить на месте им показалось слишком просто. И тогда они решили их прибить живыми к ближайшему телеграфному столбу. Может, не окажись в их ранцах гвоздей с молотками, то Илья с Павлом были бы милосердно убиты на месте. Но — увы. Чтобы под тяжестью тел небольшие шляпки гвоздей не прошли сквозь мясо, лётчиков дополнительно привязали железной проволокой. Несколько кусков её валялись поблизости, скорее всего, это были обрывки от телеграфных проводов после ремонта или замены оных.
Всю ночь они испытывали страшные муки, пока под утро благословенное беспамятство не накрыло их. И только после того их удача вдруг вспомнила про своих подопечных и забегала, ища способы исправить собственную безалаберность. Результатом стало моё появление и спасение умирающих парней. В лагере я отправил под жертвенный нож двух пленников, чтобы исцелить лётчиков. Всю дорогу, время ритуала и оставшийся день они спали под воздействием магии. Сделал это для того, чтобы в первую очередь разобраться с навалившимися делами после рейда, а уже потом пообщаться с незнакомцами.
Разговор у меня с ними состоялся только на следующий день ближе к полудню. Тогда же я сделал им предложение остаться со мной. Разумеется, сначала убедился с помощью ментальных чар, что от них будет толк и они не похожи на аморфную массу предателей, работающих на немцев на разгромленной мной рембазе. Два дня они раздумывали, и только сегодня, сейчас дали мне ответ.
— А что сам он не подошёл, а тебя заслал? — прищурился Прохор, посмотрев на штурмана.
— Никто меня не слал. Я сейчас вышел покурить, это Илья не курящий. Тут вас увидел и решил подойти, заодно решил не тянуть и сказать о своём решении.
— Да
не егошись ты так, паренёк, — усмехнулся старик. — Я ж просто спросил, безо всякой задней мысли.— Илья не спит? — поинтересовался я у лётчика.
— Нет. Хочешь с ним поговорить? — догадался он и вздохнул. — Не согласится он, Киррлис, я-то его знаю.
— Отговаривать не собираюсь, — покачал я головой. — Просто поговорю, посоветую что-то полезное, узнаю, чем смогу помочь и нужна ли она ему, моя помощь.
— А-а, — протянул тот.
Уже вечером Илья Богомолов попрощался с нами и своим коллегой, взял «сидор» с припасами и был таков. От меня он получил не только новую гражданскую одежду с продуктами, но и несколько магических вещей, которые сильно облегчат ему путь домой, и уберегут меня от раскрытия. Так он получил согревающий амулет, который не даст ему замёрзнуть и выдать себя в лесу костром. Ещё я ему вручил маскировочный амулет с личиной пожилого мужчины с отсутствующим глазом и искалеченной левой рукой, на которой не хватало мизинца и безымянного пальца. Амулет проработает не больше двух дней, отключить его самостоятельно он не сможет для экономии маны, поэтому я посоветовал лётчику активировать тот лишь в самом крайнем случае, когда придётся идти по густонаселённой местности. Последним стал амулет с ментальными чарами, которые заставят любого проверяющего решить, с документами у Ильи всё в порядке и интереса он не представляет. Амулет, как и предыдущий, проработает пару дней без зарядки.
«Хоть бери в ученики кого-нибудь, — мелькнула в голове мысль. — Уж правильно амулетами пользоваться, можно обучить любого, даже бесталанного».
К сожалению, ученичество отнимало огромное количество времени у учителя. А у меня каждый час был расписан, даже приходилось отнимать пару часов от сна, чтобы всё успеть. Вот поэтому я даже не стал проверять своих помощников на наличие у них магического дара. Вдруг, найду? Мне же тогда прохода они не дадут. А уж Маша-то точно!
В качестве страховки себя любимого, я в каждый амулет вложил по заклинанию, которое остановит сердце или разорвёт сосуд в мозгу у Богомолова, если он попадёт в плен к немцам. Не хочу, чтобы те бросили все силы на поиски меня. В качестве минимальной защиты тайны местоположения лагеря старик за пределы лагеря вывел Илью в бессознательном состоянии. Точнее, вывез на лошади в сопровождении одного варга и пяти фей. Привёл он парня в чувство далеко на другом берегу Двины. Перестраховываюсь? Ничуть. За возможность загрести меня в свои руки немцы не пожалеют никаких ресурсов и времени. Легко заглянут под каждую травинку в радиусе десяти километров от места, откуда лётчик начал свой самостоятельный путь. Да и лидерам СССР я не хочу раньше времени раскрывать своё местонахождение. Неизвестно как сложатся наши отношения — раз, а два — не уверен, что даже в ближнем окружении Сталина, то есть, в его Кремле не сидят шпионы.
Перед прощанием, прежде чем усыпить стрелка, я передал ему несколько своих магических поделок. Всё те же личины, согревающие амулеты, по одному боевому — огненный шар и молния, и пять амулетов со средним лечением. Эти вещи Илья мог использовать только в самом крайней случае, чтобы спасти свою жизнь и имущество, так как амулеты предназначались для его руководства. Я решил, что пора выходить на связь с лидерами страны. Сразу несколько факторов советовали это сделать: сложная ситуация в государстве, когда нужно хвататься за любую соломинку; его слабость на текущий момент; моё постепенное усиление; и вряд ли в СССР что-то успеют предпринять по нашей встрече в этом году, а потому стоит заранее показать себя. Возможно, Желтиков передал какую-то информацию обо мне и там уже в курсе, что я из себя представляю. Или нет, если лейтенант погиб на задании. Хорошо, если коммунисты сумеют связаться со мной сразу после Нового года. Но что-то я сомневаюсь в этом, читая немецкие газеты с победными и хвалебными сводками, захваченными советскими городами, количеством пленных и убитых красноармейцев, уничтоженными танками, самолётами и орудиями. У правительства страны Советов хватает и без непонятного шамана-монгола проблем. Вот ближе к весне или весной шансы возрастут. Тем более что я планирую к этому времени не единожды заявить о себе, в том числе и громкими акциями против оккупантов.
Глава 18
Глава 18
Вскоре после ухода лётчика в гости пришёл Тишин. Невозможно было узнать в этом молодом крепком мужчине того калеку, которого я увидел впервые в деревеньке под Полоцком. Кажется, что он стал выглядеть ещё лучше с момента проведения ритуала по возвращению ему руки и здоровья. С собой он принёс «сидор» с газетами и записями про дела оккупантов.
— Ого, у вас прибавление в семействе! — усмехнулся он, увидев Струкова. — Алексей, — представился он и протянул лётчику руку.