Лоренцаччо

Лоренцо появляется в глубине нижней галереи.

Посмотрите-ка на это маленькое тощее тело — на это воплощенное похмелье после оргии. Взгляните-ка на эти круги под глазами, на эти тонкие и болезненные руки, в которых едва хватает силы держать веер, на это хмурое лицо, которое улыбается порой, но не в силах смеяться! И это — опасный человек? Полноте, полноте! Вы шутите над ним. Эй! Ренцо, иди-ка сюда, вот синьор Маурицио напрашивается на ссору с тобой.

Лоренцо(подымаясь по лестнице террасы). Здравствуйте, синьоры, друзья моего кузена!

Герцог. Вот послушай, Лоренцо. Уже целый час мы говорим о тебе. Знаешь новость? Тебя, друг мой, отлучают по-латыни, и синьор Маурицио называет тебя опасным человеком, кардинал тоже; а что касается добряка Валори, то он слишком пристойный человек, чтобы произносить твое имя.

Лоренцо. Опасен? Для кого, ваше высокопреосвященство? Для блудниц или для ангелов в раю?

Кардинал. Дворовая собака может так же взбеситься, как и всякая другая.

Лоренцо. Священник должен браниться по-латыни.

Синьор Маурицио. Бывает и тосканская брань, на которую можно бы ответить.

Лоренцо. Синьор Маурицио, я не заметил вас, извините, — солнце светило мне в глаза, но у вас прекрасный вид и, кажется, совсем новое платье.

Синьор Маурицио. Такое же новое, как ваше остроумие; я велел переделать его из старой куртки моего отца.

Лоренцо. Брат, когда вам наскучит та или иная из покоренных вами дев предместья, пошлите ее синьору Маурицио. Жить без женщины нездорово человеку, у которого короткая шея и волосатые руки, как у него.

Синьор Маурицио. Кто считает себя вправе шутить, должен уметь и защищаться. На вашем месте я взял бы шпагу.

Лоренцо. Если вам сказали, что я солдат, то это ошибка: я бедный любитель науки.

Синьор Маурицио. Ваше остроумие — отточенная, но ломкая шпага. Это слишком презренное оружие; но каждый прибегает к своему. (Выхватывает шпагу.)

Валори. Обнажить шпагу — при герцоге!

Герцог(смеясь). Пускай! Пускай!.. Хочешь, Ренцо, я буду твоим секундантом? Подать ему шпагу!

Лоренцо. Государь, что вы говорите?

Герцог. Что ж так быстро исчезло твое веселье? Брат, ты дрожишь? Стыдись! Ты позоришь имя Медичи! Я всего лишь незаконный сын, а лучше умею носить это имя, чем ты, законный! Шпагу! Шпагу! Медичи не может допустить, чтобы его так оскорбляли. Пажи, ступайте наверх: весь двор будет смотреть, и я хотел бы, чтобы вся Флоренция присутствовала здесь.

Лоренцо. Ваша светлость надо мной смеется.

Герцог. Я только что смеялся, но сейчас я краснею от стыда. Шпагу! (Берет шпагу у одного из пажей и предлагает ее Лоренцо.)

Валори. Государь, вы заходите слишком далеко. Шпага, обнаженная в присутствии вашей светлости, во дворце, — это преступление, подлежащее каре.

Герцог. Кто смеет говорить, когда я говорю?

Валори. Ваша светлость, конечно, намеревались только немного позабавиться; и сам синьор Маурицио, верно, ничего другого не имел в мыслях.

Герцог. А вы не видите, что я все еще шучу? Что за черт! Кто подумает тут о настоящем деле? Прошу вас, взгляните на Ренцо; у него колени дрожат, и если бы он мог, он побледнел бы. Боже правый, что за вид! Он, кажется, упадет.

Лоренцо шатается; он хватается за перила и, скользя, внезапно падает наземь. (Громко хохочет.)

Не говорил ли я вам? Никто не знает его лучше меня; уже от одного вида шпаги ему делается дурно. Полно, дорогая Лоренцетта, пусть тебя отнесут к твоей матери.

Пажи подымают Лоренцо.

Синьор Маурицио. Двойной трус! Сын потаскухи!

Герцог. Молчать, синьор Маурицио, взвесьте ваши слова, это я говорю вам теперь. Чтобы я не слышал таких речей!

Синьор Маурицио уходит.

Валори. Бедный юноша!

Кардинал(оставшись наедине с герцогом). Вы верите этому, государь?

Герцог. Хотел бы я знать, как этому не поверить.

Кардинал. Гм! Это уж слишком.

Герцог. Потому-то я и верю. Представляете ли вы себе, чтоб Медичи стал позорить себя на глазах у всех ради своего удовольствия? К тому же это не в первый раз случается с ним; он никогда не мог вынести вида шпаги.

Кардинал. Это уж слишком. Это уж слишком.(Уходит.)

Сцена 5

Перед церковью Сан-Миньято в Монтоливето. Толпа выходит из церкви.

Женщина(своей соседке). Вы сегодня вернетесь во Флоренцию?

Соседка. Я никогда не остаюсь здесь дольше часа и приезжаю всегда только на пятницу; я не так богата, чтобы оставаться на ярмарку; для меня это — дело благочестия; мне бы только душу спасти, это вce, что мне надо [2] .

[2]

В Монтоливето отправлялись в определенные месяцы по пятницам; для Флоренции это было тем же, чем был когда-то для Парижа Лонгаан. Купцам это служило поводом к ярмарке, и они переносили туда свои лавки (прим. автора).

Придворная дама(другой). Не правда ли, какая прекрасная проповедь? Это духовник моей дочери.(Подходит к одной из лавок.) Белое с золотом — это хорошо для вечера. Но днем — как не запачкать!

Торговец шелком и золотых дел мастер у своих лавок с несколькими кавалерами.

Золотых дел мастер. Цитадель! Этого народ никогда не потерпит — видеть, как над городом поднимается эта новая вавилонская башня, а кругом — проклятая тарабарщина; немцы никогда не пустят корней во Флоренции, а чтобы их привить, нужны были б крепкие оковы.

Торговец. Сюда, сударыня; не угодно ли вашей милости присесть на табурет под навесом?

Кавалер. В твоих жилах — старая флорентийская кровь, дядя Монделла; и твои старые морщинистые руки все дрожат от ненависти к тирании, когда в глубине мастерской ты трудишься над своей драгоценной чеканкой.

Золотых дел мастер. Это верно, синьор. Если бы я был великий художник, я любил бы государей — ведь они одни могут дать нам случай для великих работ. А что до меня, я выделываю священные сосуды и рукоятки шпаг.