Лошадь без головы

А самые маленькие поместились рядышком на большом диване и так и покатывались. Секретарь тоже с трудом сдерживал смех. Он сидел за пишущей машинкой весь красный.

– Думайте хорошенько! – просил следователь, заставляя себя говорить мягко. – Вы сказали, что до ареста эти люди некоторое время крутились вокруг вас. Трех из них вы хорошо заметили, так как видели их совсем близко и при разных обстоятельствах. Хорошо! Потом вы опознали еще двух арестованных. По вашим словам, они часто бывали в кафе „Паризьен“. Прекрасно!… Два и три – пять. Одного не хватает, а он-то как раз особенно меня интересует. Этот шестой тоже должен был выслеживать вас, как и вес остальные. Видели вы его? Да или нет?

Ребята качали головами, вылупив глаза друг на друга. Но вот малыш Бонбон решительно поднял руку:

– Я его видел!

У следователя как будто тяжесть свалилась с плеч: он вытянул вперед руку, чтобы остановить старших, которые пытались возражать. Он был уверен, что из невинных уст ребенка сейчас вылетит сенсационное разоблачение.

– Кто же это был? – спросил он Бонбона с деланным добродушием старого дедушки.

– Вот этот!… – ответил Бонбон. – Нельзя было сделать двух шагов, чтобы он не следовал за нами по пятам.

И он указал на инспектора Синэ, томившегося от скуки в углу. Сразу поднялась буря веселья. Секретарь держался за бока. Старая машинистка и полицейские с нашивками на рукавах, сидевшие около следователя, покатились от смеха, взглянув на потрясенного Синэ. Бедняга съежился на своем стуле, проклиная день, когда десять малышей с улицы Маленьких Бедняков переступили порог комиссариата в Лювиньи-Сортировочной.

А следователь подпрыгнул и уставился на инспектора.

– Вот как?! Вот как?! – подозрительным тоном сказал он. – Почему же это вы всё ходили вокруг этих ребят?

Синэ в отчаянии поднял руки к небу.

– Помилуйте, господин следователь! – крикнул он. – Да всё из-за этой истории с лошадью!

Всякий раз неизбежно возвращались к лошади.

Секретарь, машинистка, полицейские и ребята опять расхохотались. Зато следователь выходил из себя. Это было чересчур! Он вызвал привратника и приказал всех вывести.

– А завтра опять надо их доставить? – робко спросил Синэ, с заботливостью наседки собирая вокруг себя своих ребят.

– Не надо! – рявкнул раздраженный следователь. – Проваливайте! И чтоб я вас больше не видел!

Едва выйдя на улицу, инспектор почувствовал, что его обида на следователя прошла, и щедро угостил всю компанию кофе со сливками и горячими рогаликами. В Лювиньи вернулись шестичасовым поездом. Ехать было весело.

По предложению Габи вся компания единодушно решила целых шесть дней обходиться без „поляков“, и благодаря этому Марион смогла поднести инспектору подарок в виде коробки сигар с золотыми ободками.

– Пока придет награда! – застенчиво сказала девочка с очень милой улыбкой.

Инспектор был глубоко тронут. Вся десятка выстроилась на вокзальной лестнице и смотрела на него с чувством горячей дружбы и какого-то веселого сообщничества. Синэ почувствовал себя помолодевшим. Этот никогда не смеявшийся человек начал корчиться от хохота, вспоминая все глупые и унизительные вопросы следователя.

– Следователь!… – бормотал он между двумя приступами смеха. – Ох, уж этот мне следователь!…

И все смеялись вместе с ним, а Марион пуще других, потому что обиженное лицо следователя напоминало ей недовольного верблюда. Инспектор Синэ держался за бока при мысли, что сто миллионов, похищенные в поезде, – ничто в сравнении с удовольствием всласть посмеяться вместе с такими милыми ребятами.

– Воображаю, какую рожу скорчил бы следователь, если бы увидел вот это, – сказал Фернан, развертывая пакет, который он бережно возил с собой все три дня. – Я ожидал только случая, чтобы сунуть ему под нос голову лошадки…

И он торжественно показал ее товарищам.

Инспектор опять рассмеялся, и ребята дружно ему вторили.

Вечер был холодный, немного туманный, но на площади еще горели огни. Торговцы уже начали укладывать товары, но народ все еще бродил по площади между бараками и палатками. Розовые огни кафе играли между голыми деревьями. Ничего не изменилось. Но была эта удивительная лошадиная голова в руках Фернана, и глаза ее как будто подсмеивались над инспектором. Синэ прошел с ребятами по площади. Габи, Фернан и Марион указали друг другу на пустой угол, где обычно стоял Рубло со своими товарами.

– Я спрятался позади палатки торговца рыбой… – задумчиво сказал Синэ. – Тот человек прошел совсем рядом со мной. Он как будто кого-то искал, но заметил меня и быстро свернул на площадь.

– Рубло тоже вас заметил, – сказала Марион. – Он очень испугался… Это нас всех удивило.

– Вы пошли за этим человеком, – добавил Габи. – Я видел, как вы оба прошли между бараками. Человек ускорил шаг. И вы тоже.

Дети впились глазами в инспектора Синэ, как бы стараясь помочь ему в его попытке восстановить события.

– Так мы дошли до сквера, – продолжал Синэ, указывая детям на зеленую площадку. – Внезапно этот человек бросился бежать. Он рванулся вперед, как сумасшедший, и давай, давай на улицу Маленьких Бедняков. А тут он наскочил на вашу лошадку, которую вы прислонили к ограде, споткнулся о нее и шлеп наземь… А я навалился на него и стал искать наручники…

– Значит, – сказала Марион, – вас было трое на земле: вы, этот человек и наша лошадь?

– Да, лошадь без головы… – повторил Синэ, осматриваясь кругом с видом человека, который только что проснулся. – Этот субъект отбивался от меня, как черт, я даже получил от него по физиономии. Наконец мне удалось надеть на него наручники, и я дал свисток. Тассар и двое полицейских прибежали сию же минуту…

– Мы не слышали свистка, – сказал Фернан. – Слишком шумно было на площади. Но мы заметили, что Рубло поспешно бросил свой лоток. Куда же он делся?

Инспектор Синэ почесал затылок.

– На улице Маленьких Бедняков никого не было, – продолжал он. – По крайней мере, я никого не заметил, когда поднялся на ноги. Но ведь ты совершенно прав, малыш! Рубло должен был быть где-нибудь поблизости. Не иначе как кто-то нас видел: этого человека, лошадку и меня, когда мы барахтались на земле. Иначе эти миллионы, которые были украдены в поезде, никогда не вышли бы за пределы фабрики Биллетт… Только один человек мог знать, где они спрятаны, только один! И это был тот, которого я арестовал, – жулик из Малого Лювиньи. Его уже два месяца разыскивали по другому делу.

– Вот он-то и был шестым! – добавила Марион, глядя инспектору прямо в глаза.

– Да, – согласился Синэ, – он и был шестым! Некто Малляр.

– А где же он? – спросили дети.

Инспектор замялся:

– Уже две недели, как он сидит в тюрьме…

С этими словами инспектор пустился бегом в комиссариат, а ребята остались на площади одни, несколько озадаченные его поспешным уходом.

– Ничего не понимаю, – сказала Мели.

– А тут и понимать нечего, – насмешливо ответил Габи. – Все теперь ясно: этот шестой и положил ключ в лошадку! А ключ стоил сто миллионов!