Лоскутное одеяло
Шрифт:
Но - по порядку. Среди прекрасно изданных глянцевых журналов, где на обложках обворожительные красавицы вываливаются из кружевных лифчиков и почти на каждой странице "нам делают красиво", мое внимание привлек журнал "Алла", где напечатан опус о В.Маяковском и его возлюбленной Лиле Брик. "Алла" выходит под эгидой обожаемой всеми, талантливейшей Аллы Борисовны Пугачевой. Прочитав статью Геннадия Попова "Л.Ю.Б.", я подумал о сапогах, которые тачает пирожник. Впечатление, что должности редакторов в "Алле" устранены, об отделе проверок там не имеют понятия и авторам позволено писать о реально живших людях все, что взбредет в голову.
Оговорюсь - к Геннадию Попову родные и близкие Лили Юрьевны Брик ничего, кроме признательности и благодарности, не испытывают. Он помог и принял участие в исполнении ее предсмертной
Будучи поверхностно знакомым с Лилей Юрьевной, как можно судить из его статьи и что было на самом деле, г-н Попов смело и безоглядно рисует портрет вульгарной старухи, предводительницы мафии, которая изъясняется на пошлом жаргоне, сквернословит и "поверяет нараспев сердечны тайны, тайны дев" малознакомому человеку, ибо видела Геннадия Попова считанные разы. Но все же надо быть ему признательным, так как те, кто читал только Маяковского и воспоминания Л.Брик, благодаря г-ну Попову узнали много нового: что Л.Ю., оказывается, была "дворянских кровей" (ни более, ни менее); что Франция почему-то ее "вторая родина"; что была она в родстве с Плисецкой и всячески "тянула Майю" (куда - не сказано); что Л.Ю. разговаривала по-гречески (не зная ни слова); что она привозила той же Плисецкой платья от Кардена (не будучи с ним знакома и ни разу его не видя). Это как игра в буриме: берется знаменитое имя - Плисецкая, Карден - и подбирается к нему рифма-случай. Получается интересно, но глупо.
А как легко и просто объяснила Лиля Юрьевна "Геночке" отношения со своим первым мужем и Маяковским! И как она ему все в двух словах разъяснила про смерть поэта и заверила его, что, будучи в Москве, "никогда бы не позволила ему застрелиться". Именно так - "не позволила бы"!
Вспоминается знаменитое "Остапа несло"... Но если говорить серьезно, то не стоит забывать о совести. Мне пришлось пару раз встречаться с Анной Ахматовой, прилюдно, полуслучайно - так же, как г-ну Попову с Лилей Юрьевной. Представляю, как все вздрогнули бы, когда б завтра я напечатал: "Васенька, сказала мне Анна, - если бы я была рядом с Колей, его бы не арестовали". Или, вспоминая Берберову: "Васенька, я ушла от Ходасевича, потому что он был слабак". Разве не в таком духе пишет Геннадий Попов о Лиле Брик? Мертвые беззащитны перед мемуаристами, особенно перед теми, кто мемуары не пишет, а сочиняет. Тут ограничений нет - напечатал же "Космополитен", что Л.Брик покончила с собою в... Риме!
Интересно все же, куда смотрели редакторы, когда сдавали в набор фантазии г-на Попова, где он сочиняет письмо Сталину, якобы цитируя Л.Брик, и так же сочиняет ответ Сталина, якобы цитируя его самого. "На следующий день "Известия" вышли с этими словами на развороте", - уверяет он нас. "Известия", может быть, и вышли со словами на развороте, придуманными Г.Поповым (не знаю, не проверял), но резолюция Сталина была напечатана в "Правде", и вовсе не та, о которой повествует г-н Попов - о ней тысячи раз писалось, и редакторы "Аллы" могли бы об этом знать.
Можно быть только благодарным журналисту Арсению Ларионову за то, что в гнусные дни травли Л.Брик со стороны софроновского "Огонька" он содействовал выпуску "Кругозора" с интервью Л.Брик. Но просто так об этом написать г-ну Попову неинтересно. Он нагнетает: "Пластинка сразу ушла за рубеж: ВЕСЬ тираж выкупили и увезли". Кто? Куда? Вздор. "Кругозор" долго продавался свободно в киосках и никаких гонений на Лилю Юрьевну не навлек, как бы это ни было нужно для сюжета г-ну Попову.
Статья перемежается фотографиями. На одной из них Геннадий Попов уютно-печально взгромоздился на надгробие-валун, воздвигнутое его стараниями "за бутылку". Спасибо за заботу, но, честно говоря, мне еще не приходилось видеть, чтобы кто-либо сидел на могильном камне. Да и подпись неверная, как почти все в статье. "Геннадий Попов. У памятного камня", хотя следовало бы "НА памятном камне".
Можно долго цитировать смехотворные несуразицы,
нелепости и вульгарности, они буквально в каждом абзаце. Я уже не говорю о литературном языке. "От вас на бумаге... пятна", - писал Маяковский в таких случаях. Чего стоит откровение г-на Попова об Алле Борисовне и Арсении Ларионове, которые пошли в баню "и в бане они с Арсением покорешились"(!?). До этого Арсений Ларионов, который в то время сотрудничал в "Советской России", "ее всячески избивал", объясняя свою критику тем, что "она ахинею несет". Я лично не слышал от Аллы Пугачевой никакой ахинеи, а вот от автора, которого она напечатала в своем журнале...Не успела просохнуть типографская краска "Аллы", как уже "Спид-Инфо" спешит нас удивить, повторяя несуразности из журнала "Космополитен" (апрель 1995).
"Вокруг их отношений было множество всевозможных выдумок", - пишет, предваряя свою статью, Светлана Бестужева-Лада. Действительно - было, но куда меньше, чем сегодня. Нынешнее поколение журналистов (к счастью, не все), засучив рукава, взялось за эту пару, переписывая друг у друга нелепости с усердием, которое лучше бы было применить на элементарную проверку фактов подчеркиваю: элементарную. Так, например, легко можно было бы выяснить, что Лиля Брик была старшей сестрой, Эльза же, соответственно, младшей, а не наоборот, как в "Космополитене" и "Спид-Инфо"; и не кончала Л.Ю. архитектурный институт и не владела "кистью художника". И на тот случай, если вы, г-жа Бестужева-Лада, снова вздумаете писать про "Любовь в жизни гениев", то постарайтесь все же правильно цитировать предсмертное письмо поэта (предсмертное!) или резолюцию "отца народов" - это все-таки документы исторические и не раз публиковались. И учтите, что уважаемая Т.И. Лещенко-Сухомлина (а не Сухомлинова) в день похорон поэта была за границей и гиньольную сплетню могла повторить только с чужих слов, а никак не "вспомнить"; никогда Л.Ю. не запирала Маяковского в кухне (как вы это вообще себе представляете?), тем более что дальше сами же и разбиваете эту выдумку, уже повторенную "Космополитеном", цитатой Л.Брик: "...Все сплетни о "треугольнике", "любви втроем" и т.п. совершенно не похожи на то, что было". И "железный занавес" для нее тоже был опущен с 1930 года по 1957-й, как для всех советских; и рака у нее никогда не было, и покончила с собою она в 87 лет, а не в 82 года, как вы утверждаете, и было это вовсе не в Риме(?!), а в Переделкино... Не много ли путаницы даже в описании ее смерти? Почему бы не быть точным там, где речь идет о реальном человеке, а не выдуманном персонаже?
Все это напечатано под рубрикой "Малоизвестные факты о знаменитом "треугольнике"". Правильнее было бы - "Несуществующие факты".
[27 ноября. Принесли для "Воплей"* корректуру "Мрачной хроники" Василия Абгаровича и еще "Идолов"** - огромную, четыреста тридцать страниц, уже верстку. Читал по складам и правил. Инна уточняла именной указатель - одна тысяча двести человек! Сдали. Что-то будет?
Алла Демидова в Доме кино читала стихи весь вечер. Народу - битком, сидели не шелохнувшись. Вот вам и упадок культуры.
Умер Зяма Гердт. Ужасно жаль. Горюют все.]
С 4 декабря по 18 были в Берлине и Мюнхене. У Гали Федоровской настроение получше, но все трудно. Рассказывала, что после смерти Натана выделывали его клиенты. На один рисунок Татлина, например, сразу нашлись три "хозяина", и все трое требуют денег или обратно рисунок. Все трое ругаются между собой и с Галей. Она судится с какими-то людьми и проигрывает, и денег нужна уйма, а после Натана почти ничего не осталось.
20 и 21 декабря у нас в квартире снимало Баварское ТВ фильм о М-м. Режиссер только что услышал о поэте, плохо знает, не может разобраться во взаимоотношениях Бриков и Маяковского, путается, говорит безбожно много, курит, пьет воду без конца и в результате заразил нас гриппом.
Вспомнил: когда принимали "Брежневскую конституцию", это, конечно, снимала наша кинохроника. Снимали, как обычно, с трех точек - общий, средний и крупный планы. Еще бы! Исторический момент.
Для просмотра материала в зале собралось довольно много народу. И вот видим на крупном плане, как Суслов спрашивает:
– Кто за принятие конституции?
Рядом с ним в президиуме сидит с тупым видом Брежнев, который вместе со всеми поднимает руку, так - еле-еле - облокотясь локтем о стол.