Ловчий

— Пусть так! — торжественно заявила Гея. — И хватит с тебя наград. А теперь пошел вон, невежа.

ЭПИЛОГ

— Чего это я невежа? — возмутился я и вдруг обнаружил себя в лесу.

Остро пахнет хвоей, щебечут птички, сквозь густые кроны деревьев весело пробиваются столбики света. И я, совершенно здоровый, в том же доспехе, с саблей, клевцом и заплечной сумой, которая, вроде как, осталась в лагере ославов под Вышеградом.

Контраст обстановки поверг меня в глухой ступор. Да, я прекрасно помнил, что случилось в пещере под собором, помнил и разговор со Старшими Сестрами, но сознание никак не хотело принять тот факт, что я в очередной раз остался живым.

— Твою же кикимору… — я машинально схватился за флягу и с восторгом обнаружил, что она полная.

Быстренько хлебнул, раз, другой и от избытка чувств ругнулся:

— Твою же кикимору в гузно! Живой, мать его так!!!

— Так, так, так… — послушно ответило эхо.

— Да ну… — вот тут, я наконец сообразил, что нахожусь на Звериных островах. Мало того, неподалеку от избушки Малены.

Ну да, вот же она, тропка, петляет между вековых деревьев и замшелых валунов. А это та сосна, которую сдуру сломал, пробуя силу. А на этой поляне встретил первый раз в своей жизни волкодлака…

— Ну так, чего сидишь, дурень? — рявкнул я на себя. — Вперед!

Вскочил и неожиданно заметил у своих ног большую корзинку, аккуратно прикрытую кружевным покрывальцем. И из этой корзинки доносились какие-то странные звуки.

— Что за нахрен? — я с опаской подошел, приподнял покрывальце и заглянул внутрь.

И в очередной раз чуть не спятил. На сшитом из лоскутков стеганом матрасике в корзине лежал младенец. Девочка, это была девочка, она с аппетитом сосала свой большой палец на руке, гугукала, активно болтала пухлыми ножками и пялилась на меня большущими зелеными глазищами.

— Что? Откуда… — озадаченно протянул я, пребывая в нешуточном недоумении, а потом до меня наконец дошел смысл слов Старших сестер. Ну конечно же…

«Ей придется начать все сначала…» «И тебе вместе с ней…» Тем более, дите очень похоже на Неяну. И тот же тоненький браслетик, что носила на запястье вампирица в корзинке лежит.

Вот это подарок! Ну а чего? Высмотрим как свою, к тому же, возродилась она человеком. Ягушка-то детей иметь не может, вот и будет нам отрада.

— Благодарствую, Повелительницы! — я степенно поклонился, подхватил корзину и поспешил по тропке к избушке Малены.

Когда до нее оставалось несколько десятков метров, опять остановился, потому что легкий ветерок принес хорошо знакомую мне по видениям колыбельную.

Ветер горы облетает, баю-бай… Над горами солнце тает, баю-бай… Листья шепчутся устало, баю-бай…

— Старшие!!! — вне себя от счастья, я со всех ног припустил дальше, выскочил на поляну и увидел…

На лавочке, возле сложенного из дикого камня, увитого плющом небольшого домика, сидела девушка с большими немного раскосыми глазами и собранными от висков в две толстых косы темно-русыми волосами. Она негромко напевала колыбельную и баюкала на руках плотно запеленатого в льняные пеленки грудного младенца. На ее простоватом, но милом, правильных очертаний, кажущемся немного скуластым лице, тенью лежала печаль. Раскосые глаза неотрывно смотрели на отблескивающую в лучах солнца водную гладь, раскинувшуюся зеркалом в бухте, лежавшей далеко внизу. Рядышком с девушкой на завалинке примостился здоровенный, размером с большую рысь, и лохматый как медведь дымчато-пепельный котяра. Легкий ветерок трепал пушистые кисточки на его ушах, а сам кот тихонько урчал, как будто подпевая хозяйке.

Гулко яблоко упало, баю-бай… Подломился стебель мяты, баю-бай… Желтым яблоком примятый, баю-бай… Месяц солнце провожает, баю бай…

Увидев меня, Малена замолчала и замерла. Я тоже застыл как вкопанный.

Первым очнулся кот. Он пронзительно мявкнул, одним длинным прыжком подлетел ко мне и изогнув дугой спину, теранулся об мою ногу.

— Вернулся… — тихонько прошептала Ягушка не отрывая от меня глаз.

— Вернулся… — я ринулся к ней и прижал к себе.

— Я ждала… — всхлипнула Малена. — И ты вернулся… — а потом, решительно отстранилась и вручила мне младенца. — Вот, держи подарочек! Ракшей назвала, в честь твоего отца.

Из свертка пеленок на меня сердито хмуря брови пятился пухлый бутуз, как две капли воды похожий на меня.

— Э-э-э… но как?

— Простили меня Старшие, — от чего-то стесняясь, тихо ответила Малена. — Как только ты ушел, понесла я. И не Ягушка я боле, стала простой бабой. Вот так-то. Бросишь меня, али как?

— Дурочка… — счастливо прошептал я.

— Сам дурак… — сердито ответила Мала. — Ишь, волю взял. Ты смотри…

— Смотрю, смотрю… — я встал и торжественно вручил ей корзину. — Вот и тебе подарочек. Неяной кличут.

— Ой, девочка… — ахнула девушка. — Красива-а-ая… И глазищи зеленые-зеленые… Откуда?

— Старшие наградили. Уж не знаю, за какие заслуги.

— Знамо за какие… — Малка улыбнулась. — Ты не думай, все знаю, наслышана. И как по бабам таскался тоже. Я тебе еще припомню!

Неожиданно Неяна в корзинке громко заревела. И сразу же отозвался басовитым ревом Ракша.

— Ну все, все… — Мала заполошно подхватила детишек и направилась в избушку. — Кормить буду, видать проголодались. А ты… ты по хозяйству управься, вишь как все запущено…

— И баньку истопить?

— А как же… — Малена стыдливо потупилась.

Вот так, я обрел свое счастье. Стоило оно того? Конечно стоило. Теперь из дома ни ногой. Хотя пути Старших неисповедимы. Буду просто жить…

Конец

Днепропетровск. 2019 год.