Ловец удовольствий и мастер оплошностей

После встреч с N. N. я всегда чувствовал себя раза в два проще, чем был на самом деле. И от бесед с ним, слава богу не частых, я уставал, как будто таскал на себе тяжелые мешки.

– Чего вы хотите? – спросил я.

– Издать эту вещь во Франции, – выпустив струйку дыма, заявил он. – Отдать кому-нибудь? Или, может, самим издать?

– Это вопрос?

– Да, вопрос.

– Сами вы можете всё. Это даже доказывать не нужно. А распространять кто будет, если сами издадите?

– Вот именно – кто?

– Как иностранный издатель вы не может распространять. Это не противозаконно. Но на практике это невозможно.

– Почему?

– Система так устроена. И я в этом не очень разбираюсь, – ответил я.

– Ну а если не как иностранный?

Я даже не знал, что ответить.

– Зарегистрировать юридическое лицо, да и распространять, – с удивленной ухмылкой пояснил Николай-Николаич. – Что-нибудь вроде немецкого гмбх? Кризис закончился. Деньги опять потекли. Да и непонятно стало, что здесь происходит. Завтра, может быть, всем вообще придется дуть отсюдова?

– Если появляются деньги, то откуда эти цифры? – Я показал на распечатку со статистикой продаж моей книги.

– Вы хотите, чтобы я заплатил?

– Да.

– Сколько? – усмехнулся он.

Я взял ручку и прямо на распечатке сделал свои подсчеты. Они получились не сразу; я не помнил, как сразу добраться до калькулятора в телефоне, и пришлось вырисовывать школьные столбцы.

Взглянув на мои каракули, N. N. встал и вышел через боковую дверь, уводившую во внутренние апартаменты. Через минуту он вернулся с деньгами и молча выложил доллары на стол. Здесь была вся сумма, выведенная мною на бумаге, почти один в один, да еще и округленная в мою пользу.

– Расписаться? – спросил я.

– Если хотите.

Я попросил листок бумаги.

И уже через пять минут оказавшись на одной из узких улочек Москвы, запруженной машинами, я впервые всерьез спросил себя, неужели это всё, что меня здесь ждет? На это ли я рассчитывал? Этот вопрос я задавал себе в Москве всю мою жизнь.

Ипёкшино, 18 апреля

С утра солнечно и сильный ветер. Снег почти сошел. Лед остался только на прудах. Из-за порывов ветра на улице даже шумно. Но стоит выйти на террасу, такой воздух, что земля уплывает из-под ног.

Ипёкшино, 19 апреля

Облачно и ветрено с раннего утра. Небо плывет куда-то на юг. Всё гудит вокруг. Как только порывы стихают, во дворе становится удивительно тихо.

Сторож Наим, таджик, но в действительности таджикский узбек, с утра взялся чистить газоны. Сгребает остатки прошлогодней листвы и вываливает всё в кучу за забором. Хотел помочь ему, но почувствовал, что ему не хочется делиться своими обязанностями. Хозяин есть хозяин, сторож есть сторож. Что-то в этом духе он мне уже однажды объяснял. И он прав.

Вечером, вернувшись из Москвы, выпил рюмок пять водки. Последняя была лишней. Голова тяжелая. Впрочем, после города мне теперь приходится каждый раз приходить в себя.

Ипёкшино, 20 апреля

Вчера вечером, перед закатом началась настоящая метель. Газоны опять побелели. Снег оставался даже сегодня с утра. Но теперь опять солнце, ветрено. В «Огоньке» какая-то муть про Лондонскую книжную ярмарку. И всюду лучший друг всех пишущих в мире на русском языке Г. В., теперь уже в качестве главы какой-то новоиспеченной конторы с советским названием, чуть ли не «Госпечать».

Ипёкшино, 21 апреля

Настоящий весенний день. Тихо и солнечно. Небо синее, но ниже вдоль горизонта всё затянуто дымкой. На улице свежо, газоны еще мокрые. Ходить по ним – одно удовольствие. Не хочется возвращаться в дом.

Вчера поехал на такси в торговый центр за переездом, и уже знакомый мне водитель вдруг объяснил мне (в ответ на мою глупую тираду насчет оплаты труда местных мигрантов-таджиков и необходимости иметь чувство меры и совесть), что российские власти лишили свой народ всякой перспективы и что скоро люди возьмутся за оружие. Потому что народ не хочет, мол, жить среди всеобщего воровства и вымогательства. Вот тебе и таксист!

Я стал ему объяснять, что в масштабах такой огромной страны, радикальные методы выражения своей воли и несогласия работать не будут, что это приведет к гражданскому противостоянию. Но мы так и не договорились ни о чем…

Ипёкшино, 22 апреля

С утра теплый ветерок. На вкус немного осенний, с родным запахом дыма. Солнечно. Наверное это и есть весна, без прежнего бессезонья, как бывало годы назад, в детстве. Весна сразу перейдет в лето. Цвет неба нежно голубой, с сероватой дымкой – немного как в Бретани в марте.

Пытался подстричь розы. Но сторожей в их доме не застал. Инструменты у них. Нужно будет попросить их дать мне ключи от хозяйственной постройки.

Ипёкшино, 24 апреля 2011

Солнечный, совсем майский день. На террасе припекает. Отвык от такой тишины. Она вливается внутрь, как свежая родниковая вода. Даже на душе немеет. Сегодня Пасха.

Ипёкшино, 25 апреля, чистый понедельник

Теплое, почти летнее утро. Небо синее с легкой дымкой. Очень высокие, размазанные по небосклону перистые облака. С утра было тихо, а теперь поднимается ветер. Ветер изменил направление, теперь тянет с запада.

Вернулся вчера из города после обеда часам к трем. И сразу попал в лето. Несмотря на усталость, я переоделся и сидел босым на террасе, греясь на солнце, ярком и обжигающем, как в Альпах.

Сегодня в первый раз из верхнего окна видел уток на воде. Они сидели парой прямо посредине водоема.

Ипёкшино, 27 апреля

День опять ясный, но свежее, чем вчера. По ночам становится даже душно, приходится открывать окно. Небо… я не могу им насытиться. Оно бывает здесь столь нежных голубоватых оттенков, с постоянной дымкой над самым горизонтом, да еще и подкрашенное палевыми тонами, а сегодня вроде бы вообще без облаков, что забывается всё трудное, дурное. Так было всегда, всю жизнь. Глазея в такие вот небеси, я могу смириться с чем угодно.