Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели

– Ну что, где она? – рванулся к нему Левашов.

– Госпожа Лариса была здесь совсем недавно, но сейчас ее нет. – В голосе робота словно бы проскочила нотка искреннего сожаления, или это просто показалось. – Вот здесь она последний раз стреляла, сидя или стоя за этим кустом. – Он протянул пистолет и две гильзы. – Осмотром травы и почвы установлены десять точек вертикального давления, предметами весом от тонны и больше, без химического или термического повреждения. Следы горизонтального перемещения отсутствуют. Если бы здесь приземлялись вертолеты, имелись бы отпечатки колес или лыж. Предположительно, предметы могли быть опущены и подняты с других летающих объектов, например – тяжелых вертолетов или дирижаблей…

Обстоятельность робота утомляла, но так уж они были запрограммированы.

– Сложновато будет. Проще нечто антигравитационное вообразить, – сказал Шульгин, самостоятельно осматривая указанные роботом места.

– Вывод, – снова потребовал Новиков.

– Неизвестные предметы прибыли сюда самостоятельно или были доставлены иным способом, после чего снова покинули поверхность, забрав с собой госпожу Ларису, – ответил Иван Иванович. – Вот место, где ее следы прерываются. Рядом с самой большой вмятиной на почве…

Олег блуждающим взглядом смотрел под ноги, никак не реагируя на услышанное.

– Только летающих тарелок нам тут не хватало? – шепотом спросил Шульгин у Новикова. Он и представить себе не мог, что Левашов так вдруг потеряется. Неужели действительно страстная любовь, когда мысль о том, что с твоей женщиной случилось плохое, выбивает способность к рациональному поведению?

У него самого случались всякие неожиданности в отношении близких людей, но обычно нехорошие моменты мобилизовывали, а не вгоняли в прострацию.

– Обожди, хрен его знает… – отмахнулся Андрей. Он на самом деле не хотел делать окончательных выводов.

– Дай-ка сюда, – сказал он Ивану Ивановичу. Тот протянул «беретту», грамотно держа ее мизинцем за спусковую скобу.

Андрей вытащил магазин, передернул затвор. Все верно – после предыдущей бешеной пальбы Лариса израсходовала всего два патрона. Что ей помешало? Выбили пистолет из рук, скрутили, забросили в летательное устройство? Это ж как неудачно вышло – на несколько минут они опоздали. Подними Олег тревогу чуть раньше, сам догадайся роботов вызвать – успели бы.

Шульгин, думающий в том же направлении, присев на корточки, тщательно осматривал траву и землю.

– Я уже изучил каждый сантиметр, – сообщил Иван Иванович.

– И что?

– Следов рукопашного боя, вообще никаких следов, кроме этих. – Он указал на вмятины от Ларисиных каблуков. – Значит, госпожа Лариса бросила здесь свое оружие и добровольно села в транспортное средство. Если бы она не хотела, то отстреливалась бы до последнего патрона…

– Не факт, – сказал Шульгин.

– Да что же вы за мудаки? – вдруг закричал Левашов. – Рассуждаете здесь, а Лариса…

– Что – Лариса? – повернулся к нему Новиков. – Заткнись, если не трудно. Мы что? Цены на базаре в Одессе обсуждаем? Не можешь держать себя в руках – молчи. Сами разберемся.

Шульгин поднял руку, требуя от всех молчания. Такие команды принято выполнять сразу. Сашка явно что-то услышал. Раньше роботов, обладающих слухом, намного превосходящим человеческий? И тут же Андрей сам уловил отзвук мысли. Точнее – эхо. Сосредоточился. Все верно, это наверняка Лариса. Неужели у нее тоже прорезались способности? Наверняка помогло очень сильное желание или столь же отчаянный страх. Да нет, панической составляющей в ее призыве не было. Не очень четко сформулированный, но вполне понятный призыв: «Я жива, я в плену, выручайте!»

Сашка по глазам понял, что Новиков тоже поймал сигнал. Слегка кивнул. Подождал еще немного. Больше ничего, тишина «по всем диапазонам».

– Все в порядке, – сказал он, обращаясь к Олегу. – Она жива и здорова. Сумела передать. Тоже, видишь, совершенствуется. С кем поведешься… Андрей поймал сигнал вместе со мной, значит, ошибки никакой. Похоже, я даже направление схватил…

– И я. – Новиков указал на северо-запад.

– Точно…

Левашов приободрился на глазах. Раз Лариса жива – все остальное вопрос техники. В буквальном смысле.

– Расстояние не определяется? – спросил он.

– Как его определишь? Бывало, через астрал с Валгаллы сигнал доходил без потери мощности. Но она точно на Земле. У меня, кроме голоса, еще и картинка мелькнула. Что-то здешнее: зелень, небо, скалы… Да и по времени… Если всего минут пятнадцать-двадцать назад ее в «тарелку» посадили…

– Не в «медузу»? – перебил его Олег.

– Какая «медуза», ты чем слушал? Давление на почву до тонны, а «медузы» вообще грунта не касались. Пятнадцать минут… – повторил Шульгин. – Взлет-посадка, скорость едва ли сверхзвуковая. Можно надеяться, что ее выгрузили в пределах сотни километров отсюда и, оказавшись снаружи, она сумела до нас достать…

– Сто километров, – упавшим голосом повторил Левашов. – День езды. Куда ее за это время переправить могут…

– Меня куда больше интересует – куда ее уже доставили? – сказал Шульгин. – Забрали, отвезли, высадили. Скорее всего – на своей базе. Что же это за очередные враги у нас объявились? На гравилетах. Снова дуггуры? Но почему именно Лариса, почему не кто-то из нас? Или – все сразу. Непонятно.

– Чего зря гадать, – прервал его Новиков. – У нас, слава богу, Удолин есть. Как раз по нему задачка. Погнали обратно…

Профессор был не слишком доволен тем, что его оторвали от увлекательнейшей беседы. Он как раз начал вникать в тонкости дагонского восприятия пространства-времени, весьма отличающегося от общечеловеческого. Одновременно, образовав вокруг себя избирательно проницаемую защиту (через которую наружу проходят только те мыслеформы, которые он считал нужным транслировать собеседникам, причем так, что лакуны и пробелы реципиентами не замечались), записывал в специально выделенные ячейки памяти волновые характеристики их мозговых эманаций и алгоритмы, которыми они пользовались для перекодирования дагонского в русский и обратно.

Его прямо захлестывали волны интеллектуального наслаждения. Пиршество духа, никак не иначе. Оно могло бы длиться сутками, да что там – месяцами! Для того Константин Васильевич и принял теперешнее воплощение, чтобы не нуждаться ни в отдыхе, ни в пище. Он наверняка станет авторитетнейшим в кругах ныне живущих некромантов, а пожалуй, и не только.

Но услышав от Новикова, в чем дело, тут же вскочил.

Особым образом дал понять старейшинам, что их общение не закончено, схватил Андрея за рукав.