Ловкач, Уилер!

— Как прошел ваш день, лейтенант? — поинтересовался он по обязанности.

— В последний раз действительно хороший день выдался у меня месяца три назад. Помните то утро, когда шериф сунул в рот зажженный конец сигары?

— Мелочи нашей повседневной жизни, — согласился сержант. — Вы знаете, лейтенант, Томпсон на самом деле был тупым парнем, и меня просто поражает, кому понадобилось его убивать.

— Вы проверили его квартиру?

— Все осталось на своих местах. В прачечной его все еще ждут.

— И это все?

— Его банковский отчет и аннулированные чеки, — продолжал Петерсон. — В начале месяца ему не хватало семи сотен на счете, вчера он стал на пять тысяч богаче.

— Вы проверили все в самом банке?

— Пришел сертифицированный чек.

— Это уже кое-что…

— Мелкий хапуга, которому неожиданно повезло — он взял куш. Потом его убили. Так я думаю.

— Может быть, он оказался слишком жадным? Или нервным? Или то и другое вместе?

— Томпсон мертв, и в этом нет сомнений. — Петерсон широко зевнул. — Кстати, он знал Фенника.

— Что?!

— В блокноте для заметок около телефона записано имя Фенника и его домашний адрес. На пятом листке, то есть несколько дней назад.

— Вы это проверили?

— У консьержки. Говорит, Фенник был неплохим парнем, который ни с кем особенно не общался. Пожилая дама, которая мне о нем рассказывала, была по-настоящему расстроена, когда выяснилось, что он мертв, ведь те, кто снимает комнату, должны уведомлять за неделю до выезда.

— В его комнате нашли что-нибудь интересное?

— Только одежду и зубную щетку в ванной.

— Связи?

— Консьержка никогда его ни с кем не видела. Он всегда был один. Иногда ему звонили.

— Как долго он там прожил?

— Около года.

— И это все?

— Это все, — подтвердил Петерсон. — У меня сегодня вечером свидание, лейтенант.

— Еще одно задание, и вы будете свободны до утра, — сказал я. Взяв в руки телефонную книжку, я проверил несколько номеров, выписал их вместе с фамилиями, потом вырвал страницу и протянул ее Петерсону. — Позвоните им, когда вам ответят, представьтесь как Хардести. Когда поймете, какое впечатление это произвело, можете повесить трубку.

— Из всех карточных игр самой сложной мне казался покер, — удрученно произнес сержант.

— Всего пять звонков, и вы свободны на всю ночь. Почему бы вам не начать набирать номера до того, как я передумаю?

— Как я сразу не сообразил? — пробормотал он, потянувшись к телефонной трубке.

Закурив сигарету, я стал размышлять над ситуацией. Минут через десять Петерсон повесил трубку в последний раз и вопросительно посмотрел на меня.

— Вам нужны ответы в определенной последовательности, лейтенант?

— По мере поступления.

— С Вольфом я не смог связаться. Его нет ни в офисе, ни дома. Коринна Ламберт была дома. Она переспросила: «Кто?» Я повторил ей, что звонит Хардести, и она ответила, что не знает такого человека. Баллен все еще был в офисе и спросил, чего я от него хочу. Миссис Несбит произнесла: «Это Эл Лечерус решил пошутить так неудачно?» — Он невинно посмотрел на меня:

— Необычное имя, лейтенант, Эл Лечерус?

— Продолжайте.

— Рассел сказал: «Какого черта на этот раз нужно? Вам известно, что у вас уже большие неприятности с полицией?» Ну вот как будто и все.

— Ладно. Увидимся утром.

— Кто же этот Хардести? — полюбопытствовал он.

— Ночной кошмар. Голос в телефонной трубке. Некто, занимающий ваши мысли.

— Я должен был спросить! — пожал он плечами. — Вы решили, лейтенант, что Фенник собирался в любом случае убить Томпсона, или, по-вашему, он застрелил его, потому что вы постучали в эту минуту в дверь?

— Да, — сказал я.

— Я так и думал. Так приятно работать с вами вместе, лейтенант. Начинал, ничего не зная, а кончаю, зная еще меньше!

— Хардести всего лишь голос. Голос шантажиста. Фенник его прикрывал. Я знаю гораздо больше о его прошлом, чем Томпсон узнал от Аниты Фарли, котора его и наняла. Но каким-то образом Томпсон вышел прямо на Фенника, а вероятно, и на Хардести. Думаете, Томпсон был настолько умнее меня?

Он секунду поразмышлял, не давая мне никакого ответа.

— Может быть, эта Анита Фарли уклоняется от прямого ответа? Может быть, она рассказала Томпсону то, чего не говорит вам?

— Например, кто такой Хардести на самом деле?

— Может быть и так.

— Тогда, если она не нанимала Томпсона, чтобы узнать, кто такой Хардести, то зачем, черт побери, она его вообще наняла? — сказал я.

— Хороший вопрос, лейтенант, — пожал он плечами. — У вас есть предполагаемый ответ?

— Если вы пытаетесь шантажировать шантажиста, не получается ли это своего рода игра по-мексикански?

— Если вы оба будете держать в зубах по носовому платку и по ножу в руке, — медленно произнес он. — Итак, Хардести решил первым использовать свой нож, верно? И его нож — Джо Фенник.

— Не думаю, что Анита Фарли настолько смела. Идти против Хардести… Она же выбрала имя Томпсона наугад, просто нашла в телефонной книге, как она мне сказала. Ей вообще повезло найти такого детектива, который согласился ей помогать.

— Некоторым людям постоянно везет.

— Может быть, она описала Томпсону Фенника, а тот его уже знал?

— И может быть, дама, пришедшая ко мне на свидание, не против подождать меня лишние полчаса, — сказал Петерсон.

— Пожалуй, наведаюсь к Коринне Ламберт, — решил я. — Ей не придется мне что-то рассказывать. Стоит только взглянуть на нее, и этого достаточно.

Петерсон направился к двери, проговорив на ходу:

— Хотите, чтобы я позвонил ей, лейтенант? Сказать, что Эл Лечерус собирается ее навестить?

Он исчез прежде, чем я сообразил, как ему ответить. И тут ему повезло. Я побросал папки с документами в ящик письменного стола и отправился к машине. Минут через пятнадцать, оставив машину перед ее домом, я поднимался на седьмой этаж. Коринна Ламберт открыла мне дверь квартиры все в той же бежевой блузочке и юбочке, доходящей до колен выглядела она элегантно и по-деловому.