Ловушка Астории

Поскольку Гермиона сама не очень любила спиртное, предпочитая белое вино, она обычно не обращала внимания, что пьёт её подруга. Тем временем, Блейз уже подал ей фужер, содержимое которого внешне напоминало кока-колу, и сильно пахло ромом. –»Наверное, здесь ещё и бакарди, — судорожно подумала Грейнджер и попробовала. — Да, точно». — Убедилась она.

— Да, уж, — протянул Забини и налил себе виски. Гермиона смотрела за тем, как он держит горлышко бутылки на крае стакана и прислушивается к звуку, чтобы не налить больше, чем нужно. — Сколько лет, сколько лет, — снова заговорил он.

— Да, — ответил Гермиона, посчитав, что промолчать будет невежливо.

— Знаешь, ты не такая агрессивная, как я думал, — продолжил он удивлённо, стоя около стола. — Я знал, что ты приедешь, но не думал, что так сразу.

Гермиона отпила ещё глоток, чтобы придать себе храбрости. — » И так, я была права, — подумала Грейнджер. — Блейз просил Асторию приехать, но зачем? Сказал ли он ей об этом?»

— И как тебе тут теперь, нравиться? — спросил он.

Гермиона сразу обрадовалась, это была не такая опасная тема, как говорить, например, о разводе, она тут же ответила:

— Здесь сыро, наверное, потому что, дом так долго стоял пустой.

— Долго, — согласился он, и вздохнул. — Слишком долго, а ты как думаешь Астория?

Грейнджер не знала, что ответить, что мистер Забини хочет сказать этим? — » Зачем он просил Асторию приехать? — Снова задалась шатенка этим вопросом. — Он ведь не забыл, что Астория актриса, он сам намекал на это в холле. Неужели он считает, что смог уговорить её приехать?»

Гермиона задумалась, она сжала губы, и стала пристально рассматривать лицо Блейза, пытаясь рассмотреть его глаза, спрятаны за тёмными очками. — «О чём он думает? — Задалась она ещё одним вопросом. — Неужели он так наивен, что полагает, что смог вызывать к себе жену, которая бросила без малейших угрызений совести семь лет назад? Если даже после того, несчастного случая, когда он на огромной скорости врезался в грузовик, чтобы покончить с собой, а в итоге остался больным и слепым. Даже после этого, он не смог вызывать жалость Гринграсс. То неужели сейчас, он на что-то надеется? Только потому что, как он думает, она приехала к нему?»

Всё больше усложнялось и запутывалось, а за окном тем временем смеркалось. Гермиона посмотрела на улицу, и её охватило беспокойство. И дело было даже не в том, что она здесь под чужим именем. Даже если бы она на самом деле была Астория, у неё точно было бы ощущение, что её заманила в ловушку. Заперли с этим мужчиной в доме в темноте, в которой он сам живёт уже семь лет, будто её тоже хотят погрузить во тьму.

— Может налить ещё? — предложил Блейз, отвлекая Грейнджер, от её мрачных мыслей.

Она посмотрел на свой почти не тронутый стакан.

— Нет, спасибо, — ответил она. — Знаешь, я… мне уже пора — тихо произнесла она и даже не увидела, а просто почувствовала, что Забини напрягся. — Я не могу остаться.

— Почему? — резко спросил он. — Здесь много комнат, много, — повторил он этого слово. — И ты это прекрасно знаешь.

Гермиона почувствовала, что замерзает, она поставил стакан на пол около камина, и потянула замёрзшие пальцы к огню.

— Боюсь, ты не понимаешь, — начала она, решив, что это дурацкая игра зашли слишком далеко.

— Нет, это ты не понимаешь, Астория, — ледяным тоном перебил её Блейз. — Надеюсь, тебе ясно, что я пригласил тебя не для дружеской беседы. И я не намерен отпустить тебя, к твоей приятной жизни, которую ты себя устроила, — заявил он, и допил виски, а потом резко повернулся к ней лицом. Если бы Грейнджер не знала, что Забини слепой, она могла поклясться, что он видит, как она нервничает, сидя на краешке кресла. — Ты приехала, потому что тебя испугала моя записка, — холодно произнёс он. — Хоть ты и не поверила ей, но в тоже время, полной уверенности у тебя не было. Как только ты приехала, ты стала подсматривать за мной, следить, всё пытаешься понять, действительно ли я способен на это, и если так, то что именно я могу с тобой сделать.

Вот это уже была угроза, Грейнджер больше не могла терпеть, она вскочила с кресла.

— Вы не понимаете, мистер Забини, — сказала Гермиона, голос её дрожал от страха и природной нервозности. — Я… я не ваша жена, я не Астория Гринграсс. Меня зовут Гермиона Грейнджер, и я… не понимаю, о чём вы говорите.

После этих слов, в комнате на несколько мгновений воцарилась тягостная тишина. В это время он осмысливал то, что она сказала, осмысливал, переваривал, анализировал, искал изъяны, и нашёл их, пусть и не сразу. Губы его дрогнули в горькой усмешке, и он резко рассмеялся.

— Браво, Астория, браво, — саркастические похвалил он её. — Ничего не скажешь, вот игра, достойна настоящей актрисы, которой ты, несомненно, являешься. Прикрыться чужим именем, как умно и хитро. Ну да, разве слепой может быть уверен, что ты — это ты. Особенно если он столько лет тебя не видел. Да, за семь лет и голос, и фигуры, черты лица, всё может стать другими. И как узнать, как проверить, так ли это?

— Это правда, я не лгу, я на самом деле Гермиона Грейнджер, — задыхаясь произнесла она, ещё ни разу шатенке, не приходилось доказывать, что она — это она, а не другой человек.

— Почему же ты сразу это не сказала? — спокойно спросил Блейз.

— Почему? — переспросила Грейнджер, не зная, как объяснить, чтобы не обидеть слепого. — Ну… я… потому что… я…

— Потому что это сразу не пришло тебе в голову, — заявил Блейз.

— Нет, — закричала Гермиона уже от обиды.

— Ну, всё, хватит, — жёстко сказал Забини. Сейчас он совсем не был похож на больного человека, который вызывал у неё жалость, когда она увидела его в коридоре. Сейчас он возвышался над ней, закрывая собой дверь, и вообще все пути отступления. Он был такой большой, сильный, настоящий мужчина, который лишён чувства жалости. — Я знаю тебя, Астория, я всё о тебе знаю, — снова заговорил он. — Я наслушался до тошноты, какая ты обаятельная, какая ты красивая, что ты любишь есть, что ты любишь пить. Но больше всего, как ты любишь себя, себя и только себя…

— Нет, — закричала Грейнджер, она уже перестала понимать, что происходит.

— Я видел, как у меня на глазах погибает человек, — стальным тоном продолжил говорить Блейз. — Как он теряет уверенность в себе, теряет чувство собственного достоинства, само желание жить, когда говорит о твоих потребностях, желаниях и успехе. О твоё себялюбие, вернее, твой искажённый образ, твоё разрушительное потакание своим бесконечным желаниям и капризам, которые надо удовлетворять любой ценой.

Грейнджер решительно ничего не понимала, в голове, как эхом, повторялись слова Забини.

— Вы… видели, как на ваших глазах, погибает человек, — тихо произнесла она, скорее прошептала для себя.

Тут он резко сорвал с себя очки, Гермиона увидела его глаза, цвета грозового неба, которые взирали на неё, пуская молнии.

— Да, — ответил мужчина, и снял с себя парик, показывая, свои светлые волосы.

Гермиона стояла, как громом поражённая, теперь до неё началось доходить, что этот мужчина, не Блейз Забини, и он точно не слепой. Весь этот маскарад с очками и париком, сработал в коридоре, где было плохое освещение, к тому же, Грейнджер лично не общалась с мистером Забини, она видела его только на старых фотографиях, которые показывала Астория. Этим фото больше семи лет, многим десять, последние годы жизни в браке, Гринграсс не фотографировалась со своим мужем, да и раньше, она это не часто делала. Поэтому нет ничего удивительного, что Гермиона перепутала Блейза с этим мужчиной.