Ловушка (для) Арна
Шрифт:
Ее сводные братья по папе, близнецы Рэм и Ронар, тоже были наполовину Конугами и очень этим гордились, особенно Рэм. Но Ари только смеялась над ними, ну какие они северяне. Они же добрые и веселые, и никогда не обижают ее, ну может только малявкой называют иногда и с собой не во все игры берут, но все равно, они хорошие.
А вот сыновья дяди Ирвина просто ужасные, все кроме старшего, Арна. От одной мысли, что сейчас опять придется встретиться с Хьордом, Альсом и Китеном, настроение моментально падало, плечи сами собой напряженно расправлялись, готовясь выдержать новую порцию обидных подтруниваний и насмешек, как было весь этот первый учебный год в академии Элии.
И еще Арн, старший Конуг, хоть и холоден был с ней, не здоровался никогда, проходя мимо, лишь мельком скользил своими прищуренными голубыми глазами, но все-таки заступался, отгоняя братьев как надоевших мух. Пару раз вообще поколотил их, прямо при ней. Она даже бросилась останавливать его, когда у Хьорда фонтаном брызнула кровь из поломанного носа, а Арн все продолжал его мутузить. Старший Конуг только замер, смотря на девочку удивленно, переводя взгляд на тонкую ручку, схватившую его за локоть, потом нахмурился:
— Ты здесь еще? Беги давай, я со своими сам разберусь.
Но Хьорда отпустил. Северяне жестоки в драке, не умеют останавливаться, но им почему-то весело. Хьорд смеялся, смотря на старшего брата, сплевывая кровь. Смеялся от души, задорно, и Арн тоже развеселился, они обнялись. Как дико, дико это все, мелькнуло в голове у Ари, и она убежала.
Ариадна прекрасно понимала, что от постоянных драк, так обожаемых Конугами, ее спасало только то, что она была девчонкой. Иначе ходить бы ей битой весь год, а так, ну подразнят, ну учебник спрячут, на дежурстве помогать не будут и, в общем-то, все. Через пару месяцев она уже перестала обращать на них внимание, подумаешь, у нее есть свои друзья, а Конуги и их подпевалы пусть идут к черту.
Еще она несколько раз пыталась заговорить с Арном, то краснея, то бледнея перед этим невероятно красивым мальчиком, уже почти юношей, пронизывающим ее холодными лазурными глазами. Хотела сказать «спасибо», что заступается и спросить «почему?». Ведь остальные Конуги презирают ее, наполовину землянку, а он, похоже, нет. В своих наивных еще детских мечтах она представляла, как он отвечает «потому что ты мне нравишься, Ари» и берет ее маленькую ручку в свои большие, с натертыми мозолями от тренировок, ладони. И смотрит так тепло, и лед этот проклятый тает во взгляде. Она не знала, что дальше, но даже просто от этих выдуманных слов щеки горели, а внутри становилось так сладко, до дрожи.
Но Арн лишь смерял надменным взором краснеющую перед ним девочку и делал вид, что даже не слышит, когда она к нему обращалась. Отворачивался и шел по своим делам. Как- будто ее и вовсе нет, и это лишь ветер что-то прошелестел ему в уши, а не она выдавила из себя тихое «здравствуй».
— Ари, поздоровайся, — отец легонько пихнул ее в бок. Она тряхнула головой, возвращаясь в реальность, и, подняв свои черные глаза, моментально наткнулась на холодные голубые. Предательский румянец тут же залил все лицо, стекая на тонкую шею. И почему ей досталась кожа матери.
— Здравствуй, Арн, — каким-то слишком тонким голосом выдавила, — Поздравляю тебя с днем посвящения.
— Спасибо, Ариадна, — ответил он спокойно, наверно впервые смотря прямо на нее.
— Сынок, проводи Ариадну пожалуйста к остальным молодым гостям и проследи, чтобы ей было чем заняться, а мы пока пройдем в зал
церемоний.— Но, папа, мне уже нужно готовиться, — Арн недовольно скривился, поглядывая на навязанную ему девчонку, смотрящую на него коровьими влюбленными глазами. Его и так все дразнят из-за этой землянки. Ну разве он виноват, что отец приказал отгонять от нее своих же не в меру пылких дурачков- братьев, которые вообще никого не слушаются. А она взяла и влюбилась, по-детски, по- щенячьи. Наверно видит в нем своего спасителя. Глупая малявка. Неужели она всерьез думает, что Конуг опустится до дочери рабыни. Родэн не Родэн, а этого факта не изменить.
Ирвин лишь строго зыркнул на сына, и тот, вздохнув, махнул рукой Ари.
— Пойдем, познакомлю со всеми, — с отцом спорить бесполезно, еще и выпорет при всех. Не хотелось бы в день собственного посвящения в мужчины. Осталось до вечера потерпеть, и он сможет официально его не слушаться, сможет уйти из дома, если захочет, уплыть открывать новые берега, участвовать в битвах, пить эль за общим столом, быть с женщиной. Последние часы ребенком. Как уже не терпится. Быстрей бы.
Покосился на идущую рядом с ним черноволосую девчонку, посматривающую из-под опущенных подрагивающих ресниц. И с ней носиться больше не придется. Наконец сможет сказать отцу, что Ари Родэн больше не его забота. Всего пару часов и ему дадут второе имя, он принесет клятву роду и станет воином, мужчиной. Парень не смог сдержать счастливую улыбку, растянувшую губы.
— Арн, — неожиданно подала голос Ари, так, что тот вздрогнул, — Я все время хотела сказать тебе…
Она судорожно сглотнула, останавливаясь, вынуждая его тоже притормозить.
— Ну? — Арн вопросительно приподнял бровь, оглядывая хрупкую фигурку.
Девочка вздохнула, набирая воздух, подняла на него мерцающие черные глаза:
— Я хотела сказать тебе большое спасибо за то, что заступаешься за меня, защищаешь. Я так благодарна тебе, — она сделала шаг ему навстречу, радуясь, что он наконец слушает ее, — Я хочу быть твоим другом…
— Что ты несешь, малявка, — Арн прыснул со смеху, не сдерживаясь, — Это просто бред какой-то! Ты всерьез решила, что я думаю иначе, чем мои братья? Вот так нет, Ариадна.
Он тоже сделал шаг, нависая над ней, уже не скрываясь за маской безразличия, сверля девочку презрительным взглядом:
— Ты дочь земной шлюхи, и сама землянка. Ты должна быть рабыней здесь, а не расхаживать по академии вместе с высокородными, ясно? Не знаю, за что боги тебе дали магический дар, но ты его не достойна.
С каждым словом глаза Ари лишь больше полыхали огнем, а плечи расправлялись, она привыкла защищать себя, и гнев разгорался в ней, выжигая все на своем пути. Так вот значит как? А она то думала…Дура! Маленькая дура! Арн такой же как остальные Конуги, грубый, злой, понимающий только силу, носится со своим родом как с писаной торбой. Но почему тогда заступался? Почему? А он все продолжал, хотел, чтобы Ари раз и навсегда поняла и больше не подходила к нему. Чтобы больше Арна не дразнили ее женихом.
— Но даже на это мне по сути плевать, — тихо шипел Конуг, — Если бы не позор моего рода, который пал на нас после твоего рождения. Одинокая принцесса, моя тетка, вдова при живом муже, и его дети от рабыни на равных правах с законными сыновьями. Это унижение всех Конугов
— Мне кажется, тетя Анаис сама должна решать, что для нее унижение, а что нет, — Ари гордо вздернула подбородок, — а остальные родственники не лезть в ее дела. И объясни мне одну вещь, почему заступался тогда? Я не просила.