Ловушка для горничной

Последние мои толчки довольно грубые, но Василиса плывет, поднимая бедра, разводя ноги шире, вынуждая меня не останавливаться. И я срываюсь в какой-то бешеный темп, кусая ее губы, шею, грудь, оставляя красные глубокие засосы. Мы кончаем почти одновременно. Ее дрожь, сжимающие меня изнутри мышцы лона… Запускаю мой оргазм, вызывая яркую вспышку и волну кипятка.

Падаю на нее сверху, сжимаю, утыкаясь в мокрую шею, дышу нашим общим кайфом. Все, я окончательно потерял себя в этой женщине. И мне не страшно, я хочу, чтобы так случилось. Я хочу этих чувств, чтобы до последнего вздоха, чтобы раствориться в этой женщине. Мне этого не хватало.

Ее пальчики оживают, нежно поглаживая мою спину. Приподнимаюсь, упираясь руками в диван, заглядываю Василисе в глаза, там поволока. Красивые глаза блестят.

— Я не слишком нажестил?

— Да ну прекратите, Андрей Сергеевич. Мне, знаете ли, зашло, не сдерживайтесь больше в своих порывах, — усмехается она.

— Хорошо, — улыбаюсь, снова переворачиваю нас, укладывая девочку на себя сверху.

Мы просто лежим, дышим, чувствуя друг друга. В какой-то момент мне кажется, что Василиса засыпает, перебираю ее волосы, целую нежное плечо.

— Андрей, — сонно мурлычет Василиса.

— Да, детка?

— Я люблю тебя, — вдруг признается она. Мое беспокойное сердце сжимается. И я наполняюсь чем-то очень теплым, плавленным, моим. — Ты не оставляй меня никогда, ладно?

— Даже не смей думать в эту строну. Все, ты моя, и это пожизненно.

Глава 34

Андрей

Перед входом в подвал прикуриваю сигарету. Вроде тепло сегодня, а меня знобит.

— Живой хоть? — интересуюсь я у охранника.

— Живее всех живых, орал тут с утра, — ухмыляется Димон. — Угрожал.

— Даже так? — еще одна глубокая затяжка, закатываю рукава рубашки. — Кастет мне и ствол.

Димон вынимает из стола новенький блестящий кастет и ствол, забираю. Ствол – за пояс, кастет – на руку, сжимаю кулак. Чувствую себя хреново. Я вообще никого и никогда не казнил, это была прерогатива Демона, либо ребят с охраны.

— Камера выключена?

— Да, сейчас отключу, — начинает суетиться парень.

Забираю у него планшет, выключаю, нахожу проводку с камеры, срываю на хрен. Вот теперь точно выключена. Последние события показали, что доверять вообще никому нельзя, даже себе.

— Погуляй, на обед сходи, — отсылаю Димона. Парень кивает и уходит.

Прохожу, спускаюсь вниз. Холодно здесь. Пахнет плесенью, все обшарпано. У Демона есть возможность установить вентиляцию и сделать ремонт. Но не нужно. Такие места должны психологически давить.

Открываю железную дверь, прохожу внутрь, запираюсь.

Бай сидит на полу, упершись руками в колени. Поднимает голову, смотря на меня. Морда заплывшая. Это я его вчера припечатал в капот.

— Добрый день, — здороваюсь. Это ирония. Его день далеко не добрый.

— Добрый, Андрей, — так спокойно произносит он. Знает падаль, что сейчас злить меня нельзя. Но его расположение ко мне не поможет. — Говори, — разрешает он мне. Усмехаюсь. — Тебе же есть что сказать, или сразу пулю в лоб?

— Ну что ты, Тимур, сразу – неинтересно.

— Понимаю, — кивает. — Я бы так же поступил.

— Тогда ты знаешь, что тебя ждет.

— Догадываюсь. Дай хоть сигарету выкурю.

Вынимаю сигарету, отдаю Баю в руки, щелкаю зажигалкой.

— Вот скажи мне, ты же вроде человек, супруга у тебя, сын. Целый, бордель бл*дей на любой вкус. Не хочешь шлюх – есть куча баб, которые так тебе отсосут. Зачем трогать невинную девочку? Жизнь ей ломать, психику?

— А тебе она зачем? — прищуривается.

— Ты не сравнивай. Я встретил ее уже взрослой девочкой.

Хотя тоже мудак. Тоже изнасиловал. Но Баю это знать не нужно.

— А неважно, сколько ей лет. В ней есть что-то такое, что превращает в животное.

И здесь вынужден согласиться. Моя похоть к этой женщине появилась с первого взгляда.

— И потом, какую жизнь я ей сломал? Что ее ждало с отцом-нариком? Я же ее из детдома вытащил, деграданта этого в кулаке держал, чтобы не обижал ее. А потом… Образование, жилье, шмотки, украшения. Она же могла попросить у меня что хотела. Я бы дал. А она тварью неблагодарной оказалась. И с тебя выгоду поимеет и свалит, попомни мои слова, — предупреждает он меня.

— Ммм, да ты, оказывается, прям добрая фея, — сквозь зубы проговариваю.

— Да в принципе, это уже твои проблемы. Забирай ее. Не претендую, — выставляет руки. — Зачем нам ради бабы бошки сносить? С тебя же спросят за меня? Проблемы будут. А так я признаю, был неправ. Буду должен тебе за жизнь, может, и пригожусь когда. Ты же знаешь, я против Демона не рыпнусь. Погорячились, и ладно.

Падаль начинает торговаться. А я пытаюсь дышать ровно, наблюдая за его сигаретой, которая почти истлела. Ибо жить ему осталось – только одна сигарета.

— Все сказал? Или есть что-то еще?

— У тебя дочь есть, такая маленькая, хорошенькая девочка, и мать, — вдруг произносит. — Я подохну, мой сын – моя копия. Мстить за меня будет.

Вот и угрозы.

— Ну спасибо, что предупредил. Значит, будем работать на опережение, — улыбаюсь, кривя губами.

— Ты Булата не тронь, слышишь? — уже рычит Тимур, отшвыривая окурок на пол. — Не тронь его!

— Да я и не собирался. Семья здесь ни при чём. Но ты же вспомнил о моей семье. А за свою семью я порву.

— Да шестёрка ты Демона. Ты же никто без него. Прикрылся его крышей, а сам из себя ничего не представляешь. Я бы тебя прирезал в два счета, если бы не Демон! — агрессивно выдает Бай, понимая, что ни торги, ни угрозы не сработали.

Срываюсь с места, подлетаю к гниде, хватаю за волосы и начинаю месить кастетом его харю в мясо.

Опускаю хрипящее и сулящее животное, отшвыривая на пол, пытаясь отдышаться. Наступаю на его кисть, давлю ботинком, кроша кости. Я ломаю руки, которые прикасались с моей девочке. Но мне мало, ничтожно этого мало, в голове тысяча сценариев изощрённых пыток. Сам уже превращаюсь в животное. Хочется рвать его зубами и утонуть в крови. Но я отхожу на несколько шагов, ложась спиной на стену. Никогда настолько не терял человеческий облик.