Ловушка для вершителя судьбы

«Наверное, живопись – не мое призвание, – понял я в тот миг. – Мне стоит заниматься литературой, поэзией и прозой. А картины пусть пишут другие».

С тех пор я больше не пытался вмешаться в его творчество и с двойным усердием занялся своими обязанностями. Помог наконец объясниться влюбленным, обеспечил грандиозный успех выставки картин, которую меценат организовал для будущего зятя, позаботился о хвалебных статьях в журналах и газетах. И вовсю строил планы насчет будущего плавания моего Карла по океану славы и успеха. Мне виделись толпы богатых и знатных заказчиков, пихающихся и отталкивающих друг друга в очереди к Художнику; полотна Карла, с его небрежной летящей росписью в нижнем правом углу, на стенах крупнейших музеев мира… Его несомненная причастность к миру великих давала мне силы, я ощущал и свою значимость. А пока что я с умилением любовался на идиллическую картинку: Художник, как обычно, творил в своей мастерской очередной шедевр, а его молодая супруга с уже округлившимся животиком сидела тут же и вышивала на крошечном детском чепчике семейную монограмму. Мне казалось, что вот оно – его земное счастье! Наконец-то хоть кто-то из моих подопечных достиг всего, что я для них желал!

Но тут на моем пути опять появилась бешеная лиса. Точно такую же я когда-то давным-давно отвел от советника молодого короля, чтобы свести его с Эльзой, пухленькой дочкой рыбака… Прогулка в парке обернулась трагедией – укус рыжей хищницы с пеной на морде оказался смертелен и для молодой певуньи, и для младенца, которого она носила в своем чреве. Ангел-хранитель так и не родившейся дочки Карла, только недавно присланный на землю, чтобы ее оберегать, отбыл обратно на Небеса.

Тогда-то я вспомнил одно из главных правил, которому нас учили: то, чему суждено произойти, обязательно происходит. Пусть даже спустя несколько веков. Да-да, и у нас, ангелов, так же, как у людей. Злосчастная лиса вернулась, и все вышло так неожиданно и стремительно, что вмешаться мне не удалось.

Впрочем, если бы и удалось, меня бы непременно за это осудили, сказав, что я снова занимаюсь не своим делом, отвлекаясь на чужие мне судьбы… Но я-то понимал, что жизнь моего художника теперь стремительно покатится в бездну, туда, откуда уже не подняться. И не успела еще земля просесть на могиле сладкоголосой прелестницы и ее нерожденного ребенка, как в одну ночь сгорели и часть дома-дворца у озера, и большинство картин, пронизанных любовью, светом и солнцем, и сам горемыка-Карл.

Когда он, истерзанный горем и двухнедельным запоем, уснул в кресле у камина и выронил на пушистый персидский ковер горящую сигару, я не стал вмешиваться, понимая, что это его судьба. Честно признаюсь, в тот момент меня больше всего интересовало, вспомнит ли он, увидев райские кущи, небесные цветы и божественный свет, те видения, которые я навевал ему когда-то? Но увы! Он остался равнодушен ко всем этим зрелищам и спрашивал меня только о том, скоро ли он встретится со своей избранницей. Я пообещал, что это обязательно произойдет. Он кивнул и до Суда больше не произнес ни слова.

Глава 12 Алексей. Картина шестая Годы 1993–2005-й

Платье на Рите совсем не напоминало подвенечный наряд. Точнее, это было даже не платье, а практичный костюм, который потом можно будет надеть еще не один раз: пиджак и юбка из шерстяного трикотажа фисташкового цвета. Никаких свадебных аксессуаров тоже не было – ни прозрачной длинной фаты, ни белоснежных перчаток по локоть, ни цветов в волосах. Даже традиционный букет невесты и тот отсутствовал. Из подаренной утром Алексеем охапки красных роз Рита взяла с собой в ЗАГС только одну, самую темную, и держала ее в руках, пока шла краткая церемония. Расписывали их не в выходной день, в главном зале, с оркестром и напыщенными речами, а в обычном зале регистрации. Словом, эта свадьба совсем не была торжественной, так, простая формальность. Приехали в условленный час вдвоем, без всяких гостей и свидетелей, быстро все оформили, также тет-а-тет скромно отметили свое бракосочетание в кафе на проспекте Мира, выпили по бокалу шампанского и вернулись домой, в Акулово.

Они поженились осенью девяносто третьего. Почти сразу после его развода с Вероникой. Это был странный и неожиданный брак. Даже в ЗАГСе, уже надевая на палец Риты тонкое обручальное колечко, Алексей все еще не мог поверить, что это все происходит на самом деле. Любил ли он ее? Тогда, в самом начале, пожалуй, нет. Он придумал, сочинил себе семью, как сочинял свои книги. Как многие люди, он боялся неопределенности и одиночества и всегда старался убежать от этого. Как умел. Одному в пустом, когда-то счастливом акуловском доме было невыносимо, мучительные мысли о Веронике и Павлуше и сладко-горькие воспоминания об Оленьке наваливались и душили, не давая вздохнуть. А в присутствии этой рыжеволосой умницы сразу становилось намного легче, и вечно стоявшие перед глазами образы дорогих людей, которые страдали по его вине, сами собой исчезали. И когда Алеша окончательно понял, что Ника к нему не вернется, а Олечке он сам никогда не позвонит, он сделал Рите предложение. Собственно, бывшее уже простой формальностью – с того самого дня, когда на закате она приехала к нему, они уже жили вместе и практически не расставались.

Наверное, не обязательно было спешить с регистрацией – оба не дети. Но, как ни крути, он увел жену у лучшего друга, ситуация была неприятной, чтобы не сказать больше. Потому хотелось продемонстрировать Борьке, что у них все серьезно и надолго. Глупо, конечно, но казалось, от этого школьному приятелю станет не так досадно. Рита с подобными доводами согласилась, быстро подала на развод, получила желаемое свидетельство о расторжении брака и уже через три месяца носила другую фамилию.

Возможно, у этого странного союза была еще одна причина – своеобразная месть Алексея другу за поруганную юношескую любовь к Гале. Но в этом Алеша никогда бы себе не признался. Впрочем, бывший друг и не требовал от него никаких объяснений, вел себя достойно и благородно. И от этого Алексею было совсем гадко. Он почему-то испытывал к Борису такую неприязнь, словно все было наоборот, словно это Борька увел от него жену… И снова, как и тогда, восемь лет назад, прервал всяческие отношения с другом детства.

Рита тоже не пыталась оправдываться перед бывшим мужем. Может, просто не знала, что ему сказать, кроме банального «прости и прощай». Насколько Алеша знал по ее рассказам, Звягинцевы расстались спокойно, без скандалов и драматических выяснений отношений. Рита сказала, что Боря вообще не задавал ей никаких душещипательных вопросов, не выяснял, что, как и почему, а просто спросил, окончательно ли ее решение, и, получив утвердительный ответ, пожал плечами и произнес: «Что ж, желаю вам счастья».

Любила ли Рита Алексея? Кто знает, душа женщины – загадка. Тогда Алеше казалось, что да. Только, в отличие от его предыдущих женщин, никогда не пользовалась этим словом, когда разговор заходил об их отношениях. И с Олей, и с Вероникой было совсем иначе. Жена по несколько раз на дню повторяла Алеше, как она его любит, какой он у нее замечательный, чудесный и талантливый. Лексикон и фантазия Оли были гораздо богаче, она говорила о своих чувствах гораздо красивее и разнообразнее, но делала это еще чаще, чем Вероника, и постоянно ждала того же от Алексея. Рита же за все годы их совместной жизни ни разу не употребила слово «люблю» по отношению к нему. Она говорила «ты дорог мне», «мне хорошо с тобой» или в трудные минуты: «Зачем ты так говоришь? Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, и не можешь не понимать, что твои слова ранят меня».

Он невольно сравнивал их ровные, спокойные и размеренные отношения с той пылкой страстью, которая была между ним и Оленькой. С Ритой не было таких бурных бессонных ночей, исступленных ласк в самых неожиданных местах – там, где застало желание, изящно-витиеватых разговоров о чувствах и долгих горячих поцелуев. Зато утром был горячий завтрак, в шкафу всегда находились чистые носки, а листы рукописей не валялись по всему дому. Однако при этом Рита совсем не была такой педантичной хозяйкой и чистюлей до занудности, как Вероника. Когда перед ней возникал выбор – сделать уборку или дочитать новую книгу, – она всегда останавливалась на втором варианте. А потом вдумчиво, глубоко и серьезно обсуждала с Алексеем прочитанное. С ней всегда было безумно интересно разговаривать, и нередко они засиживались до глубокой ночи, обсуждая последние политические события, вместе осмысливая какой-нибудь эпизод из отрочества Алексея или споря о том, существует ли все-таки разница в психологии мужчины и женщины и в чем именно она выражается.

Он жил с Ритой и был счастлив. Потом, спустя много лет, Алексей сделал вывод, что с ранних лет не существовал, а придумывал свою жизнь, как придумывал свои книги. «Я хороший муж», – эту фразу он словно вынес в заголовок своего нового семейного романа. И играл, как мог, роль хорошего мужа. «Мы счастливы», – напоминал он себе постоянно. Неделю за неделей, месяц за месяцем. Пока не поверил.

Из бизнеса он, конечно, ушел. И не только из-за Бориса. Вышедший на экраны фильм по их с Олей совместному сценарию (в титрах авторами сценария значились только Алексей Ранцов и Эмиль Миславский) принес большой успех, после него поступило сразу несколько заманчивых предложений – переиздать книги, поучаствовать в написании сценария телесериала по его роману и даже выпустить одно из произведений – все ту же «Рождественскую сказку» – за границей. Все это очень хорошо оплачивалось, и Алеша наконец-то мог позволить себе то, о чем всю жизнь мечтал, – покупать приличные автомобили и через некоторое время менять их на более новые и достойные внимания марки. Вопрос о жилье решился сам собой – выяснилось, что оба супруга всегда мечтали жить в загородном доме: это и стильно, по-западному, и для здоровья полезнее, и для писательской работы наиболее подходящий вариант. Конечно, в городе тоже немало дел, но если правильно распределять их и как следует продумывать свой график, то решить эту проблему не так уж сложно.

За четыре года Ранцовы полностью отремонтировали дом, обложили снаружи кирпичом, специально оставив внутри дерево, обставили хорошей мебелью, оснастили современной бытовой техникой, провели водопровод и телефон и даже надстроили еще один этаж. Старая акуловская избушка превратилась в настоящий особняк на западный манер в стиле «кантри» – башенка, два эркера, балкон, стильная обшивка на стенах, большие окна со стеклопакетами, широкая лестница, веселые цветастые занавески и накидки на мебель. Плюс большой камин, который когда-то, в свое время, невольно решил их судьбу. И постоянный аромат душистых трав – Рита очень любила собирать травы, сушить их и всю зиму заваривать пахучие и очень полезные для здоровья чаи.