Ловушка для вора

— Газ включи, — отрывисто приказал он.

— У самого руки отвалились?

Матрос снова проворчал что-то, потом поднялся, включил газ и опять уселся за стол.

Щукин закурил, с интересом наблюдая за Санькой.

Матрос аккуратно положил ложку с белым порошком на стол, вытащил из кармана одноразовый шприц.

Сорвав упаковку, он взял со стола ложку, поднес ее ко рту и выпустил слюну в ложку. Проделав это, он зажал шприц в зубах, а ложку поднес к горящему на плите ярко-синему цветку газа.

Казалось, он забыл о существовании Николая. Глаза Матроса глубоко запали. Он со свистом трудно дышал через нос.

— Непонятная дурь… — бормотал Матрос. Шприц в зубах очень мешал ему говорить, но для Матроса это было не важно — он ни к кому не обращался. — Взял у барыги незнакомого… Времени не было ехать к своему постоянному… продавцу. Не дело, конечно, ширяться черт знает чем перед работой, но другого выхода нет… Иначе сдохну за рулем прямо…

Матрос отнял ложку с закипевшей в ней жидкостью от огня и втянул горячую жидкость в емкость шприца. Бесполезную теперь ложку он, не глядя, отшвырнул — она удачно упала в раковину.

Матрос уселся на стул, закатал рукав — мелькнула татуировка — и стал быстро сжимать и разжимать кулак, зажав руку выше локтя каким-то хитрым образом между ног, отчего стал похож на страшно скрюченного китайского демона.

Он поднес иглу к вздувшейся вене. Николай поморщился и наклонился, чтобы затушить в пепельнице сигарету, а когда снова посмотрел на Матроса, то тот сидел, откинувшись на спинку стула, с неподвижно уставленными в потолок глазами.

Использованный шприц лежал на столе.

Николай поднялся, чтобы выбросить шприц в мусорное ведро. Матрос посмотрел на него. Лицо у Саньки было размякшее и мокрое от выступившего на нем пота. Николай вдруг подумал, что пот должен быть холодным.

— Я вообще-то не увлекаюсь ширевом, — тихо проговорил Матрос, как-то очень доверительно обращаясь к Щукину и медленно при этом скатывая вдоль по руке рукав. — Так, иногда… Когда нервничаю или… Когда, как это говорится, вдохновение… Или как сейчас — когда ничего, кроме этого, помочь не может…

— Пришел в норму? — осведомился Щукин.

— Пришел, — проговорил Матрос, поднимаясь со стула. — Пошли. А то опоздаем. Машину я внизу оставил.

— Не понял? — поднял брови Щукин.

— А чего тут не понять? — усмехнулся Матрос. — Нам задание дали, так ведь?

— Ну?

— Вот и нужно его выполнять.

Щукин сцепил зубы, чувствуя, что ситуация и вовсе выходит у него из-под контроля.

— Ты чего темнишь? — негромко осведомился он. — Ляжечка сказал, что он сам позвонит и скажет, что делать и когда делать. И вообще — передаст инструкции…

— Ляжечка? — усмехнулся Матрос. — Какой такой Ляжечка?

— Та-ак, брат, — протянул Щукин, — ты вообще, я смотрю, обдолбался. Вусмерть. Ты, между прочим, нашей девчонке неплохую партию мог бы составить. Она молчит всю дорогу, а ты херню несешь. И оба обдолбанные.

— Никакого Ляжечки мы дожидаться не будем, — сказал Матрос, явно пропустив мимо ушей слова Щукина, — зачем нам с тобой слушать эту «шестерку»? Ты ведь не знаешь, кто заказчик?

С этими словами Матрос хитро подмигнул Щукину.

— А кто заказчик? — настороженно спросил Николай.

— Я, — просто ответил Матрос.

«Вот те на! — стукнуло в голове у Щукина. — Приехали, товарищи. Следующая станция — Кащенко…»

— Я, я и еще раз я, — продолжал Матрос, сверкая ставшими вдруг безумными глазами. — А ты думал? Мне нужно выполнить миссию, и для успешного выполнения я выбрал тебя в помощники…

Щукин молчал, не зная, что говорить.

— Миссия сложна и почти невыполнима, — говорил Матрос, казалось, не обращаясь ни к кому, — но нас зовут долг и честь.

«Идиотизм», — подумал Николай.

— А что за миссия? — вынырнув из своих мыслей, спросил он Саньку.

— Я тебе разве не говорил? — удивился Матрос. — Нам нужно вернуться в замок Вольфенштейн и спасти принцессу из лап марсиан. Конечно, марсиане сами по себе не слишком опасны, если не принимать во внимание то, что они вооружены секретным оружием израильских контрразведчиков, которое изготавливалось в лабораториях Третьего рейха с начала эры и до наших дней… Так вот, самое главное — это пройти мимо Недремлющего Князя… А потом… Крысы, крысы…

Щукин давно потерял нить Санькиного повествования — с той самой минуты, когда догадался, что у того просто начался обыкновенный наркотический бред.

«Ну и помощничка подсунул мне Ляжечка, — качая головой, подумал Николай, — просто жуть какая-то…»

— А ты?! — вдруг сорвавшись со своей табуретки, крикнул Матрос прямо в лицо Щукину. — Ты готов к бою?! Или нет?! Давай-ка проверим!!!

Матрос отскочил на шаг назад, едва не своротив газовую плиту, и принял диковинную боевую стойку.

— Давай проверим!!!

— Давай, — согласился Щукин, которому давно надоел его новоявленный безумный напарник.

Матрос, дико завизжав и заулюлюкав, прыгнул вперед, целя кулаком в голову Щукина, но тот от удара уклонился, пролетев под рукой Саньки, и когда Санька, потеряв равновесие от сильного замаха, уже балансировал на одной ноге, от души врезал ему правой в челюсть.

Матрос отлетел к стене рядом с мойкой, грохнулся желтоволосой головой о кафельную плитку и уже бесчувственным сполз на пол.

Щукин наклонился над ним и проверил пульс.

— Готов, — констатировал он, встряхнув ушибленным кулаком, — отличный нокаут. Есть еще порох в пороховницах, как говорится… И ягоды в ягодицах. А теперь…

Щукин ловко обыскал лежащего без сознания Матроса и извлек из его кармана пакетик с белым порошком.

— Пригодится, — проговорил Щукин, — такая дурь, которая делает человека безумным, не может не пригодиться… Спрячу до поры до времени…

Пистолет, который Николай также изъял у Матроса, был спрятан в духовку — на всякий случай, если Матрос очнется и решит перейти к выполнению своей миссии непосредственно в этой кухне. Сотовый телефон Матроса Николай положил на стол. А потом Щукин занялся тем, что принялся ножом выдалбливать у себя в ботинке углубление — предварительно вытащив стельку — с внутренней стороны.