Ловушка для змей

«Разберемся», – подумал он и, подозвав одного из лейтенантов, выглядевшего покрепче других, приказал ему собрать сведения о личном составе и состоянии танков.

– Мы возьмем с этого города контрибуцию ремонтом и медицинскими услугами, – сказал Джим, – Так что нужно точно определить, чего и сколько нам нужно.

– Смотрите, сэр! Смотрите! – крикнул кто-то, указывая на появившийся возле здания городской управы кортеж.

Длинный, несколько старомодный автомобиль, перегруженный позолоченной отделкой и в сопровождении шести мотоциклистов, двигался к танковому каре.

«Ну вот и глава города, – подумал Джим, – появился очень кстати».

Большой автомобиль остановился на безопасном расстоянии, и оттуда начали выбираться официальные лица.

Сначала несколько разжиревших на городской казне клерков, а потом и сам мэр. В противоположность своим подчиненным он выглядел подтянуто и сухо, однако на его лице была заготовленная, подобающая случаю улыбка.

В ожидании гостей мэр и его свита выстроились клином, и Джим, не ожидая специального приглашения, пошел им навстречу через огороженный танками периметр.

С собой он взял Эрвиля и первого попавшегося лейтенанта, опасаясь из-за незнания местных обычаев попасть впросак.

Заметив трех офицеров в разодранных мундирах и с закопченными, перепачканными кровью лицами, торжественное собрание едва не дало деру, и было видно, что мэру приходилось прилагать усилия, чтобы удержать подчиненных от постыдного бегства.

По мере того как Джим со своей депутацией приближались к капитулянтам, от здания городской управы к танкам стали подъезжать довольно вместительные фургоны, раскрашенные на манер цирковых.

– Здравствуйте, Ваши Высочайшие Категории, великие победители Железного Германа, именующиеся теперь Джим Мудрый и Эрвиль Жестокий, – начал мэр громким и немного хрипловатым голосом. – Передавая ключ от нашего города и отдаваясь вместе с ним под вашу власть, должен сообщить, что жители города давно были лояльны к империи и в помыслах своих являлись противниками Инглегасского Союза. Вот не дадут мне соврать мои соратники, – и мэр указал на жирных клерков, лица которых не выражали ничего, кроме испуга.

Однако соратники все же что-то вяло проблеяли и уставились на Джима, ожидая своего приговора.

– А теперь по нашему старому обычаю отведайте вина из золотого кубка Победителей!

После этих слов мэра из-за его спины появилась миловидная девушка в прозрачной одежде, расшитой сценами из туземной охоты. Улыбаясь, как чистый ангел, она протянула Джиму кубок, который, даже навскидку, тянул на пять лет его работы на литейном заводе. Невольно мелькнула мысль – на правах победителя…

Однако не успел Кэш притронуться к нему губами, как мэр ударил по кубку рукой, и красное вино, словно кровь, выплеснулось на мостовую. Джим стоял, пораженный такими действиями мэра, а все вокруг аплодировали и радостно кричали. В том числе и прибывшая массовка.

Кэш уже хотел выяснить причину такого смелого поступка мэра, однако тот заговорил сам:

– Как известно, уважаемые господа, этот обычай пошел со времен Францисканских войн, когда победителю, герцогу Холтцу Ослиное Ухо злые люди поднесли отравленное питье, однако маленький мальчик Яков заметил это и успел выбить кубок из рук герцога. Таким образом он спас город от гнева герцогских войск. А теперь отпейте настоящего вина – оно не отравленное.

После этих слов Джиму передали новый кубок, усыпанный еще большим количеством драгоценностей.

Он сделал глоток вина, и оно действительно оказалось неплохим. Затем Джим передал кубок Эрвилю, однако тот отрицательно покачал головой.

– Выпей, Лу, здесь так принято.

– Я в этом городе победитель и могу делать, что хочу, – произнес Эрвиль вполголоса.

– Как хочешь, – пожал плечам Кэш и передал вино стоявшему рядом с ним офицеру.

Между тем представление на площади продолжало развиваться своим чередом. Стоявшие впереди люди расступились, и прямо за ними показались два ряда молодых девушек.

– Вот, уважаемые адмиралы, перед вами ваши будущие жертвы! – объявил мэр, и все снова зааплодировали.

– Я не совсем понял, господин мэр, – нагнувшись к городскому главе, произнес Джим.

– Ну как же! – Необычайно громко стал отвечать тот. – Это пятьдесят девственниц, которых победители должны лишить невинности.

– Лично? – снова спросил Джим.

– Естественно. Это добыча командующего. Так повелось у нас со времен нордико-гальских волнений, когда король Дорсунт, взяв приступом наш город, лично обесчестил пятьдесят молодых белошвеек.

– Что, один – пятьдесят белошвеек? – недоверчиво переспросил Кэш.

– Так гласит легенда, – развел руками мэр. – Желаете приступать сейчас или отложите на вечер?

– Лучше на вечер, – тут же отстранился Джим, считая вопрос закрытым, однако здесь вмешался Эрвиль:

– Скажите, уважаемый мэр, а могу я убить нескольких девушек прямо здесь? Прилюдно перерезать им горло и посмотреть, как они истекут кровью…

– Ты с ума сошел, Лу, – тихо сказал Джим, крепко беря друга под локоть. – Ты, должно быть, бредишь…

– Ну так что же вы молчите, сморчок сушеный?! – крикнул Эрвиль главе города.

– Ваша Высочайшая Категория, – залопотал тот, – мы и так уже в вашей власти, зачем же…

– А я крови жажду, я ее еще не напился! – вырываясь из рук Джима, требовал Эрвиль.

– Недаром вас зовут Эрвиль Жестокий, Ваша Высочайшая Категория, но все же снизойдите до нас, малых людей… – уже почти плакал мэр, и все вокруг видели, что дело оборачивается худо.

– Позже! – дернув Лу за рукав, приказным тоном сказал Джим. – Позже мы поговорим с тобой на эту тему, адмирал Эрвиль Жестокий.

– Что ж, позже – значит, позже… – прошипел Лу, приблизив свое лицо к лицу Джима.

Кэш даже оторопел от того, сколько злобы накопилось в таком мягком прежде человеке. Теперь даже лицо Эрвиля сильно изменилось, посерело, черты заострились.

64

Лу резко вырвал руку и пошел прочь к центру танкового каре, а Джим остался рядом с представителями города и начал объяснять им, что от них требуется:

– Вы должны оказать раненым помощь, а мертвых похоронить с надлежащими почестями. Затем доставить сюда палатки по количеству моих солдат и, конечно, достаточно еды…