Ловушка Пандоры 2

— Да едины, конечно, — с ненавистью фыркнул Люцифер, в облике его появились драконьи черты, Варе даже показалось, что дым из носа пошел. — Только воевали по разные стороны и нас с братьями выкинули из рая, объявив почему-то предателями. Падшие никогда больше не видели дома! Подумаешь, Михаил спрятал от меня мою семью. А потом Бог — мой отец, искалечил мою дочь, наделив её «веселеньким» даром и заставив погубить свою мать! И сейчас мы стоим тут, и мне говорят — занавес! Пытаясь при этом уверить, что всему виной моя дочь — единственное, что у меня осталось от Софы. Якобы причина конца света — моя любовь! Я не так глуп, чтобы в этот бред поверить!

— Да, ты не так глуп, а еще глупее! — процедил Михаил, его глаза налились золотом, и нимб вспыхнул на всю мощь, заставляя собеседников смотреть на него с прищуром. — Как будто нам было легко после вашего ухода, рай уже не был прежним. Мы все потеряли часть себя! Мы все пали!

Плотину прорвало. Присутствие Бога перестало сдерживать даже заробевших поначалу демонов и ангелов. Загалдели. Пошли друг на друга, подрагивая крыльями и размахивая руками со сжатыми кулаками. Пытаясь донести свою неправую правоту, оглохли от ярости и слышали только себя.

Вдруг гомон резко оборвался, стих. Ангелы и демоны еще какое-то время продолжали по инерции выяснять отношения, но звук при этом исчез. Только весна кругом что-то продолжала говорить миру: небо горело, потрескивая огнями, и где-то с востока долетали жалобные крики птиц и животных, под ногами чавкала грязь.

Осознав свою немоту, все сначала с недоумением посмотрели друг на друга, а потом с обидой и возмущением переключились на насвистывающего незатейливую мелодию Бога.

— Устал я, давайте немного послушаем тишину, — выдержав паузу, вздохнул Бог и, вздохнув еще раз, добавил. — А теперь много послушаем меня. Не успел я вас подготовить к этому, детушки. Матюша вот в ад затащил погостить и долго отпускать не хотел. А сейчас, что я могу сказать? Все ваше существование в этом мире есть ложь. Вам легче? Вы ругаетесь не о том! Меня это почему-то огорчает. Я хотел прогуляться напоследок, а вы тут устроили игру: кто виноват и что делать… А ведь нас всех ждет невообразимая мука впереди — рефлекторный голод, тьма, холод и самое неприятное — скудные остатки своего и чужого сознания, они будут надвигаться, как пытка из тьмы, пока вы сами не порвете его в клочья.

Голос Бога обрел зловещие, зычные интонации. Он убрал свой старческий говор и сделался, так похож на настоящего Бога, что в него, как никогда прежде, верилось, и его слова уже нельзя было списать на старческую деменцию или глупую шутку. Они крепли и разрастались в душе страхом и болью.

Матфей слишком сильно сжал Варины пальцы. Она, беззвучно ойкнув, с трудом вытащила свою руку из его хватки, но он, увлеченный происходящим, этого даже не заметил.

Бог собирался открыть всем правду, разрушить миф, что скреплял этот мир долгие тысячелетия.

С одной стороны, Варя понимала, что это необходимо сделать именно сейчас, что иначе они просто перебьют друг друга, в пустой надежде спасти и спастись. А с другой, она мучительно осознавала, что Бог расскажет все не из любви и милосердия к ним, а только потому, что напуган, и ему необходимо разделить свой страх с кем-то еще.

Опять захотелось увести Матфея отсюда. Подарить ему последние минуты счастья и радости. Защитить от горькой правды. Но это было не в её силах.

— Вы правы в одном — мы все пали! Пали из одного мира в другой, — продолжал свои признания Бог. — А войны вовсе не было, я её вам придумал. Знаете, что такое порядок? Это система правил, опирающихся на миф и страх. Я придумал для вас миф и страх, чтобы вы смогли жить дальше, после того как утратили свой истинный дом и самих себя. Сейчас же вы должны понять одно — этот мир вместе со всеми нами обречен! И счет идет на часы. Вы знаете конец как новое начало — в этом мире это знание работало. Однако то, что надвигается на нас вне этого мира! Вне его законов. Хаос это конец в вечности.

Варя стиснула постукивающие от холода зубы. В данный момент ей меньше всего хотелось об этом слушать и думать. Противно захлюпала грязь. Все видимо поняли, что это надолго и, устав стоять, переминаясь с ноги на ногу, усаживались, кто куда горазд. Кто-то примостился прямо на отсыревшую землю, подстелив под себя еловые ветки, другие разместились на поваленных деревьях, демонам повезло больше всего — Белиал протянул для них длинную паутинообразную ткань от одного дерева к другому.

Варя села рядом с Матфеем на притащенный им откуда-то старый полусгнивший матрас. Было сыро и зябко, Варю знобило. Матфей придвинулся поближе и обнял её. Сделалось теплей и как-то спокойней.

Попыток заговорить больше никто не делал, лишь иногда Матфей беззвучно шевелил губами, проговаривая что-то про себя.

В небе угрожающе затрещало, и в куполе его прекрасных красок отчетливо прорезалась серая трещина. Пустота прогрызалась в мир. По краям трещины тлели бессмертные души.

Варя случайно встретилась глазами с Аней, и сразу потупила взгляд. Отчего-то само существование этой девушки причиняло ей боль, а это было так глупо и стыдно, особенно сейчас.

— Хаос уже прогрыз ткань мироздания, — не унимаясь, нагнетал обстановку Бог. — Скоро мы все станем плоть от плоти его. Я был там, в нем. Был его частью. Очень давно. Вначале времени и пространства, вначале всякой мысли и слова, когда существовал только Хаос. Потом случился большой взрыв, и Хаос изрыгнул крохотные кусочки порядка. Произошла эманация, и на свет появились мы — первородные Боги. Хаос — наш великий отец. Мы все дети Хаоса.

Бог ушел в воспоминания и повлек за собой остальных. Он вел их через лабиринт собственной лжи, в котором они блуждали тысячелетиями. И чем дальше, тем меньше хотелось идти за ним. Наоборот припасть бы к родным, знакомым столпам миропорядка, зажмуриться, срастись с ними. Но эти столпы рушились в ничто, складывались, подобно карточному домику в плоские декорации.

Получалось, что и Варя все это время видела лишь верхушку айсберга, она знала только следствия, но не причины.

Вспоминалась маменька, которая шептала на ухо маленькой Варе: «Бог милостив — он защитит нас, ничего не бойся!». И девочка верила, что это непреложная истина. Этой девочки давно уже нет, а Варя все никак не могла смириться с этим. Не могла взять и перечеркнуть себя прежнюю и принять себя нынешнюю.

— Наш родитель не желал отпускать своих детей и настигал нас всюду. Тех, кого ему удавалось поймать, Хаос беспощадно пожирал. Мы были слабы и измотаны, прячась от него по всей вселенной. Наше полное истребление стало вопросом времени. Тогда Прометей — мудрейший из нас, придумал создать в противовес Хаосу порядок. Те, кто послушал его, сумели спастись. Во Вселенной появился космос — сотни необыкновенных миров. У каждого первородного был свой мир, и каждый считал именно его венцом творения. Я придумал Эдемос — мир ангелов. Прометей создал мир людей — самый противоречивый и странный из всех миров. Люди никому из богов не нравились. Но сам Прометей был от них в восторге. Поговаривали даже, что люди могли влиять на него, что он влюбился в одно из своих творений — женщину по имени Пандора.

Так мог бы выглядеть пересказ студентом древнегреческих мифов, если бы он накануне долго и крепко выпивал, а к экзамену готовился за ночь до сдачи. Ему непременно поставили бы неуд, а потом оказалось бы, что студент на самом деле пророк, но уже без высшего образования, отправленный служить в стрелковые войска, где он покончил жизнь самоубийством, чувствуя, что живет в какой-то плоской, ненастоящей реальности.

— Однако мы все равно вынуждены были существовать в постоянном страхе, теперь не только за себя, но и за свои создания. Ведь если в мир закрадывалась, хотя бы незначительная ошибка, Хаос неизбежно находил и уничтожал и сам мир, и его творца. Именно Пандора вдохновила Прометея создать ловушку для Хаоса — некий сосуд, ящик. Она подсказала идею, суть которой тюрьма. Но закрыть ловушку оказалось возможным только изнутри. Прометею пришлось пожертвовать собой и всеми своими творениями лишь для того, чтобы захлопнуть крышку. Однако он не был бы собой, если бы не учел даже самый маловероятный вариант развития событий. В случае неудачи два человеческих дитя и ящик должны были попасть ко мне. Так оно и случилось.

Варя слушала Бога, а сама мысленно улетала туда, где маленькой испуганно льнула к маминой груди. Мама гладила по голове, шептала вкусной свежестью мяты и шалфея: «Бог любит тебя. Он любит всех нас!» И Варя любила Бога в ответ, он был её лучшим другом, всегда понимал, утешал в любой беде, защищал от всех невзгод.

А теперь оказывалось, что этого Бога никогда не существовало, и на его месте в душе образовалась пустота размером с целую вселенную.

— Но инструкции к своим детям и ящику Прометей не приложил, — сокрушался Бог, а Варе так и хотелось закричать, что никаких инструкций и не нужно было, что достаточно было полюбить их. — Вот я и не смог воспитать их людьми. Мальчик и девочка взрослели, а я не понимал их. Они раздражали меня своей неправильностью и глупыми играми. Наверное, они были одиноки и несчастны в Эдемосе. На беду ящик Пандоры всегда находился при них. Однажды Адам и Ева из любопытства иль от скуки приоткрыли крышку. Оттуда вылетела бездна. Частицы Хаоса прогрызли дыру в мировой ткани Эдемоса и отравили близ растущие яблони. Так появилось древо греха — гранат.