Лойс

Женщины вышли из кабинета и направились в зал, где уже давно гремела музыка и отплясывала веселая и довольная молодежь.

В это время Лойс забилась на заднее сиденье машины, и украдкой поглядывая на отца, пыталась угадать, что с ней будет. У нее в глазах еще стояли бегающие по школе счастливые одноклассники, которым именно сейчас она безумно завидовала.

«Боже, помоги мне. Дай мне сил справиться с тем, что меня ожидает. Если мне удастся пережить это, то клянусь, что при любом удобном случае я сбегу из этого дома, – думала Лойс изо всех сил пытаясь сохранять, хотя бы видимость спокойствия».

– Сегодня на ужин свиные отбивные, – попыталась разрядить обстановку миссис Грант.

«У кого-то может быть», – подумала Лойс.

– У кого-то может быть, – ответил мистер Грант с такой злобой, которая ошеломила даже его супругу.

Зори уже выучила характер мужа вдоль и поперек, поэтому после такого ответа больше не решалась заговорить.

Кошмар для Лойс начался прямо с порога. Сначала отец с силой втолкнул ее в коридор, да так, что она упала навзничь. Шапка слетела, рюкзак вырвался из трясущейся руки и отлетел в сторону метра на два. Лойс, со своим многолетним опытом, сразу сгруппировалась, как ребенок в утробе матери, чтобы избежать сильных повреждений.

– Вот, посмотри! Хоть какой-то урок пошел впрок! – заорал Эрик, глядя на свернутое тело дочери. – Видно, пришло время припадать тебе еще несколько уроков.

Он схватил Лойс за волосы и потащил в подвал. Она не кричала, ни плакала и даже не пыталась отбиваться, что еще больше злило его. Возможно, она бы делала все это, если бы на месте Эрика Гранта был кто-то другой, но вступить в настоящий бой с родным отцом было для Лойс чем-то немыслимым.

Оказавшись в подвале, мистер Грант первым делом сильно ударил Лойс по лицу, а потом поволок ее в ванну, которая всегда была наполнена до краев. Недолго думая, он запихал туда дочь прямо в одежде и стал удерживать ее под водой, громко браня ее всеми отвратительными словами, которые только знал.

Лойс мало что могла разобрать в длинном монологе отца, потому что в голове гудело от удара, а сердце билось настолько быстро, что казалось, оно сейчас разворотит грудную клетку и вылетит наружу. В такие моменты Лойс старалась вообще ни о чем не думать, а просто принять реальность и постараться остаться в живых. В глубине души она знала, что отец не убьет ее, по крайней мере, она очень на это надеялась. Но то, что он может ее серьезно покалечить – в этом она была уверена. Несколько страшных инцидентов навсегда остались в памяти Лойс и не только в памяти. На ее теле, то тут, то там были шрамы, которые супруги Грант объясняли тем, что их дочурка росла очень непоседливым ребенком и умело вляпывалась во все неприятности, которые находила.

Когда Лойс поняла, что воздух в легких закончился, она начала бить руками по воде. Мистер Грант выдернул ее из воды, но лишь на несколько секунд, только для того, чтобы она смогла поглубже вдохнуть, после чего, вновь опустил ее на дно. Это воспитательное упражнение Эрик проделал пять раз, после чего, рывком извлек дочь из ванны и швырнул на пол.

– Валяйся здесь! – заорал он. – Не смей двигаться и не вздумай раздеваться! Будешь находиться тут до тех пор, пока я не разрешу тебе выйти, а главное, не переставай молиться, чтобы у нас с матерью не прибавилось проблем из-за твоего сегодняшнего поступка.

Мистер Грант вышел, громко шибанув дверью, да так, что даже его супруга, накрывая на стол, слегка подпрыгнула от звука и неожиданности. Она никогда не лезла и не препятствовала воспитательному процессу, придуманному ее мужем, будучи твердо уверенной, что это пойдет на благо их дочери. Неизвестно, чем именно руководствовалась миссис Грант, делая подобные выводы, но то, что они были правильными, она не сомневалась.

– Пускай сегодня ночует в подвале, чертова дрянь, – скрипя зубами, сказал Эрик, присоединившись к жене. – Если нас снова вызовут в эту идиотскую школу, клянусь, я сломаю ей шею.

– Успокойся, – сказала Зори и ласково шлепнула мужа по спине. – В конце концов, не она затеяла драку. Ты ведь слышал, что сказала та напыщенная тетка в очках…

– Да плевать мне, что и кто там сказал! – заорал Эрик. – Пойми, Зори, нам нельзя быть на виду. Нам от этого будет только хуже. Почему ты думаешь, я стараюсь все держать под контролем?

Зори прищурилась, и Эрик понял, что перегибает палку, крича в лицо своей жене, и тем более, задавая ей такие вопросы.

– Прости, милая, – смягчился Эрик. – Забудь все, что я сказал, и давай просто поужинаем. Тем более, что от этих отбивных пахнет очень-очень вкусно.

Эрик подошел и обнял жену, а она поцеловала его в щеку. На кухне воцарилось что-то вроде семейной идиллии, чему супруги Грант были безумно рады, даже не смотря на то, что внизу, в подвале, лежала их дочь, в одиночестве борясь с болью и холодом.

Свиные отбивные правда пахли восхитительно, настолько, что даже у Лойс от запаха обильно выделялась слюна. Она знала, что ей не видать ужина, так же как и завтрака, обеда и следующего ужина. И так по кругу. Все, что ей оставалось – это лежать на полу и глотать слюну, стараясь насытиться одним запахом.

Вечер для четы Грант прошел весело, ночь – приятно, чего не скажешь об их дочери. Услышав, что родители покинули первый этаж, Лойс попыталась подняться. Ей нельзя было нарушить приказ отца, но спать на полу в насквозь мокрой одежде, было, мягко говоря, не уютно. Кое-как поднявшись на ноги, Лойс сняла сначала куртку, потом кофту, а потом остановилась, чтобы отдышаться. Ее руки были как резиновые дубинки, а пальцы были как будто чужими и не хотели слушаться. Ноги были ватные, и Лойс казалось, что она может упасть в любую минуту. Но, все это беспокоило ее меньше, чем сильно ноющая нижняя челюсть, в том месте, куда приложился отцовский кулак. Рот Лойс почти не открывался, а при любой попытке сделать это, боль пронзала ее до пяток.

Лойс продолжила раздеваться. Ей, во что бы то ни стало, нужно было отжать вещи и хоть как-то попытаться согреться, так как в подвале было жутко холодно. Осложнение вызывало еще и то, что в помещении было темно и действовать приходилось на ощупь.

Избавлять вещи от воды было еще больнее, чем просто двигаться, но сделать это было необходимо, поэтому она из последних сил перебарывала себя и продолжала отжимать свои тряпки.

Когда пришло время одеваться, Лойс страшно колотило от холода. Она знала, что мокрая одежда вряд ли ее согреет, но другого выхода у нее не было. Если она уснет раздетой, а в подвал неожиданно спустится отец и найдет ее в таком виде, то ей явно будет еще хуже, чем сейчас.

Уже натягивая куртку, Лойс вспомнила про большой кусок ткани, который валялся в подвале без особой надобности. Лойс, сама не зная зачем, стала вспоминать, как именно эта ткань здесь оказалась, но никак не могла вспомнить. В какой-то день Лойс просто заметила в углу, за старым комодом, большой и мятый кусок цветной ткани и ей очень захотелось стать этим куском, который спокойно лежит и которого никто не трогает.

Лойс на ощупь двинулась к комоду. Она уверенно шла, превозмогая боль, лишь с одной целью – побыстрее согреться. Дотянувшись рукой до тряпки, Лойс хотела улыбнуться, но боль от, скорее всего сломанной челюсти пронзила ее насквозь.