Ложь моего монстра

Ещё одним движением пальца я разрушаю наполовину построенный карточный домик и встаю.

Мои физические силы постепенно возвращаются, но я все равно должен быть осторожен, иначе у меня будет более длительный период восстановления, а это не то, что мне нужно сейчас.

Я выхожу из кабинета и спускаюсь по лестнице.

— Кирилл! — Карина догоняет меня на полпути к выходу и берет меня за руку.

Она присоединяется ко мне на моих ежедневных прогулках по саду с тех пор, как я начал передвигаться.

Теперь я делаю это только потому, что она действительно охотно выходит из своей комнаты, обычно одетая в какое-нибудь платье принцессы и сапожки, как будто собирается на показ мод.

Мне не нравится, как некоторые из моих охранников смотрят на неё, вот почему я заставил Виктора пригрозить им выколоть их глаза, если они снова будут пялиться на неё.

Что? Моя сестра ещё слишком молода.

Она того же возраста, что и Липовская, и ты регулярно трахаешь её уже почти год.

Я отключаю этот зловещий голос, когда мышцы моей челюсти напрягаются.

— Тебе сегодня лучше? — спрашивает Карина очень жизнерадостным голосом, который напоминает о ней, когда она была младше. Это напоминает то время, когда она либо сидела у меня на плечах, либо цеплялась за наши с Константином штаны.

Раньше она тоже просила его нести её, но после того, как Юля накричала на неё за то, что она избалованная девчонка, она больше никогда этого не делала.

— Я в порядке.

— Ты выглядишь намного лучше, — она гладит щетину на моей щеке и улыбается. — Мне нравится этот образ.

— Мне не бриться?

— Да! Я собираюсь купить тебе лучший костюм, который хорошо сочетается с этим образом, чтобы, когда ты выйдешь, люди подумали, что ты модель, потому что, да, ты точно модель... — её юмор исчезает, когда Юлия входит в особняк, сопровождаемая своим «единственным» сыном.

Карина незаметно прячется за мной, её рука сильно сжимает мой бицепс. Эта женщина не только потерпела неудачу как мать, но и заставила свою собственную дочь бояться и опасаться её, по неизвестным причинам.

Она высоко поднимает голову, как высокомерный монарх, и не разговаривает с нами, проходя мимо. Это почти так, как если бы нас не существовало.

— Было приятно видеть тебя у моей постели, мама, — говорю я из чистой злобы.

Она резко оборачивается и прищуривает глаза.

— О, я была у твоей постели, но только для того, чтобы убедиться, что ты наконец умер. Я даже приготовила траурное платье по этому случаю. К сожалению, ты выжил, как дьявол.

— О, ты беспокоилась обо мне? Я так тронут.

— Беспокоилась о тебе? — она смеётся, и смех настолько ядовитый, что даже Константин съёживается. — Ты для меня никто, Кирилл. Никто.

— Рад, что эти чувства взаимны, — я подхожу к ней ближе, и Карина крепче сжимает меня. — Поскольку мы ничего не значим друг для друга, я рад сообщить тебе, что у меня есть союзники в твоём банке, дорогая мама. Твои собственные братья и сестры предпочитают меня в деловых вопросах. В конце концов, я тоже часть их семьи, как бы ты ни пыталась убедить себя в обратном.

— Ты… — она поднимает руку, вероятно, чтобы дать мне пощёчину. Карина закрывает глаза. Но удара не последовало.

Константин перехватывает её руку и, взяв её под свою руку, ведёт её к лестнице.

— Не трать своё время на таких, как он, мама. Я поговорю со своими тётями и дядями...

Он продолжает предлагать туманные утешения и все, что хочет услышать Юлия. Прежде чем они исчезают на лестнице, он незаметно бросает взгляд в мою сторону.

Это коротко, почти незаметно, но в нем есть та мягкая сторона моего младшего брата, который всегда пытался защитить меня и Карину от ядовитого фаворитизма нашей матери.

Эта сторона Константина должна была быть давно мертва, так какого хрена...

— Ты это видел? Ты это видел? — спрашивает Карина с заразительным волнением. — Костя остановил её ради нас!

— Не будь так уверена. Он слишком глубоко увяз в собственной заднице, чтобы что-то для нас сделать.

Она хлопает меня по плечу.

— Не говори так! Он действительно беспокоился о тебе, когда тебя подстрелили, и навещал каждый день. По крайней мере в те дни, пока ты не очнулся, потому что он знал, что ты будешь мудаком, если увидишь его.

— Вероятно, он шпионил для Юлии.

— Прекрати это, Кирилл. Просто прекрати. Если ты все время с подозрением относишься к людям, как ты вообще сможешь быть счастливым?

Что, черт возьми, такое счастье?

Может быть, счастье – это достижение вершины. Быть настолько выше людей, что они падают и разлетаются на куски, если когда-нибудь попытаются приблизиться ко мне.

Однако я не отвечаю Карине, когда мы выходим из дома. Она собирается рассказывать мне о книге, которую она читает, обычно она говорит об этом с таким энтузиазмом, но она останавливается, когда мы сталкиваемся с небольшим препятствием.

Моя челюсть сжимается, и моя рана начинает гореть, когда я смотрю не на кого иного, как на Липовскую. Она стоит у главного входа, одетая в темно-серый костюм и синюю рубашку на пуговицах. Её волосы зачёсаны назад, а выражение лица серьёзное, холодное, и самое главное, решительное.

Мне хочется схватить её за горло, как я сделал это больше недели назад, когда она посмела требовать разговора со мной.

Но на этот раз, если я начну душить её, я не могу гарантировать, что случайно не убью её. Одна только мысль о её любовнике и её предательстве превращает меня в бушующий вулкан.

Я не показываю этого на своём лице, но огонь разрывает меня изнутри.

— Ты не можешь быть здесь, Саша.

Я слышу, как Юрий что-то шепчет ей ласковым голосом.

— Если босс узнает…

— Я убью тебя, — заканчиваю я за него.

Юрий и Александра выпрямляются. Выражение её лица смягчается, но только на мгновение, а затем оно становится замкнутым, когда она делает шаг вперёд.

— Я хочу вернуть свою прежнюю должность.

Я смотрю ей прямо в лицо.

— Этого не произойдёт.