Ложь моего монстра

Теперь так же Игорь прочно вошёл в мой бизнес. На самом деле, он занимается моим бизнесом с тех пор, как я вернулся в Нью-Йорк.

Причина этого стала ясна после встречи, которую он устроил для нас обоих у себя дома два дня назад. Охранникам не разрешалось входить внутрь. Только я и он, а позже присоединился и сам Пахан.

Мы втроём просидели там несколько часов. Они изложили свои условия, и я выдвинул свои.

Это были не просто слова, мы должны были подписать контракт кровью, чтобы, если один из нас откажется, он был бы разоблачён перед всей организацией как трус, который не держит своего слова.

По сути, это было бы карьерным самоубийством. Сергей и Игорь, может быть, и старые, но они провели десятилетия в Братве и считают её ценности священными.

Я? Я хочу быть на вершине. Чего бы это, блядь, ни стоило.

Даже если для этого придётся продать свою душу дьяволу. Если я буду на вершине, я смогу поставить этого дьявола на колени передо мной. Я смогу делать все, что мне заблагорассудится, и никто не посмеет причинить боль тем, кто мне близок.

Я сижу за своим столом в клубе, строя десятый карточный домик за последний час.

Виктор сидит напротив меня на диване с ноутбуком на коленях, вероятно, просматривает записи с камер наблюдения. Он любит показывать маленькие ролики охранникам и напоминать им, какие они неряшливые.

Ни для кого не секрет, что они предпочитают Сашу в сравнении с ним. Она сострадательна, более чутка к их нуждам, чем следует, и часто изо всех сил старается выполнять всю работу, если они чувствуют недомогание.

Воздух в доме стал светлее после празднования дня рождения пару месяцев назад. И все это потому, что Саша прилагает усилия и мягко подталкивает всех остальных делать то же самое.

Саша с Кариной пошли в близлежащий парк на целых пятнадцать минут. Они вернулись обратно после того, как у неё случился приступ паники, однако вскоре моя сестра улыбнулась и рассказала мне о воздухе, пчёлах и даже о детях, которых она там увидела.

Мне все ещё не нравится, что Саша близка с Константином. Он мудак, который может использовать её против меня, но эта упрямая маленькая дрянь, похоже, не думает, что это так, и говорит такую чушь, как:

«Я думаю, что его все неправильно понимают»

«Ты когда-нибудь думал, что, может быть, его развращает Юлия? Или что, когда ты ушёл, ты бросил не только Карину, но и Константина?»

«Не мог бы ты подумать о том, чтобы дать ему ещё один шанс? Или, по крайней мере, выслушать, то что он хочет сказать?»

«На данный момент угрозы и враждебность к нему каждый раз, когда ты его видишь, приносят больше вреда, чем пользы. Ты можешь попытаться не набрасываться на него, как только видишь его?»

Я сказал «да» на счёт последнего, если она будет думать о нем как о невидимке и никогда больше с ним не заговорит. На что она свирепо посмотрела и сказала: «Нет»

Всякий раз, когда она это делает, у меня часто возникает искушение схватить её за горло и оттащить в ближайший тёмный угол. Её дерзкая сторона может быть такой чертовски возбуждающей.

Все её присутствие такое. Я не знаю причины, но она становилась все более и более красивой. Настолько, что у меня часто возникают тёмные мысли о том, чтобы запереть её там, где никто не может видеть.

До такой степени, что я нахожусь на грани, когда её здесь нет.

Например, прямо сейчас.

Она и остальные делают обход внизу, но я не потрудился проявить к этому интерес. Сегодня вечером Пахан устраивает вечеринку, причину которой никто не знает.

Однако ожидается, что там будут все, включая наши семьи, и, если кто-то пропустит это событие, будут последствия.

Так что мне действительно приходится мириться с присутствием Юлии. Хотя выражение её лица после того, как все встанет на свои места, возможно, того стоит.

— Босс, — голос Виктора нарушает тишину, когда он смотрит на меня.

— Хмм?

— Ты все ещё не собираешься рассказать нам, что произошло в комнате с Игорем и Паханом две ночи назад?

— Нет.

— С каких это пор ты что-то скрываешь от меня?

— Насколько я знаю, ты мне не жена.

— Это ерунда. Тебе не обязательно все рассказывать своей жене. Но со мной ты должен поделиться.

Я улыбаюсь, но ничего не говорю.

— Босс.

— Что ещё?

— Помнишь, ты говорил мне, что Липовскому нравятся мужчины?

Карта, которую я держу в руках, остаётся подвешенной в воздухе, когда я поднимаю голову и смотрю на Виктора.

— Да, я помню. Что насчёт этого?

— Я думаю, что мужчина, который ему нравится – это ты.

Требуется нечеловеческая сила, чтобы мои губы не изогнулись в ухмылке, и вместо этого я говорю небрежным тоном.

— О-о? Что заставило тебя прийти к такому выводу?

— Он все время наблюдает за тобой.

— Ты тоже все время наблюдаешь за мной. Значит ли это, что я тебе нравлюсь, Виктор?

Его серьёзное-торжественное выражение лица не меняется.

— Это совсем другое дело. Он наблюдает за тобой со странным выражением лица, и он смотрит в основном, когда ты не обращаешь внимания.

Интересно.

— Я уверен, что это мелочи, — я кладу две карты вместе.

— Или это не мелочи, и тебе нужно быть осторожным.

— Мне? Быть осторожным с Липовским?

— Ну, он ночной телохранитель. Может быть, мне стоит пока взять это на себя.

— Не стоит, — я отмахиваюсь от него.

Как раз вовремя, дверь открывается, и Саша входит внутрь с Юрием и Максимом по обе стороны от неё.

Можно ли этих двоих отправить в отпуск на ближайшие два года?

А лучше всего на десять лет.

— Мы должны вернуться в дом, чтобы ты мог подготовиться к сегодняшней вечеринке, — она говорит своим спокойным «мужским» голосом.

Её волосы снова становятся длиннее и спускаются ниже ушей. Как будто она делает это нарочно, чтобы снова почувствовать себя женщиной, но потом, когда она начинает выглядеть слишком женственно, она обстригает их.