Ложе из роз

«– Еще к одной вещи я хочу привлечь ваше внимание, – обратилась Кассандра на экране к экскурсантам, – прежде чем передать вас в руки Марка и Алека, наших гуру от дегустации, и Элинор, которая представит вам свои угощения в «Синем ирисе». Я не могу удержаться, чтобы не рассказать о будущем хите сезона, о шампанском столь великолепном, что даже название «шампанское» при всей его привлекательности могло бы быть оценено как устаревшее. Вы помните Черную Гору – Монтань-Нуар? Это французское название. Элементы названия гармонируют и иногда рифмуются: «мон» рифмуется с «фон», «тань» похоже на слово «трейн» – поезд, нуар напоминает о «фильм нуар» – черно-белых фильмах. Сложите все эти элементы вместе и со временем, заглядывая сюда на досуге, вы будете просить бутылку «Монтань-Нуар». И это будет прекрасно. Я не знаю когда, но это время придет. Из лоз, посаженных на Черной Горе, вырастут мощные растения, корни которых глубоко вонзятся в вулканический пепел, а через какое-то время вы ощутите прекрасный, непередаваемый, единственный в своем роде вкус.

Синие глаза Кассандры мечтательно устремились куда-то вдаль, будто не в силах расстаться с манящими видениями, медленно и с сожалением отрываясь от которых она продолжила:

– Итак, в «Синем ирисе» вы попробуете лучшие вина Тесье – их представят вам лучшие знатоки вин Алек и Марк, – оцените их вкус, вид, букет и запомните на всю жизнь».

Затем камера показала веселую компанию экскурсантов, пересекающих двор, и напоследок скользнула по вершине Черной Горы. Это был беззвучный, но выразительный кадр, полный недоговоренностей и намеков Кэсс.

– Чейз, – шепотом окликнула Кассандра.

Он слышал ее, но не делал ни единого движения.

Кассандра не могла сказать, сколько прошло времени, прежде чем наконец Чейз к ней повернулся.

Она ждала любой реакции – раздражения, насмешки, знакомого ледяного блеска глаз, обычно появлявшегося, когда он искал достойный выход из нелепой ситуации, пытаясь в то же время остаться джентльменом…

Но на этот раз перед ней стоял не высокомерный представитель высшего общества, а настоящий пират, в темных глазах не было ни малейших признаков юмора, а лишь сверкал огонь. Выражение его рта обещало ей грубые, резкие слова, полные презрения.

– Прошу прощения.

– Прощения, Кассандра? – Голос его был холоден. – Вашей вины в этом нет.

Но она все же чувствовала себя виноватой.

– Я не хотела проявлять непочтительность или бестактность. У меня совершенно случайно вырвалось упоминание о давильне и об уединении, – просто я подумала, что немного фантазии не помешает, что это сделает рассказ более привлекательным. И еще я сказала «наши виноградники», «наше вино», как если бы… как если бы была членом вашей семьи. Но ведь так говорят все ваши гиды. Я сделала это ненамеренно.

– Это вина Элинор.

– Элинор?

Моей сказочной крестной, миссис Санта-Клаус?

– Вы хотите сказать, она не имела права разрешать мне водить экскурсии, не заручившись вашим согласием? Но я так настаивала, а Элинор была так добра…

– Я и не знал, что она в курсе дела, – ответил Чейз, как бы обращаясь к самому себе. – Должно быть, гран-пер рассказал Эндрю.

– Рассказал Эндрю что?

– Название, Кассандра, название.

– О! – выдохнула она. – Но Элинор не знала, пока не начались экскурсии.

– Если не Элинор и не Эндрю, то, значит, Хоуп сказала вам?

– Да. И я уверена, что она не собиралась раскрывать никакой тайны.

– Понимаю, – мягко перебил Чейз. – Когда она рассказала вам о Черной Горе?

– Дайте подумать.

Но думать ей было трудно. Огонь в его глазах все еще сверкал – яркий, серебристый, слепящий. Чейз не сердился на Хоуп. Кассандра читала это в его обжигающем взгляде, но он с нетерпением ожидал ее точного ответа.

– Как я могла забыть? Это произошло, когда Хоуп однажды повела меня туда…

– На гору?

– Да.

– Она повезла вас на машине?

– Вовсе нет. – Кассандра запнулась. – Ведь там погибла Френсис, не так ли?

– Именно так.

– Хоуп ни словом не обмолвилась о несчастном случае. Она просто сказала мне название по-французски, и еще о том, что наступит день, когда вы будете выращивать виноград на вулканическом пепле.

В серебристых глазах зажегся глубокий ясный свет, потом медленно исчез, и Кэсс поняла причину. Мечтой Чейза и гран-пера было выращивать виноград на горе, но этой мечте суждено было еще долго оставаться мечтой. Ей суждено было оставаться похороненной вместе с Френсис. Хоуп этого не знала. Кассандра могла только смутно догадываться о мечте Чейза, которой не было суждено сбыться, и тут же, не подумав, принялась трепать языком так бестактно, так неосмотрительно…

– Простите.

– Все в порядке…

– Я никогда больше не упомяну о горе, не скажу ни слова.

– Напротив, Кассандра, говорите о ней. По крайней мере хотя бы несколько минут со мной. Откуда вам стало известно, что гран-пер собирался выращивать виноград шампанских сортов и изготовлять шампанские вина и что он собирался назвать это шампанское «Монтань-Нуар»? Хоуп не могла вам этого рассказать – она об этом не знала. Никто не знал, кроме гран-пера и меня.

– Ну, я… Не поднимаясь на вершину горы, я видела, как над ней клубится туман. Сначала он показался мне очень густым и плотным, почти непроницаемым даже при самом ярком солнечном свете. И вдруг я заметила… Это, должно быть, происходит каждый день или почти каждый…

– Радуга.

– Да, – эхом откликнулась Кассандра. – Наверное, эти прохладные морские туманы, рассеиваемые солнечным светом, подсказали гран-перу мысль о необходимости разводить здесь виноград шампанских сортов…

– Вы бы так и поступили, Кассандра?

– Пожалуй, да.

– Кто-нибудь когда-нибудь говорил вам, что вы сложная личность?

– Да, – прошептала она.

– И о том, что вас ничем не смутишь?

«Как бы они могли, Чейз, когда меня так легко сбить с толку, когда уже при одном твоем взгляде у меня возникает мысль, – нет, скорее, мечта, которой не суждено стать явью здесь, где все окружено магией, волшебством, радугами…»

– Нет, – пробормотала Кассандра. – Никто, никогда.

В мерцающем синевой взгляде Чейз прочел слабый отблеск надежды.

– Ладно, – сказал он. – Я бы сказал. Потому что вы именно такая, Кассандра, – сложная, невозмутимая и несгибаемая.

Глава 8

Уэствудская мемориальная больница, палата интенсивной терапии Суббота, третье ноября

Они ничего не могли разглядеть за стеной белых халатов, но чувствовали, что там, в этом тесном кругу, происходит нечто необычное, какая-то суматоха, волнение. Не было слышно больше звуковых сигналов, а в палату стремительно вкатили аппарат с блестящими белыми лопастями – дефибриллятор.

– Шок!

Они видели, как окружавший Кассандру персонал расступился и хрупкое тело содрогнулось от электрического разряда.

– Чейз!

Этот голос он не слышал долгие годы, целую вечность. Единственный голос, способный заставить Чейза обернуться и, пусть всего на одно мгновение, оторвать взгляд от Кассандры.

– Виктор!

Даже самый беспристрастный наблюдатель понял бы, что это отец и сын, – как ни странно, несмотря на отсутствие кровного родства, они были словно зеркальным отражением друг друга.