Ложное впечатление (в сокращении)

— Зачем вам мое содействие? — спросила Анна. — Вы же, по-моему, арестовали Липмана.

— Его отпустили нынче утром. Он подписал соглашение с обвинением, и за сотрудничество ему по приговору скостят срок всего до пяти лет. Он утверждает, что может доказать прямую финансовую связь между Фенстоном и Кранц. Однако ему нужно побывать в офисе на Уолл-стрит, чтобы достать нужные документы.

— Он может вас обмануть, — заметила Анна. — Большинство документов сгинуло при крушении Северной башни.

— Верно, — согласился Мейси, — но он также согласился стать свидетелем обвинения, если дело дойдет до суда.

— Слава Богу, что Кранц под надежным запором, а то бы ваш главный свидетель и до здания суда не дошел.

Мейси удивленно воззрился на Джека и обратился к Анне:

— Вы что, не читали сегодняшнюю «Таймс»?

— Нет, — ответила та, не понимая, о чем он говорит.

Мейси открыл досье и через стол передал Анне заметку о побеге Кранц из особо охраняемой тюремной больницы.

Еще не дочитав до конца, Анна заметила:

— Теперь мне придется до конца жизни бояться.

— Не думаю, — возразил Джек. — Кранц входит в десятку самых разыскиваемых ФБР преступников. Вряд ли она поспешит с возвращением в Штаты.

— Фенстона это не остановит, он все равно захочет поквитаться.

— С какой стати? — спросил Джек. — Он получил своего Ван Гога, вы для него больше не существуете.

— Не получил он Ван Гога, — сказала Анна.

— То есть как не получил? — удивился Джек.

— Мне позвонила Тина и предупредила, что Фенстон устроил оценку картины на предмет страховки.

— Что же в этом страшного? — спросил Джек.

— То, что картина — подделка, — ответила Анна, подняв голову.

— Подделка? — в один голос переспросили фэбээровцы.

— Да, для этого мне и пришлось слетать в Бухарест. Один изумительный портретист, мой старый друг, сделал копию.

— Так вот почему вы отправили красный контейнер назад в Лондон и даже позволили «Хранилищу искусств» его перехватить и переправить в Нью-Йорк, — заметил Мейси.

— Но вы же понимали, что обман будет разоблачен, — сказал Джек.

— Да, но со временем, — согласилась Анна, — в этом все дело. Мне требовалось время, и только время. Я бы успела продать оригинал еще до того, как Фенстон разгадает мои планы.

— И успели? — спросил Мейси.

— Да. Накамура согласился купить картину за пятьдесят миллионов долларов. Этих денег Арабелле хватит с лихвой, чтобы расплатиться с долгами сестры и сохранить поместье. Он уже перевел пять миллионов на счет своих лондонских поверенных и согласился заплатить остальные сорок пять, как только увидит оригинал своими глазами.

— У вас хватит времени? — поинтересовался Мейси.

— Сегодня вечером я вылетаю в Лондон, а Накамура намерен приехать к нам в Уэнтворт-Холл завтра вечером.

— Можете не успеть, — заметил Джек.

— Успеет, если Липман передаст обещанное нынче вечером, — возразил Мейси.

— Не посвятите ли меня в ваши планы? — спросила Анна.

— Нет, не посвятим, — отрезал Джек. — Садитесь в самолет, летите в Англию и завершайте продажу, а мы займемся нашими делами.

— В ваши дела входит наблюдение за Тиной? — осведомилась Анна. — Нынче утром ее выгнали со службы.

— Почему? — спросил Мейси.

— Фенстон узнал, что она помогала мне.

— Доктор Петреску, если Фенстон получил подделку, то где же оригинал? — спросил Мейси.

— В Уэнтворт-Холле. Забрав холст из «Сотбис», я сразу доставила его на такси к Арабелле. Оттуда я увезла всего лишь красный футляр и раму от картины.

— И весь ваш ложный маневр вы провели на глазах у Джека?

— Провела, и еще как провела, — улыбнулась Анна.

— Где же находился Ван Гог, когда два моих опытнейших агента завтракали с вами и леди Арабеллой?

— В спальне Ван Гога, прямо над ними, — ответила Анна.

— Так близко, — сказал Мейси.

Кранц ждала, и только после десятого звонка раздался щелчок и голос спросил:

— Где вы?

— В России.

— Прекрасно. У меня для вас еще одно дело. Уэнтворт-Холл. Двойная оплата.

— Туда мне нельзя. Слишком рискованно.

— Может, рискнете, если я скажу, чью глотку вы должны перерезать на этот раз.

— Слушаю, — сказала она, и Фенстон назвал очередную жертву. — Вы заплатите мне за это два миллиона долларов?

— Даже три, если заодно прикончите и Петреску. А четыре, если первую глотку перережете у нее на глазах.

Долгое молчание, затем:

— Два миллиона вперед.

— В обычном месте?

— Нет, — ответила она и назвала номер счета в московском банке.

Фенстон положил трубку и позвонил Липману по внутреннему:

— Вы мне срочно нужны.

Через миг Липман явился.

— Она сбежала и сейчас в России, — сообщил Фенстон.

— Собирается вернуться в Нью-Йорк?

— Нет, слишком рискованно.

— Разумно, — заметил Липман, стараясь скрыть облегчение.

— А я тем временем поручил ей еще одно дельце.

Липман не поверил своим ушам, услышав, чью глотку он заказал Кранц на этот раз и почему у нее не выйдет отрезать жертве левое ухо.

— Кстати, фальшивку вернули в Уэнтворт-Холл? — спросил Фенстон. Липман посмотрел на увеличенную фотографию председателя, пожимающего руку Джорджу Бушу, — снимок вернулся на почетное место над креслом Фенстона.

— Да. «Хранилище искусств» забрало холст сегодня после полудня, — ответил Липман. — Кстати, я переговорил с нашим лондонским юристом. В среду суд заслушает ходатайство о выдаче ордера на арест имущества. Если к тому времени оригинал не возвратят, поместье автоматически переходит в вашу собственность. Вы можете распродавать собрание, пока вырученные деньги не покроют долга.

— Если Кранц справится, долг никогда не будет покрыт. Поэтому немедленно выставляйте собрание на продажу. Распределите картины между «Кристис», «Сотбис», «Филлипс» и «Бонемс», пусть продают одновременно.