Ложный флаг (Предательская западня)

– Dank u wel, – облегченно вздохнула Ирина.

И, поморгав левым поворотником, "форд" пристроился за огромным грузовиком…

Местечко для допроса группа облюбовала заранее. Это был огромный, площадью в несколько десятков гектаров, естественный лесопарк. Северной стороной он выходил на гребной канал, с запада зеленая зона граничила с международным аэропортом Схипхол, а с юга и востока – к нему вплотную подступали небольшие пригородные деревеньки. Десяток узких асфальтовых дорожек, столько же хаотично петлявших тропинок и несколько крохотных кафе на берегах живописных водоемов – вот, пожалуй, и все, что позволили себе голландцы в этом уютном уголке первозданной природы.

Как и в первый визит, парк поразил необитаемостью и настороженной тишиной. Свернув с дороги на грунтовый проселок и проехав метров пятьсот вглубь лесного островка, "форд" остановился. Разомлевшего седовласого разведчика вытащили из салона, усадили под кряжистое дерево.

Сашка присел на корточки и задавал "клиенту" вопросы по-французски. Тем не менее, пожилой мужик частенько сбивался в ответах и неразборчиво лепетал на голландском. В таких случаях с переводом помогала Ирина.

– Кто работал с тобой в Отделе восточной Европы?

– Я имел контакты… Контакты только с четырьмя сотрудниками, – бесстрастным голосом излагал Вах Хофт. – Не считая руководства нашего Отдела…

– Назови имена и фамилии этих людей.

– Джон Вулси, Ньют Макмастер, Петр Новак, Казимир Шадковски.

– Мля, Ноев ковчег – всякой тэ-вари по паре, – обернувшись к друзьям, усмехнулся Осишвили. И вернув лицу серьезность, продолжил: – Кто-нибудь из названных занимался вопросами, сэ-связанными с Россией?

– Нет. Россией занималась отдельная группа, полностью состоящая из граждан США. Я их не знал… Мы были изолированы друг от друга в работе и не контактировали.

– Вулси продолжает работу в ЦРУ?

– Нет. Около четырех месяцев назад его перевели в РУМО. С повышением…

– Далее, – поторапливал Осишвили, – где сейчас Макмастер?

Дедок облизал пересохшие губы и пробормотал:

– Ik wile en doctor.

– Чего это он про доктора лепит? – уставились парни на девушку.

– Говорит: врач ему нужен, – пояснила та.

– Обойдется, – похлопал по его щеке Дорохов.

А Сашка с настойчивостью прокурора повторил:

– Где сейчас работает Ньют Макмастер?

– В Вашингтоне. В аппарате Госсекретаря. Советником по каким-то вопросам. Уже с полгода…

– Понятно. Пошли дальше. Что сэ-скажешь о Новаке?

– Петр погиб. Осенью прошлого года. Где-то на Кавказе при организации переброски агента в составе группы чеченских повстанцев…

– Нестыковка, господин Ван Хофт, – насторожившись, приостановила допрос Ирина. – Две минуты назад вы сказали о том, что Россией занимаются исключительно американцы.

– Они привлекли его к той операции. Временно… Он дважды до работы в ЦРУ бывал на Кавказе – ходил с альпинистами в горы.

Ирина удовлетворенно кивнула, и Сашка задал следующий вопрос:

– Переброска агента состоялась?

– Нет. Группа нарвалась на пограничников. Новак, агент и несколько чеченцев погибли в перестрелке.

– Ясно. Кого ты назвал еще? Казимир…

– Казимир Шадковски.

– Давай о нем. И поподробнее.

– Шадковски – поляк. В конце восьмидесятых стал советником нашего отдела. Последние два года не при делах – в отставке. Некоторое время жил в Брюсселе. Где сейчас – информации не имею…

– Какие вопросы он курировал?

– В основном связанные с Польшей. Информационная и материальная помощь "Солидарности".

Закурившая сигарету Ирина снова вмешалась в допрос:

– Это явно маловато для советника, господин Ван Хофт.

– Еще он занимался… Еще он готовил и осуществлял заброску агентов в Польшу пока к власти не пришел Валенса. Потом работал над какими-то незначительными проектами. Их сути я не помню.

– А многих ли сотрудников из Отдела восточной Европы знал Шадковски?

– Не думаю. Человек пять-шесть. Как и я… Таковы были внутренние правила. Обязательные для всех…

Осишвили встал, виновато посмотрел на расстроенную Ирину. Отставного цереушника вряд ли можно было посчитать удачной находкой для российской разведки.

– Mineraalwater… zonger gas… – жалобно пробормотал старик.

– Водички просит, минеральной. Сволочь… – пояснила девушка.

Дедок же внезапно снова перешел на французский и выдал длинную загадочную тираду:

– Я давно не при делах, а Шадковски – разговорчивый мужчина. И симпатичный был. В молодости… Я ушел в отставку, а он еще пару лет продолжал работать. Он знает больше, чем я…

– Хм, забавно, – подивилась Ирина этому речевому потоку. И, направляясь к машине, позвала: – Поехали, ребята – время поджимает.

– Ты посиди здесь спокойненько, гамадрил, – сняв с "клиента" часы и обчищая его карманы, приговаривал Дорохов. – Часика через три-четыре очухаешься, доковыляешь до шоссе. А к ночи вернешься домой. Если бродячие собаки раньше не сожрут…

Покончив с заурядным грабежом, он вылил на грудь и живот пленника пиво. Протерев бутылку платком, бросил ее тут же и поспешил за приятелями.

– Граждане, а если он вспомнит хоть один наш вопрос, то немедленно пэ-предупредит своих бывших коллег, – обмолвился Сашка, прежде чем сесть в машину.

– Не волнуйся – не вспомнит. Мне хорошо знакомо действие препарата, – парировала Ирина. – А то, что его похитили неизвестные, увезли в лесочек и ограбили – дело уголовной полиции. ЦРУ не станет заниматься расследованием похождений своего бывшего агента. К тому же старого гомосексуалиста.

– Я извиняюсь, а ты этот препаратик на других раньше пэ-применяла или на себе "посчастливилось" испытать?

– Садись, балбес, – засмеялась девушка и напомнила Артуру: – Бумажник с часами лучше выбросить в реку, когда будем проезжать по мосту.

Уже в салоне, Оська со скучной миной на лице посетовал:

– На регистрацию рейса успеваем – осталось полчаса. А вот по-человечески пожрать не получится до самой нашей столицы…

Машина неспешно прокатила по асфальтовым дорожкам, проехала центральные ворота парка и повернула к аэропорту Схипхол. До огромной площади перед аэровокзалом, вечно забитой автобусами и легковыми автомобилями, было не более пяти минут спокойной езды…