Лучник в чёрном

— Путимир в таком ужасе! — в восторге Деян. — Что ты сделала?

— Я забралась к нему через окно…

— Что?! Ты же знаешь, что он спит настороженнее волка?

— Я подсыпала снотворные травы.

— Вот в чем дело. Он считает, что его усыпили боги ночью.

— Тогда ты знаешь, что я сделала? — прищуривается не понимающе Лана.

— Нет, — улыбается Деян. — Он носится испуганный. Он схватил меня и начал трясти за плечи, затем рассказал, как боги его усыпили. А еще сказал, что меня накажут вместе с ним. По ходу готов уже.

— Я выложила слово из этих листьев, что ты мне дал, у него на полу.

— Какое слово? — он перестал улыбаться.

— Покайся.

— Как хорошо, что он не проснулся. Ты очень рисковала, но это очень умно. Я поговорю сегодня с Самбором.

Княжне теперь опять приходится ждать, надеясь на Деяна.

Деяну же не везло, сразу его отвлекал все подряд, затем он не мог найти Самбора, а потом поговорить с ним наедине. Но когда они остались вдвоем, он понял, что делает все не так и к тому же не умело.

— Я хотел бы обсудить один вопрос.

— Какой же?

— Насчет Путимира.

— Ябедничать, кажись, ты не привык.

— Действительно, — разозлился на себя Деян, хотя Самбору злость не выдал. — Но придется. Путимир воровал к себе в карман при предыдущем князе, а при вас продолжил.

— И? — Самбор был явно разочарован. — Деян, зачем мне это знать? Разберись, ты же казначей.

— Путимир все же прекрасно служил этому дому. Мне кажется, вам следовало бы поговорить с ним, — робко заявляет Деян и добавляет: — мягко.

— Надеюсь, что мы оба об этом не пожалеем.

Самбор встает, неприятно удивленный, еще не ведающий правды, и говорит:

— А впрочем пойдешь со мной.

Деян нервно сглатывает и кивает. Сердце с шумом гоняет кровь. Момент развязки настал. Они идут вдвоем в полном молчании, и даже, когда заходят в покои Путимира Самбор его не нарушает. Он садится на стул, скрещивает руки на груди и вопросительно глядит на Деяна. А Путимир уже побледнел и дрожит.

— Князь хочет, чтоб ты ему во всем признался чистосердечно, — голос, к счастью, не дрогнул.

Деян и Путимир взглянули на холодного Самбора. Только для второго это стало последней каплей. Он бросается на колени и в мольбе складывает руки, лицо изменяется от страха, капелька пота скатывается по лицу, а губы дрожат.

— Простите меня, князь, я не сам. Меня княгиня Милана подговорила.

— Не смей оговаривать княгиню, — властно отрезает Деян

На лице старика мелькает понимание, и он рассказывает о том, как поил князя и княгиню приворотными травами, не указывая на участие Миланы.

— Кто тебе помогал? — холодно спрашивает князь.

— Не стоит их наказывать, — вмешивается вновь Деян. — Она и не понимали, что делают.

Самбор молчит, взгляд его леденеет. Он уже и сам стал подозревать правоту Ланы, поскольку влюбленность его слабела с каждым днем, а потому настроение было подавленное.

— Ты сядешь в темницу, — наконец говорит он. — Тебя не будут кормить, ни поить. Посмотрим, сколько ты вытерпишь.

— Смилуйтесь! Прошу!

— Деян, позови, пожалуйста, стражу.

Деян быстро возвращается и передает приказание князя. Путимир не кричит, а плачет. Он обмякает в крепких руках, его чуть ли не несут.

— Не слишком ли это строго для старика? — спрашивает Деян, когда процессия удаляется.

— Он обманул меня. Хватит. У меня и так гадко на душе. Почему ты прямо не сказал, а устроил представление?

— Чтобы вы сами убедились.

— А слуги?

— Они обычные бедняки. Я прошу вас не наказывать их.

— Ты слишком добр. Знаешь, что случилось с Ярополком?

— Догадываюсь.

— А вот Милана узнала! От кого же?!

— Думаю, от кого-то из дружинников.

— Займись ими.

— Я считаю монеты.

— Больше нет. Теперь ты глава совета. И будь серьезней.

Самбор быстро выходит, оставляя растерянного Деяна. Князь просто в бешенстве, отчего его зрение падает сильнее. Он уже давно заметил, что видит хуже, когда злится или устал. Он с трудом замечает княжну, которая направляется к Деяну.

Даже она знала!

Самбор вспоминает сегодняшний разговор с Миланой. Как же он ослеп от любви. Милана все еще хочет власти. Он видит ее лицо, бледное и красивое, но не видит, что впереди.

Лана говорит с матерью уверенно, хотя предпочла, чтобы с ней был рядом Деян:

— Я знаю, что это ты подговорила Путимира. Теперь по твоей вине старик умрет в темноте от голода и жажды.

— Да что ты знаешь?! Как смеешь меня обвинять?!

— Нельзя тебе волноваться, мама. Ты все-таки беременна. Это теперь твоя главная защита.

— Мерзавка! Не смей так со мной говорить!

Милана вытягивает руки вперед, чтобы схватить дочь, но та уворачивается, и княгиня падает на колени.

— Осторожнее, мама, — замечает Лана. — Знала, что Деян теперь десница? Мне все-таки до сих пор интересно, зачем вы использовали временный приворот?

Милана закрывает лицо руками… и плачет на глазах у дочери. Вот это пугает Лану до чертиков, и она оставляет мать одну, больше ничего не сказав. Девочка пересказывает все Деяну, у того это не вызывает радость победы, даже удовлетворение.

— Милана хотела, чтоб ее Самбор сослал, когда все закончится. Вот и ответ на твой вопрос.

Старик сидит на коленях, он уже плохо осознает происходящее. Все кажется таким далеким, словно происходит не с ним, разум затуманился от недостатка воды. Руки, покоящиеся на коленях, дрожат. Старик беспрестанно бормочет обращения к богам, он шептал, пока мог, пока уста его не закрылись навсегда, а тело не свалилось на голый и холодный пол. Он умер с открытыми глазами и неизвестно куда тянущимися руками, а кругом темно и тихо.

Глава 7

Нас было у отца трое, я самый младший. Я всегда уважал своего старшего брата, даже несмотря на то, что он сделал. Я его прекрасно понимаю, тем более что мать наша была совершенно безвольным человеком. Она была второй женой отца. Первая была настолько своенравна, что сбежала с любовником через год после женитьбы с нашим отцом. Отец этого очень стыдился. Хотя все его уважали и давно забыли эту историю.

Так что мы надеялись на любовь отца…

Он ее дал лишь своему второму сыну, но не нам. Так что я понимал, почему они все время сорились. В одну из сор мой старший брат просто взял камень и со всей силы ударил по любимцу отца. Я не осуждаю его, я и сам завидовал до жути. Так что когда я искал помощь и бежал, я обратился именно к брату. Но все зря. Я потерял и дом, и любимую.