Лучшая из лучших

Есть такой тип людей, которые, в силу дурацкого характера, привыкают к плохому и чувствуют себя некомфортно, если оказываются рядом с теми, кто может предложить им что-то получше; в народе их называют ловцами дерьма.

Возможно, причина была именно в этом, поскольку критику подруга не приняла, смертельно обидевшись, и общение прекратилось на полгода. Настя для себя отметила, что ей стало легче без этой дружбы, а то постоянное ожидание, что Юля появится в ночи и вновь начнет рыдать из-за очередной несчастной любви всей жизни, стало всерьез напрягать.

И… да, Юля снова стояла на пороге. Настя обреченно вздохнула и подумала: хорошо, что она больше не живет со своим бывшим молодым человеком, иначе Юлечкиных стенаний он бы не выдержал и наклеил подружку вместо обоев, как грозился не раз после ее прежних визитов. Он и Настю часто ругал за бесхарактерность, упрекая за неспособность отказывать людям и повторяя одну из своих любимых присказок: «Хорошие отношения нынче дорого обходятся: друзья садятся на шею, знакомые просят об услуге, незнакомые просят взаймы. Врагов иметь дешевле».

Анастасия действительно не умела говорить «нет». Она могла пересчитать по пальцам одной руки все ситуации, в которых на чьи-либо просьбы отвечала отказом, а не впрягалась в решение чужих проблем, разумеется, в ущерб собственным интересам.

«Родительские установки, – сказал ей однажды знакомый психолог, – заставляют тебя стараться ради одобрения, чтобы заслужить похвалу». А вот что делать с этим – догадайся сама. Настя злилась, но все равно каждый раз выступала жилеткой для слез горемычной подруги, боясь показаться невежливой, а потом делилась негодованием со своим парнем, который сочувственно кивал и советовал: «Хватит отплясывать на граблях» или «Резать к чертовой матери».

Резать Настя не могла: нельзя бросать подругу в такой критический момент. Хотя и понимала, что в данном случае ее мягкость и безотказность недопустимы, ведь Юля относилась к тому типу людей, что порхают по жизни в поисках очередной свободной шеи, на которую без зазрений совести садятся при первой удобной возможности и падают оттуда, лишь когда шея начинает затекать. У девушки банально не было дома, не считая старой хибары в деревне, доставшейся ей в наследство от родителей, поэтому жила она то у одного, то у другого мужчины. Как только отношения разбивались в щепки, не выдержав столкновения с очередным ржавым корытом или игровыми автоматами, Юля кочевала по подругам в надежде снять у них угол – разумеется, безвозмездно.

Анастасия проводила гостью на кухню и теперь молча слушала причитания, даже не стараясь вникнуть в детали истории и прокручивая в голове предлоги, под которыми может отказать в ночлеге. По закону подлости именно сейчас, когда Настя сама переживала не лучшие времена, да еще вплотную была занята продажей квартиры, ей на голову свалилась эта дурында со своим вечно разбитым сердцем. «Резать!» – звучал в ушах голос бывшего парня. Скотиной он, конечно, оказался порядочной, потому и расстались, но слова-то были правильные. Юля тем временем скромно примостилась на краешке кухонного пуфика и, задумчиво теребя свисавшую со стола бахрому скатерти, не сводила с подруги глаз, горевших нездоровым авантюризмом.

– Мне нужна твоя помощь, – произнесла она таинственным тоном, по которому можно было понять: речь шла не о традиционном плаче в жилетку. – Какая? – настороженно спросила Настя.

– Надо съездить на кладбище.

– У тебя кто-то умер?

– Нет, все живы. Мне нужно провести один ритуал…

Так, это что-то новенькое. На ум сразу пришла черномагическая ересь с отрубанием куриных голов и подношениями духам природы. Подруга ударилась в мистицизм? Тогда дело плохо, потому что Анастасия в психиатрии не сильна.

– Хоть без жертвоприношений? – попыталась пошутить Настя в надежде, что просьба о помощи носит теоретический характер и решить проблему удастся не покидая кухни.

– Нет-нет, – замотала головой Юля. – Там это не требуется. Необходимо только найти могилу с нужным именем и кое-что в ней закопать.

Час от часу не легче. Если эта сумасшедшая хочет ворошить чужие могилы на кладбище – это уже статья, а то и две: тут тебе вандализм и осквернение в одном флаконе.

– Что именно нужно закопать?

– Какую-нибудь личную вещь.

– Чью?

– Того, на кого делается обряд.

– А сам человек остается в неведении, я правильно понимаю?

– Да, ему нельзя говорить. И вообще, знать будем только мы с тобой!

– Дай угадаю… Это мужчина?

Юля кивнула, и до Насти стало доходить: кажется, эта ненормальная затеяла что-то вроде приворота. А в каких случаях женщины такое придумывают? Правильно, когда личная жизнь трещит по швам.

– А я чем могу помочь?

– Мне нужна поддержка, я боюсь одна ехать.

Гениально. Связывать свою жизнь с моральными уродами – это легко, а переться на кладбище ей страшно. Хотя постойте-ка…

– А ехать надо ночью? – предположила Анастасия, уже догадываясь, каким будет ответ.

– Да, так в условиях обряда сказано…

«Ах ты ж, пресвятая Роза Исааковна, покровительница чебуречных! Помоги спасти сегодняшний вечер и мою жизнь от этой идиотки!» – мысленно взмолилась Настя и, не дожидаясь подробностей, коротко ответила:

– Нет.

– На-асть… – жалостливо протянула подруга.

– Я не поеду.

– Пожалуйста, всего один раз, и я исчезну.

А вот это уже интересно. Сгонять за город на погост, исполнив таким образом свой «подружеский долг», или полночи выслушивать истеричные рыдания, чтобы завтра встать с чугунной от недосыпа головой, пытаясь сообразить, как бы выпроводить свою нежеланную гостью…

– То есть потом ты поедешь домой? – с надеждой уточнила Анастасия.

– Ага, – радостно закивала Юлька. – Поможешь?

«Ну и способы у тебя, Роза Исааковна, – с тоской подумала Настя, доставая из комода в прихожей ключи от машины. – Впрочем, что еще делать с такими дурами, как я…»

Глава 6 Реализация буддизма

Автомобиль шел по трассе настолько плавно, будто многотонная железная махина запросто игнорировала многочисленные колдобины, на которые так богаты дороги в наших широтах. Отец уверенно вел машину, держа руль одной рукой и активно жестикулируя другой. Дед рядом на пассажирском сиденье простодушно смеялся, как на своем дне рождения, когда в сотый раз рассказал гостям один из бородатых анекдотов и радовался не самой истории, а беззаботной атмосфере родственных посиделок. Было так странно видеть отца, никогда не водившего машину, и деда, с которым Анастасия общалась редко. А потом действие внезапно, как бывает только во сне, переместилось в интерьеры квартиры, и дедушка, указывая пальцем на кухонный радиатор отопления, растерянно произнес: «А птицы-то все трубы склевали».